Грушенька и сын шейха - Зинаида Хаустова Страница 17

— Гены — странная штука, — с энтузиазмом соглашается Макарова. — Читала на одном сайте историю, что у женщины родился негритенок. Муж обвинил ее в измене. В итоге оказалось, что у него настоящий отец был негр, с которым мама переспала на московской Олимпиаде. Но сын родился белым, и она скрыла от него этот факт.

— Удивительно, — поддакиваю я Ане. Чувствую себя атлантом, который скинул с плеч груз неба. Настроение рвется в это самое небо.

— Смотри, какой длинный безымянный палец у мужчины за соседним столом, — возбужденно шепчет Анна, — может стоит с ним познакомиться?

Поворачиваю голову и рассматриваю пальцы мужчины. Аня занимается тем же самым. Он замечает наше внимание и вопросительно вздергивает бровь. Прыскаем от смеха. Макарова поднимает руку, чтобы попросить счет.

Домой возвращаюсь с кучей фирменных пакетов. Вечер посвящаю стирке новых вещей и утрамбовке старого гардероба в вакуумные пакеты, чтобы освободить место в шкафу.

Ночью мне снятся Глеб и Вера, которые катаются на банане. Князев обнимает девушку со спины гигантскими руками с гипертрофированными безымянными пальцами. Вера довольно хохочет и сильно похожа на ведьму. Брызги летят во все стороны.

Глава 18. Совещание

Глеб Князев

Захожу в переговорную, где сегодня должно пройти совещание по рекламной акции к первому сентября. Обвожу взглядом присутствующих. Собрался почти весь менеджмент. Сотрудники департамента в курсе, что я не люблю опоздания.

— Ань, а Ракитиной ты говорила, что она должна присутствовать? — уточняю я у зама.

— Да, Глеб, она в курсе. Просто опаздывает, наверное, — Макарова неловко откашливается.

— Ладно, начинаем, — сажусь во главе длинного конференционного стола, — коллеги, напоминаю, сегодня обсуждаем акцию к дню знаний. К страховке трехкомнатной квартиры бонусом пойдет страховка ребенка от несчастного случая.

Сразу открываю папку с материалами и просматриваю медиаплан, который начинает озвучивать руководитель рекламного отдела.

Открывается дверь, на пороге материализуется Грушенька. Мнется на пороге и ищет глазами свободное кресло. Взглядом красноречиво указываю на место рядом со мной, которое любезно оставили более пунктуальные сотрудники.

Садится. Подтягивает к себе папку. Движения нервные и рваные. Волнуется, маленькая лгунья. Не думала, что я ее поймаю на горячем.

Слушаю Константина и боковым зрением слежу за Грушенькой. Оторвалась от бумаг и вытащила из кармана телефон. Наверняка со своим мужиком переписывается. Моментально взрываюсь.

— Аграфена, вас, вероятно, не интересует акция? — просто изливаюсь желчью.

Грушенька вздрагивает и поднимает на меня большие чистые глаза. Как такие чистые могут быть у лгуньи?

— Интересует, — отвечает тихо.

— Может тогда поделитесь своими мыслями? — продолжает рвать меня.

Вздыхает и смотрит на свои руки.

— У меня нет детей, но мне кажется, что любой родитель не допускает мысли, что с его ребенком может случиться несчастный случай. Мне кажется, бонус в виде такой страховки не будет стимулировать продажи.

Открываю рот от изумления. Это был риторический вопрос. Я не ждал на него ответа, тем более разумного. Обвожу взглядом стол. Все коллеги слегка ошарашены. Замечания из колл-центра не были предусмотрены программой. Грушенька скукожилась и явно жалеет, что открыла рот.

— Разумно, — выдавливаю из себя. — В этом есть смысл, давайте вместо страховки от несчастного случая дадим скидку на добровольное медицинское страхование для ребенка. Есть возражения?

Снова оглядываю собравшихся. Очевидно, что возражений нет.

— В рекламной стратегии эту замену можно не учитывать, все остается, как запланировали, — подбиваю я итог, — креативную концепцию нужно пересмотреть. Константин, я правильно понимаю, что это изменение никак не повлияет на медиаплан?

— Думаю нет, Глеб, — с готовностью подтверждает зам.

— Тогда продолжайте. Простите, что перебил.

Гружу свой планшет и вношу пометки по изменению в акцию.

Выпустил пар, теперь чувствую себя слегка неловко. Вот и чего я взорвался на пустом месте? Веду себя, как какой-то неадекват.

Надо бы определиться уже, чего я хочу от Грушеньки. Если решил, что у нас ничего не будет, какого демона меня так бесит, что у нее отношения с другим?

Следует выбрать одно из двух. Или относиться как-то хладнокровнее, или уже забрать себе.

Поднимаю глаза на объект своих душевных терзаний. Застаю занимательную картину. Девушка завороженно смотрит на мои руки. Это не какой-то отстраненный взгляд сквозь предмет. Чувствуется живая заинтересованность.

В памяти встают картинки из детства. У моего отца было три жены. У каждой жены на заливе был свой дом, но дети играли все вместе. На нас никто не обращал внимания. Саудовские женщины не думали прекращать разговоры о сексе, когда мы болтались где-то поблизости.

Ни один раз мы слышали мнение, что размер мужского достоинства можно определить по рукам мужчины. В разных домах от разных женщин я слышал разные теории на этот счет. Сейчас смотрю на русскую девушку и пытаюсь понять, правильно ли я понимаю ее мысли.

Опускаю планшет на стол и кладу поверх него руки. Так, чтобы разглядывать было удобнее.

Ракитина тут же поднимает на меня глаза. Смотрю на нее насмешливо и вижу, как лицо медленно заливается краской. Сглатывает и нервно отворачивается.

Хочется прицокнуть языком. Ай-я-яй, Аграфена. Какие неприличные мысли! Да еще и о чужом мужчине при живом бойфренде.

Настроение резко улучшается. Только вот совсем нерабочее. Вместо того, чтобы слушать Константина, глумлюсь про себя над краснеющей Грушенькой.

Руководитель рекламного отдела заканчивает докладывать. Я предлагаю прерваться до завтра и продолжить обсуждение уже с учетом предложенных изменений.

Прошу Макарову зайти ко мне.

Анна располагается в гостевом кресле. Начинаю нейтрально. Обсуждаем работу колл-центра во время акции.

— И скажи Аграфене, чтобы они собирали вопросы по акции и сразу уточняли скрипты, — перехожу я к интересующей теме.

— Это понятно, Глеб, — делает пометку в блокноте Макарова.

— Кстати, я в субботу видел Ракитину в кафе с пареньком. Это был ее бойфренд? — спрашиваю с незаинтересованным видом.

— С какой целью интересуешься? — Макарову просто так не проведешь. Взглядом транслирует, что Грушенька не по мою душу. Как тигрица кидается на защиту подружки.

— Да вот думаю, как быстро новая сотрудница уйдет в декрет? — добавляю в голос обвиняющего тона, и Анна ведется, как глупая школьница.

— Не будет никакого декрета, — с жаром заверяет меня Макарова, — у них ничего нет. Просто настойчивый поклонник.

— Выгораживаешь подружку? — скептически замечаю.

— Да нет, Глеб, правда. Просто ухажер. Груша сейчас нацелена на работу. Можешь не волноваться по этому поводу.

— Ладно, поверю на слово, — недовольно хмурюсь, — если еще что-то вспомню по акции, кину тебе имейл.

Прощаюсь с Макаровой и откидываюсь на спинку кресла. Напряжение последних дней отпускает. Зря возводил напраслину на Грушеньку. Честная девушка. Нацелена на работу. Разглядывает мои пальцы.

Можно расслабиться