Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 2007 год Страница 18

 — Это мерная икона, — пояснил Александр, — сугубо русское изобретение. Когда рождался младенец, его измеряли — и «в рост младенца» изображали святого, в честь которого он назван. Священное изображение сопровождало человека в течение всей жизни, а «родной» святой служил ему примером.

В следующей просторной комнате под стеклом выставлены личные вещи основателя Лавры преподобного Сергия Радонежского. Деревянные сосуды, с помощью которых он служил литургию, стоптанные сандалии, вериги. Тут же рядом — странный предмет, похожий на нож, но с очень коротким лезвием. Александр вновь предваряет вопрос: «Преподобный Сергий любил вырезать для детей игрушки. Вот этим инструментом. Кстати, Сергиев Посад называют иногда «городом игрушки». Но это уже из-за более позднего, промышленного их производства».

Следующее музейное помещение оказывается одновременно и Малым актовым залом академии. Ровными рядами стоят кресла, длинный стол затянут зеленым сукном — все, как полагается в «высоких кабинетах». Здесь проходят важные для академической жизни мероприятия — заседание ученого совета, конференции и диспуты, защиты магистерских и кандидатских работ, концерты духовной музыки. А когда-то…

 — …размещались палаты Елизаветы Петровны. Императрица любила «у нас» бывать, но от ее времен осталась только известная «думная дорожка», — подсказал Александр.

Речь идет просто о выложенном специальным образом паркете. Узорная линия множество раз поворачивает и пересекает саму себя. Два человека могут по ней ходить годами и никогда не встретиться.

 — А почему «думная»?

 — Пройдитесь, и поймете. Мы попробовали. Действительно, такая прогулка через некоторое время начинает успокаивать, умиротворяет и даже несколько завораживает. В общем, вполне способствует сосредоточению и принятию мудрого государственного решения.

Еще в одном из музейных залов помещается коллекция рукописных и первопечатных книг…

Справка

В Московской духовной академии — четыре факультета: богословский, церковно-исторический, церковно-практический, библейский. В Троицкой семинарии занимаются без разделения на факультеты. На 2006/07 учебный год в академию поступило 50 студентов. Общее число студентов академии — 150 человек. В семинарии учатся 400 человек. Обучение — бесплатное. Студенты и в семинарии, и в академии находятся на полном пансионе: не платят ни за проживание, ни за питание, ни за обмундирование. В семинарию принимаются слушатели с 18 лет. В академию допускаются только выпускники семинарии и только окончившие семинарию «по первому образцу» (это соответствует «красному диплому» в светских вузах). «Отчетный» процесс для учащихся в семинарии и академии организован по обычной «советско-российской» вузовской системе. Каждую зиму студенты сдают зачетную сессию — то есть отметки ни по одному из сдаваемых предметов не выставляются, а отмечается лишь общая удовлетворительность ответа (для примера, на I курсе библейского факультета академии зимой 2005/06 учебного года студенты «держали ответ» по экзегетике Священного Писания, Догматическому богословию и некоторым иным дисциплинам). Летом же, наоборот, студенты проходят экзаменационную сессию (на V курсе семинарии сдают апологетику, педагогику, патрологию, древнегреческий язык и прочее). Оценки выставляются по обычной пятибалльной системе — от 1 до 5 — или (что то же самое) от «весьма неудовлетворительно» до «отлично». В конце обучения, естественно, защищаются дипломы, причем иногда по весьма актуальным для современности, как таковой, темам. Скажем, сейчас студент из Сербии (точнее, из Косова) Александр Прашчевич готовит выпускную работу на тему «Отношения православных и мусульман в Сербии с 1912 по 2004 год».

Как это было?

…Кстати, книгопечатание явилось одной из причин появления в России высшей школы вообще. Писцы, переписывавшие книги от руки, делали слишком много ошибок в богослужебных и богословских текстах, что вело к искажению Священного Писания. Книгопечатание призвано было исправить это положение.

Тут и возникла мысль об учебном заведении для подготовки квалифицированных справщиков: ведь только они смогли бы изготовить (раз и навсегда) ортодоксальный, без ошибок текст.

А коль скоро, повторимся, речь в раннем книгопечатании шла исключительно о богословских книгах, то, логическим образом, и задуманное учебное заведение приобрело соответствующую направленность.

Сначала Борис Годунов решил было сделать все проще и дешевле: отправил способных юношей учиться за границу. Но только одного из них впоследствии увидели опять в России , да и то в качестве переводчика у высокопоставленного заграничного посла.

А вновь вернулся к теме открытия «вуза» в Москве царь Федор Алексеевич, старший брат Петра I. Он предложил обдумать его устройство своему прославленному наставнику, поэту и просветителю Симеону Полоцкому. Тот вскоре составил так называемую «Привилегию» высшей школы, или, иначе говоря, Устав, который, правда, поверг в ужас даже самого «заказчика». Там выставлялось, в частности, требование полной автономии будущей академии и наделения ее неограниченными правами по борьбе с ересью и инакомыслием в государстве. В качестве кары за многие такого рода «преступления» «Привилегия» предлагала ни больше ни меньше — мучительную казнь.

К счастью, Московская академия не стала «страшным инквизиционным трибуналом», как назвал вышеописанный проект историк Сергей Соловьев. Не стала — во многом благодаря приезду в Москву после четырнадцатилетнего путешествия по Ближнему (в прошлом — византийскому) Востоку русского иеромонаха Тимофея. На специальной аудиенции у Федора Алексеевича Тимофей рассказал царю о прискорбном упадке православного образования в некогда благочестивых краях, ярко обрисовав «тамошнее православных от тиранския руки лютое порабощение, церквам святым опустошение и свободных греческих наук, к восточной благочестивой вере потребных, пред прежними леты оскудение». Услышав это, государь «сердцем вельми умилился и, божественным огнем по благочестию воспален, возжела тамо умаляемое учение зде насадити и умножити».

Тимофей приехал в Москву в январе 1681 года. А в марте по указу патриарха и с санкции Федора он уже открывал здесь свое «греческое училище» (собственно говоря, с этой целью монах и возвращался в отечество). Но его учебное заведение поначалу еще не было «высшим»: там только учили исправлять ошибки в книгах — первая школа не случайно работала при первой же русской типографии.

А знаменитая Славяно-греко-латинская академия, прародительница нынешней МДА, появилась чуть позже. Ее основали в 1685 году братья Сафроний и Иоанникий Лихуды при Заиконо-Спасском монастыре (это на Никольской улице). Поначалу академия была совсем небольшая. Феодор Поликарпов, один из первых лихудовских учеников, пишет, что «поведено было им (учителям. — Прим. ред.) жити в Богоявленском монастыре, что за Ветошным рядом… и дано им в научение типографских учеников первого класса пять человек».

Но количество студентов росло в геометрической прогрессии. Скоро академия уже разделялась на три класса, или, как они именовались в расходной книге Патриаршего приказа, на три школы: верхнюю, среднюю и нижнюю. Впрочем, на самом деле их было четыре: открывался курс обучением русской грамоте на своего рода «подготовительном отделении». Затем в низшей школе, или «школе греческого книжного писания», ученики обучались чтению и письму на языке Платона и Льва Диакона. В средней — переходили к изучению грамматики, далее — риторики и логики. После следовала физика, или, точнее, по тогдашним возможностям науки, — натурфилософия. И, наконец, на высшем, восьмом, году обучения Лихуды приступали к преподаванию пиитики (теории поэзии, поэтики).

Славяно-греко-латинская академия быстро прославилась на всю Русь. Сюда стремились поступить, здешние выпускники повсеместно уважались как ученейшие люди. Достаточно сказать, что вышли из ее стен не только крупнейшие духовные деятели, но и политики, философы, ученые, литераторы. Здесь учились Михаил Ломоносов, поэт Карион Истомин, писатель и дипломат Антиох Кантемир, талантливейший математик своей эпохи Леонтий Магницкий, первый русский доктор медицины Петр Постников, родоначальник отечественного фарфорового производства Дмитрий Виноградов и другие.

Так счастливо продолжалось до самого 1917 года. Здесь хотелось бы напомнить, что вследствие пожара 1812 года часть учебных корпусов монастыря, приютившего академию, сгорело. Два года спустя московскими властями было почтено за благо на вечные времена перевести ее в Сергиев Посад, в древнюю Троице-Сергиеву лавру. Тогда же, кстати, она стала называться Московской духовной академией. А сразу после Октябрьской революции первый российский вуз закрыли, да и сама Лавра декретом Совнаркома за личной подписью Ленина превращалась в музей. Но гонения на православное образование продолжались здесь относительно недолго. Уже в 1943-м МДА вновь открылась при Новодевичьем монастыре: во время войны Сталин (сам, как известно, воспитанник духовной семинарии) справедливо счел, что для усиления патриотического духа нации все средства «хороши», а христианство всегда служило основным консолидирующим началом для русского народа. В 1946 году, когда начала вновь действовать и Лавра, академия смогла вернуться на историческое место.