Forbidden Sweetness - Юлия И. Леманн Страница 17

— Теа, убери руки.

— Эйд, давай поговорим.

Поговорим? А знаешь, пожалуй ты права. Давай поговорим. А этого мудака я позже достану.

— Пошли.

Без слов едем вплоть до самого дома. Выйдя из машины, помогаю выйти нервничающей Ти, но вместо того, чтобы направиться к дому, веду ее на качели во дворе. Мне нужен свежий воздух.

Теа как всегда чувствует мое настроение и просто садиться, начиная медленно раскачиваться. Обычно стараюсь не курить при ней, но сейчас не в силах побороть искушение. Малышка и слова не говорит, лишь неодобрительно смотрит на сигарету во рту. Под этим взглядом жажда никотина гаснет. Последняя затяжка и почти целая сигарета летит на асфальт.

— О чем ты хочешь поговорить, Теа?

— Не нужно бить Итона, в столовой не было свободных мест, и я предложила сесть рядом.

Зачем? Мать твою, Теа, ну зачем ты мне снова о нем говоришь? Наивная моя дурочка, что бы ты сейчас ни сказала, я все равно этого урода уничтожу. Сам не смогу, значит помогут.

— Это все?

— Нет… Эйд…

Секунд пять любуюсь ее растерянным лицом. Подбирает слова?

— Я не кусаюсь Ти, уж кому-кому, но тебе меня бояться не нужно.

— Я не боюсь, просто не понимаю.

— Чего?

— Тебя, Эйд. Что с тобой? Ты ведешь себя странно.

— Странно?

Даже так? Не отвратительно, не ужасно, а просто странно? Из последних сил давлю грозящую проявиться улыбку и сажусь на корточки перед сестрой, переплетая наши руки. Она не отводит глаз от моих.

— Зачем ты меня поцеловал?

— Я люблю тебя, Теа.

— Я то…

— Нет, Ти, — перебиваю, не в силах выслушивать ее признания в сестринской любви, — я люблю тебя как девушку.

— Но…

Слов нет. Просто в упор смотрит на меня, стараясь осмыслить услышанное. Чувствую, как руки в моих сжимаются сильнее, причиняя легкий дискомфорт. Ногти впиваются в кожу. Скорей всего останутся следы.

— Послушай меня, хорошо?

Стараюсь говорить так мягко, как умею. Ти кивает, не отводя от меня своих кристальных глаз.

— Не нужно бояться, я не стану ни к чему принуждать, просто не хочу обманывать, понимаешь? — механический кивок, но вижу, что ни черта она не понимает. — Я люблю тебя не как сестру, Теа, хочу целовать тебя, находиться рядом, но не как с сестрой. Ты мне нужна рядом, как любимая девушка и никак иначе.

— Но Эйд, это неправиль..

— Неправильно? — бесит это слово. Кто, черт возьми, имеет право указывать остальным, что правильно, а что нет? Кто вообще установил эти бредовые незримые законы?!

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Понимаю что подло, но нужно сыграть свою партию правильно. Главное не напугать ее.

— Теа, а кто сказал, что это неправильно? Откуда ты это знаешь? Почему ты не осуждаешь любовь геев, а мою любовь решила осудить?

— Я не осуждаю, Эйд.

— Осуждаешь, малышка, я же вижу. У тебя на лице все написано.

Поднимаюсь с корточек, отпуская ее руки. Под пристальным взглядом беру новую сигарету. Как же просто с ненужными тебе поклонницами, с ними можно не притворяться. Неужели Ти всерьез считает, что я счастлив от такой любви? В гробу я вообще само это чувство видал, но раз оно есть, ничего не попишешь.

— Тебе нет смысла бояться, я к тебе больше не притронусь, — намеренно безэмоциональный тон заставляет ее поморщиться. Убираю руки в карманы джинс, зажав сигарету в зубах. — Но и братом я тебе больше не буду.

— Как?

— Либо ты со мной как девушка, либо никак, — равнодушно пожимаю плечами, глядя на наручные часы. Пожалуй, я успею к началу сбора и смогу прогнать план еще раз. — Выбор исключительно за тобой.

— Но, Эйден, ты же мой брат. Это не честно.

— Ты сама захотела поговорить, Ти, и услышала правду, так что не стоит меня обвинять в нечестности. Нет, ты не переживай, я тебя буду защищать как и раньше, но не больше.

Молчит. Бросаю окурок и поворачиваюсь к машине. На душе хреново, но иначе нельзя. Пусть думает, что имеет право выбора, так будет проще обоим.

— Эйден, стой.

Попалась. Спиной чувствую, что она приближается. Старается повернуть меня. Прячу улыбку, чтобы предстать перед ней без неуместных для нее эмоций. Слезы в ее глазах сжимают сердце в кулак, но не говорю и слова.

— Пожалуйста, не надо так. Пожалуйста, Эйд.

Крепко сжимает мои руки, кусая нижнюю губу.

— Теа, скажи, — освобождаю одну кисть и нежно провожу по ее щеке, стирая слезинку, — ты можешь перестать меня любить?

— Нет.

— Вот и я не могу. Я ведь не просто так захотел влюбиться именно в тебя, понимаешь? Я пойму если ты не захочешь больше общаться и приму любой твой выбор, — наглая ложь, но ей об этом знать не стоит. — Но если я нужен тебе…

— Нужен, Эйд. Не уходи, пожалуйста.

— … если я нужен тебе, то придется решить, готова ли ты дать мне больше, чем отношения сестры и брата.

— Но, Эйден!

Похоже не один я хочу получить то, что мне нужно. Судя по ее глазам, она намерена бороться за прошлое. Удачи.

Хмыкнув собственным мыслям, резко наклоняюсь к ней и целую. Не реагирую на легкое сопротивление, прижимая сильнее к себе. Привкус ее слез на губах совсем не портит удовольствия. Я настойчив, и Ти наконец перестает бороться, замирая в объятиях. Но мне этого мало. Я хочу ответа. Хочу настоящего поцелуя. Долгого. С языком.

— Ответь мне, — выдыхаю не отстраняясь от нее. Не сбавляя напора. — Или отпусти.

Замирает, стараясь понять, что значат мои последние слова, смотрит на меня в упор, ища отгадку. Судорожный вздох, закрывает глаза и подается навстречу.

Значит решила, что навсегда прошу отпустить? Глупая.

Углубляю поцелуй, касаясь ее языка своим. По телу проходит дрожь, вжимаю податливое тело в себя еще сильнее. Стоим так бесконечно долго, с каждой новой секундой усиливая напор губ. Ти на секунду открывает глаза, и успеваю заметить, как сильно они затуманены. Она же еще совсем неопытна. Ее руки, перебирающие мои волосы на затылке, громче всяких слов кричат о том, что она перестала воспринимать кого целует, а просто наслаждается новыми ощущениями. Я добился того, чего хотел. Теперь, как бы она не хотела, будет подсознательно возвращаться в это мгновение. Гадать, так же приятно со мной другим, как ей сейчас. Любое мое касание будет восприниматься иначе. Тактильная память бесценна. И ее тело и губы будут помнить мои касания.

Отстраняюсь, стоит услышать стон мне в губы. Заковываю лицо в свои руки.

— Только так, Теа, и только со