По ту сторону глянца - Алекс Джиллиан Страница 17

Нам весело, хорошо, смех не утихает, разговоры льются рекой, а время словно замирает. С темы театра Вика постепенно приключается на семью, с гордостью рассказывая обо всех успехах многочленных братьев и сестер, особенно много и с теплотой говорит о родителях и совсем мало о своих многочисленных интрижках. Я с интересом слушаю и заворожённо ловлю каждый ее жест, чувствуя себя единственным зрителем на премьере захватывающего театрального представления. На мой непритязательный вкус Виктория — непревзойдённая актриса, продолжающая играть и жить ролью, даже когда покидает сцену.

Глава 5

Варвара

Хмельная эйфория и беспечное веселье обрываются внезапно. Викки вдруг резко замолкает и, прижав указательный палец к губам, прислушивается.

— Упс, кажется, входная дверь хлопнула, — шепчет она, бросая настороженный взгляд в сторону арочного проема, соединяющего кухню с прихожей. Ей не показалось, я тоже отчетливо услышала хлопок, а затем шаги. — Это Макс. Больше некому. Не вздумай прятаться, Варь.

— Я и не собиралась. Наигралась в прятки в кустах, — усмехаюсь в ответ, совершенно не разделяя Викиной тревожности. Мне бояться нечего. Я смелая, опасная, и мстя моя будет страшна и беспощадна.

Выпорхнув из-за стола, Вика не самой ровной походкой несется встречать брата. Перехватывает его в коридоре, на который с кухни открывается отличный обзор. Подперев ладонью подборок, я с предвкушением настраиваюсь на просмотр очередной серии семейной драмы. Желательно с разборками, криками, и разбитой о блондинистую голову посудой.

— Ну и где ты шлялся? Почему на звонки не отвечаешь? — подбоченясь, встает в позу Викуля.

Началось. Умильно улыбаюсь, двигая бокал поближе. Только попкорна для полной идиллии не хватает.

— Где шлялся — не твоего ума дело, а не отвечаю, потому не хочу, — как-то вяленько отвечает Макс. Давай, Викуля, жги. Раскатай его, пока тепленький.

— То есть я тоже так могу? Да? — обстановка постепенно накаляется, но до кульминации еще явно далеко.

— Ты — нет, — обрубает он. Ну надо же и правда тиранище. Не оболгала его сестренка.

— Поясни! — требует Вика.

— Да, отвали ты, — он пытается сдвинуть ее в сторону и пройти, но разъярённая рыжая тигрица стоит стеной. Еще и толкается. Причем с такой силой, что светловолосая макушка на мгновенье теряется из виду. Плохо, что Вика ниже брата всего на полголовы, и я не могу лицезреть его заносчивую физиономию во всей красе.

— Нет, ты сначала ответь, — продолжает напирать Викуля.

— Потому что в отличие от тебя, я не влипаю в дерьмовые ситуации и в состоянии сам разруливать свои косяки.

Не, вы слышали? А сегодня что было? Мелкая оплошность? Незначительный эпизод? Безобидная забава?

— Уверен? — шипит на него рыжая бестия. — По-моему, ты здорово ошибаешься. Сегодня твои косяки пришлось разруливать мне. Ты чуть человека не угробил! — последнюю фразу она орет ему в лицо. Моя ты хорошая. Так его!

— Не смеши, Вик. Какого человека? — насмешливо ржет этот козел.

Как это какого? А я кто? Не человек?

— Подожди… ты пьяный, что ли? — схватив брата за грудки, Вика бесцеремонно его обнюхивает. — Точно нажрался. С горя или с радости?

— Дай вспомнить, — задумчиво тянет Макс снова ненадолго исчезая из поля зрения.

Да его мотает, доходит до меня. Смешно, пьяных принцев я еще не видела.

— Сначала с горя, — заплетающимся языком мычит он. — Потом еще раз с горя. И… дальше не помню, — Макс разводит руками и, шатнувшись, врезается в стену. Я успеваю увидеть рукав черной рубашки и блеснувший на запястье браслет часов.

— Ты хотя бы на такси? — в голосе Вики пробиваются нотки беспокойства.

Ну, нет, мы так не договаривались. Не вздумай его жалеть.

— Нет, блядь, за рулем, — огрызается Максим, опираясь ладонью о стену. — Ты меня за дебила держишь, Вик? Когда я пьяный в тачку садился? Это у тебя фольга вместо мозгов. Налакаешься в слюни, а потом лихачишь по ночной Москве.

— Всего один раз и давно. Ты кофе будешь? — она упорно идет на мировую, а меня этот вариант в корне не устраивает. Он же ее только что дурой прямым текстом обозвал!

— Буду, — после короткой паузы, соглашается Макс. Тоже, видимо, опешил от внезапной смены гнева на милость. Эх, Вика, испоганила мне все кино, а я на тебя так рассчитывала.

— Обувь сними, а то неизвестно по каким помойкам ты лазил, — рыжая обломщица толкает Макса вглубь прихожей, а сама возвращается ко мне. — Он обычно не пьет, — зачем-то оправдывается за брата. — Сколько себя помню, только трижды видела его в таком состоянии.

— Переживаешь?

— Ага, все-таки не чужие.

Разлив по фужерам остатки шаманского, Вика ставит кружку в кофеварку и жмет кнопку с выбранным напитком. Утром она научила меня пользоваться этой чудо-машиной. Быстро, удобно, но кофе, сваренное в старенькой турке на газовой плите мне почему-то нравится больше.

Вдоволь погрохотав в прихожей, Макс так же громко заявляется на кухню. Сначала не вписывается в проем, потом запинается за стул с тем самым мусорным мешком, куда свалил мои несметные сокровища. Удивительно, но пакет он замечает раньше, чем меня. Может, потому что в белом халате я сливаюсь с преобладающей в кухне цветовой гамме. Или настолько бледна и безлика, что даже черный мешок на моем фоне кажется намного интереснее.

Но как же приятно наблюдать, как на его самодовольной физиономии проявляются настоящие живые эмоции. Всю спесь, как рукой снимает.

— Сука, — шипит сквозь зубы, ошалело уставившись на стул. Точнее на то, что на нем лежит. — Вик, я Мальвину в кустах забыл, — убитым голосом признается он.

Вот не удивил. Ни грамма, ни малюсенькой капелюшечки. Так я и знала. Белокурый олень просто благополучно забыл, а мой полуголый зад чуть комары не сожрали, не говоря о других вероятных опасностях. Но его потрясенный расстроенный вид немного компенсирует причиненный мне урон и растоптанную самооценку. Хуже было бы убедиться, что ему плевать, выбралась ли я из кустов или до сих пор там сижу, листья с веток обгладываю как коза. Бр-р-р… От одной мысли озноб по коже.

— А я тебе говорила, что чуть человека не угробил, — злорадно припоминает Викки.

— Я же не специ… — Макс отрывает взгляд от мешка с вещами и замирает с открытым ртом.

Жалко, что телефон разрядился, иначе я бы не отказала себе в удовольствии запечатлеть его изумленную вытянувшуюся морду, когда он наконец меня увидел. Правда, шок длился недолго.

Блондин моргает, прищуривается, трет переносицу и выдает очевидное:

— Мальвина…, и ты здесь, — а потом лыбиться, как довольный кот, снова заприметивший случайно упущенную мышь.

— Ее, между прочим, Варя зовут, — с укоризной вмешивается Викуля-заступница.

— И какими