Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1978 год Страница 18

...Мы прощались с хозяином бунгало на пляже. Рене полуобнял меня по мексиканскому обычаю и похлопал по спине.

Когда мы отъехали на два-три километра, Роберто, до сих пор молчаливо ведший машину, кивнул в сторону большого здания вблизи шоссе и сказал:

— Это муниципальная школа Исла-де-Агуада. Ее построил Рене на свои деньги несколько лет назад.

Еще через километр:

— Больница Исла-де-Агуада. Тоже Рене.

— Роберто, а почему Исла? Это разве остров?

— Был остров, но лет пятьдесят назад пролив занесло песком за один шторм. Мы подъедем к этому месту через три километра.

И вот мы уже снова осматриваем древние береговые валы и продираемся к лагуне через поросль мангров...

В. Зенкович

Ныряльная машина среброловов

Эти любопытнейшие строки появились на страницах английского журнала «Джентльмэн"с Мэгэзин» в 30-х годах XVIII века:

«Моя машина сделана из доброго северного дуба; она совершенно круглая, диаметром около двух с половиной футов в верхней ее части и восемнадцати дюймов в нижней. Вместимость ее приблизительно тридцать галлонов (1 Английский галлон — 4,54 литра. (Примеч. ред.)). Чтобы противостоять давлению воды, она скреплена как снаружи, так и изнутри железными ободьями. В ней вырезаны два отверстия для рук, а чтобы глазам было куда смотреть, снизу вставлено стекло почти четырех дюймов в диаметре и в дюйм толщиной. Еще два отверстия для доступа воздуха устроены сверху; разумеется, во время погружения они затыкаются. Машина удерживается прочным канатом, рядом с которым проходит «сигнальный шнурок», предназначенный для того, чтобы обеспечивать контакт с помощниками на поверхности. Я залезаю внутрь ногами вперед, и, пока я просовываю руки в отверстия, крышку крепко-накрепко задраивают снаружи посредством винта... Для того чтобы машина погрузилась в воду, потребны пять квинталов (2 Английский квинтал (центнер) — 50,8 килограмма. (Примеч. ред.)) балласта, но достаточно сбросить всего пятнадцать фунтов, как она тут же идет вверх. Пока я внутри, я все время лежу на животе и часто провожу в таком положении более шести часов кряду. Воздух обновляется на поверхности с помощью кузнечных мехов, наконечник коих вставляется в предусмотренные на сей случай отверстия. На глубине, где я пребываю обычно от трех до четырех минут, я могу передвигаться в пределах квадрата со стороной двенадцать футов. Сотни раз я опускался на глубину до десяти саженей и достигал даже двенадцати саженей, но ценой больших затруднений...»

Может быть, кто-либо другой и прошел бы мимо этого описания в древнем «Журнале джентльмена», но только не Робер Стенюи (1 О том, как Робер Стенюи, известный французский подводник и кладоискатель, поднимал со дна Атлантического океана сокровища голландского судна «Слот тер Хооге», потерпевшего кораблекрушение в 1724 году близ острова Порту-Санту в архипелаге Мадейра, мы уже писали (см. «Вокруг света» № 7 за 1978 год). В очерке «Клады бухты Порту-ду-Гильерми» было краткое упоминание о «ныряльной машине» Джона Летбриджа — «карманной подводной лодке» XVIII века, незаменимом в свое время аппарате для поиска драгоценных грузов затонувших кораблей. О реконструкции этой машины, произведенной Робером Стенюи, мы рассказываем в нашей новой публикации. (Примеч. ред.)). В мире великое множество искателей сокровищ. Подавляющее большинство их обуреваемы жаждой обогащения. Многие ищут клады, руководствуясь научными соображениями, это историки и археологи. И совсем уж немногочисленная группа — бескорыстные «среброловы», хотя такое сочетание довольно парадоксально. Робер Стенюи из числа последних. Более всего на свете ему хотелось бы видеть поднятые со дна ценности в экспозициях специально созданных морских музеев. Но, увы, музейное дело не во власти кладоискателя-энтузиаста, и все, что остается на его долю, — это собирать экспонаты впрок. Порой Стенюи и сам не может разобраться, что нравится ему больше: отыскивать затерянные суда, рыться в пахнущих морем и пылью архивах или просто участвовать в подводных приключениях. Но как бы то ни было, описание «ныряльной машины», сделанной из «доброго северного дуба» искусными руками знаменитого кладоискателя и изобретателя XVIII века Джона Летбриджа, сразу поразило его воображение.

Впрочем, Робер Стенюи знал о ней задолго до того, как отдаленная родственница «сребролова» миссис Кэтрин Летбридж несколько лет назад вручила ему пожелтевшие и ломкие листы «Джентльмэн"с Мэгэзин». Еще когда группа подводников извлекала из пучины близ Порту-Санту останки «Слот тер Хооге», Стенюи, ее руководитель, уже ясно представлял, что много поднять не удастся: основную часть груза кто-то отобрал у океана еще двести пятьдесят лет назад. Этот «кто-то» и был Джон Летбридж, умерший 5 декабря 1759 года и похороненный на кладбище приходской церкви в Уолборо, графство Девоншир. В церковных записях он остался как автор «прославленной машины для погружений, благодаря которой он добыл со дна моря в разных районах мира сто тысяч фунтов стерлингов на благо английской торговли, потерянных было во время кораблекрушений...».

И пока Стенюи с друзьями-аквалангистами отыскивал в водах Атлантики последние серебряные слитки, которые когда-то — в немалом количестве — составляли груз голландского судна, мысль о Летбридже не оставляла его. «Каждый день, когда в этой опасной бухте, открытой с севера, мы ныряли, облаченные в современные комбинезоны, увешанные баллонами с кислородом, чтобы работать на глубине восемнадцати метров, мы не переставали удивляться этому человеку, и наше восхищение только росло по мере того, как множились ловушки и западни, уготовленные на дне; а ведь он тоже сталкивался с ними и выходил победителем, пользуясь средствами, которые нам казались совершенно ничтожными».

Наверное, уже тогда, в Порту-Санту, у Стенюи родилась идея пойти по стопам Летбриджа и, во всем следуя изначальной технологии, воссоздать его машину. Не для того, чтобы с ее помощью отыскивать сокровища: в условиях XX века это, конечно, смешно. Просто очень интересно было ощутить себя в дубовом «скафандре» образца 1725 года, испытать, что чувствовал далекий коллега, опускаясь на дно навстречу неизвестности. Узнать, наконец, на собственном опыте, каково это было — слыть подводником во времена, когда и слов-то «водолаз», «акваланг», да и собственно «подводник» еще не существовало, а аппарат для погружений назывался просто «ныряльная машина». И еще мнилось Стенюи-подводнику: из глуби двух с половиной столетий ему брошен вызов. А уж этого Стенюи-романтик стерпеть не мог.

...После длительных поисков нашлись новые документы. Сохранились эскизы «машины», сделанные первым помощником капитана «Слот тер Хооге» Баартелем Таерлинком. Тем самым, что уцелел во время крушения и уже через год принимал участие в экспедиции Летбриджа. А в Парижском национальном архиве отыскались сведения, записанные еще одним очевидцем испытаний машины — эмиссаром французского военно-морского ведомства.

Конечно, Джон Летбридж был трезво мыслящим человеком. Он-то уж прекрасно понимал, что, только держа особенности конструкции в тайне, можно сохранить монополию на машину и тем самым обеспечить себе единоличное право на подводное кладоискательство. Поэтому в описаниях «ныряльной бочки» многих деталей не хватало. Как, например, изготовлять герметичные манжеты, в которые ныряльщик просовывал руки? Сказано лишь — «два отверстия для рук», а ведь это самая ответственная часть машины.

Впрочем, препятствие было не из тех, что могло остановить Стенюи.

На складе военно-морской верфи в шотландском городе Абердине обнаружилось достаточное количество отличного японского дуба, и после того, как все проблемы были улажены с начальством, два плотника и кузнец принялись за работу. Бочку собрали из восемнадцати точно подогнанных клепок шести футов длиной, стянули железными коваными ободьями, и всю конструкцию закрепили прочными болтами. Наконец пробиты отверстия для рук и иллюминатора. Плотники снимают с испытателя мерки и, изготовив картонный манекен, вставляют его внутрь. Бочка, по крайней мере для манекена, — в самый раз.

Испытания намечено провести в Марсельском порту. Там по просьбе Стенюи ему предоставили большой бассейн глубиной в десять метров.

Прежде всего необходимо выяснить, сколь долго можно находиться в бочке, не обновляя воздух, — именно с этого начинал в свое время Летбридж. Помощники наглухо завинчивают крышку, и Робер Стенюи впервые остается один на один со своим детищем. Карманный фонарик выхватывает в кромешной тьме портативный газовый анализатор. Каждые пять минут Стенюи в несколько приемов прокачивает через прибор воздух. Белая градуированная капсула постепенно обретает фиолетовый цвет. Если содержание углекислого газа превысит 7 процентов, надо немедленно давать сигнал товарищам, оставшимся на берегу, иначе последует удушье. На сорок второй минуте — 6,7 процента. Пора! Рекорды выносливости ставить незачем, достаточно определить возможности аппарата.