Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1970 год Страница 18

Я очень любила приходить сюда одна, без провожатых, особенно вечером. Ребята играют, догоняя друг друга. В ущелье переулка застыл вратарь, готовый взять мяч. Девочки бегут за водой к водоемам с пластмассовыми ведерками всех цветов. Кипит на улице торговля, товар не умещается в маленьких лавчонках; мясники разделывают бараньи туши; кустари и ремесленники тоже вылезли навстречу прохладе из своих душных мастерских, и тут можно смотреть на процесс производства во всех нюансах — как ткут ковры, лудят медные изделия, инкрустируют деревянные столики. И кофе пьют тут же на улице, тот самый кофе, который еще в далеком прошлом называли «черным как ночь, горячим как ад и сладким как любовь». А вот парикмахер поставил посреди переулка свое кресло и, сыпя прибаутками, щелкает ножницами. Правда, пройти по переулку в результате невозможно, но это уже «детали».

А стены, кстати, вовсе не глухи. Они умеют очень чутко слушать. И говорить. На многих, будто свежие, сохранились надписи: «Да здравствует наша родина!», «Да здравствует свобода!» Касьба во время долгой трудной борьбы за независимость была главным оплотом патриотов столицы. Не раз сюда в поисках оружия или «подозрительных» врывались французские парашютисты. Но пока их башмаки грохотали по каменным ступеням, улицы безлюдели, а обыски ничего не давали, слишком много здесь укромных уголков, переходов с крыши на крышу, тайников, известных одним только старожилам Касьбы... Но война есть война. До сих пор грудой развалин лежит взорванный оасовцами дом, где скрывались алжирские патриоты. А старым улочкам, носившим зловещие названия «улица Дьявола» или «улица Тигра», присвоены ныне имена погибших героев.

Однако что же скрывается за стенами домов Касьбы, четырехугольных кубиков без окон, с плоской крышей? Я попыталась робко заглянуть внутрь, не желая показаться назойливой. Но одной из особенностей мавританской архитектуры является то, что вся внутренняя жизнь спрятана от пешеходов изломом передней, так называемой скифи. Иногда здесь стоят даже скамейки — для приема тех, кто пришел по недолгому делу. В лучшем случае над дверью небольшая форточка, закрытая решеткой, то, что раньше служило «глазком». И действительно, меня тут же увидел мальчик лет двенадцати, появившийся в дверях. Он улыбнулся: «Мадам хочет зайти в дом?» Перед таким радушием нельзя устоять.

Передняя — скифи остается позади, и я оказываюсь в очаровательном внутреннем дворике, по-арабски «эль-усте», что означает «середина» (по типу испанских патио). Керамические полы, мытые до блеска, поражают разнообразием л изяществом рисунка, журчит небольшой домашний фонтанчик, стоят цветы в кадках. Вот здесь только и начинаешь понимать все своеобразие стиля. Каждый дом, как крепость, рассчитанный на полную изоляцию от улицы, живет своей жизнью. Дворик обнесен с четырех сторон галереей, витые колонны ее поддерживают подковообразные аркады. На верхнем ярусе, более нарядном, расположены основные комнаты. Дневной свет проникает сюда из дворика. Лишь в одной верхней комнате, выходящей к порту, бывает небольшой проем: раньше оттуда наблюдали, как возвращаются с добычей пираты. Еще одна «жилая площадь» в домах — это крыша; плоская, широкая, она может служить и верандой и местом для прогулок. С нее открывается вид на нагромождение таких же плоских крыш, на которых сушится белье, они сползают к морю, открывая уголки порта, где белыми чайками сидят на воде лодочки...

Основная дворцовая часть Касьбы — квартал Дженина, где жил дей со своими приближенными, за годы войн, пожаров, внутренних междоусобиц, хозяйничанья французов была разрушена. Лишь одна из улиц сохранила это старинное название — Дженина. В Касьбе насчитывается около десятка бывших резиденций алжирских деев. Однако по внешнему виду их очень трудно найти. За редким исключением, они так же неприметны снаружи, как и остальные жилые дома. Недаром арабское слово «дар» означает одновременно и «дом» и «дворец». Вот, например, Дар Мустафа-паша, как бы притаившийся в глубине узенького переулка: подковообразная арка дверного проема опирается на две невысокие колонны ионического ордера. В отличие от обычных домов его вестибюль-скифи более обширен, разделен несколькими двойными колоннами, украшен фаянсом и гипсовыми зубцами арок. В глубине — портик, где дей принимал визитеров. И в четырехугольном дворике все как обычно, только опять-таки фаянс побогаче — недаром его везли для этого дворца из Сицилии и Голландии, мраморные колонны посолиднев — из Италии. На галерее второго этажа деревянная балюстрада отличается тонким геометрическим орнаментом. С 1835 года по инициативе французских ученых А. Бербрюмера и О. Маэ дом был занят под собрание книг по истории Северной Африки. Над дверью виднеется красивая надпись «Национальная библиотека». Однако связанная с домом легенда о том, что под ним зарыты сокровища паши, явно мешала его спокойному существованию: в нем постоянно производились раскопки; в результате обнаружились подвалы, подземелья, тайные ходы, связывавшие Касьбу с портом.

Или вот знаменитый дворец Дар-Азиза. Тонкий рисунок изразцов, колонны с витыми каннелюрами, двойные портики верхней галереи, деревянная резьба балюстрады — все это сохранилось и напоминает об удивительном мастерстве арабских художников XVI века. Я вспомнила здесь о разговоре со старейшим алжирским архитектором Абдеррахманом Бушама, который вдохновенно рассказывал мне об искусстве конструкции арки. «Каждую арку, — говорил он, — нужно рассчитать по ее пропорциям так, чтобы она пела. Ошибешься на один сантиметр, — и она сфальшивит или промолчит вовсе». Идеал мавританских арок — это, конечно же, знаменитая Альгамбра в Гренаде. Стремлением возродить секрет конструкции ее арок, создать в новом Алжире прекрасную архитектуру, объединяющую в себе «пение» Альгамбры, величие Айя-Софии и торжественное изящество Тадж-Махала, и одержим Абдеррахман Бушама, сидящий в своем скромном кабинете недалеко от площади Мучеников. На прощание он подарил мне свою книгу, которая так и называется — «Поющая арка».

После разговора с ним начинаешь понимать, сколько трудов и усилий придется вложить алжирским строителям и архитекторам, чтобы возродить свои национальные памятники. В этом смысле район Касьбы ставит перед современным Алжиром несколько сложных проблем. Первая — в том, чтобы несколько разрядить его чрезмерную населенность, предоставить большей части его жителей новые квартиры. Вторая проблема — чисто художественная: Касьбу необходимо сохранить как город-музей, целостный архитектурный ансамбль XVI века.

Сейчас значительная часть дворцовых помещений Касьбы находится в аварийном состоянии и, по существу, недоступна ни для местных жителей, ни для туристов. И это прекрасно понимают ведущие архитекторы Алжира, уже приступившие к осуществлению генерального плана реконструкции Касьбы.

В кабинете Андре Раверо — главного архитектора Алжира, ученика Ле Корбюзье, одна стена превращена в огромную сделанную с вертолета фотографию Касьбы. Все дома и переулки после детального изучения и исследования отмечаются здесь синим, зеленым и красным цветами. Это означает, что одни памятники следует сохранить в неприкосновенности, другие реставрировать, третьи, как не представляющие никакой художественной ценности, снести вовсе. Андре Раверо чрезвычайно занят многими, еще более насущными задачами — строительство новых жилых районов, создание проектов административных зданий, оказание помощи оазисам, расположенным в долине Мзаб, которым угрожает катастрофа: исчезает вода. И тем не менее он говорит мне, что внимание его неизменно приковано к реконструкции Касьбы. К этому делу он привлекает все новых и новых, людей, и прежде всего молодых алжирских архитекторов и искусствоведов. Ставка на молодежь не случайна: молодая республика готовит кадры «с перспективой». Порою даже странно узнавать, что какой-нибудь совсем молодой специалист возглавляет целую фирму или учебный центр, другой, совсем еще мальчик, руководит новым драматическим театром, третий в двадцать с небольшим — ведущий режиссер алжирского телевидения...

Надо сказать что обособленное положение Касьбы все-таки облегчает задачу реконструкции. Границы мусульманского города определены очень четко. Новыми, современными сооружениями он не застраивался. Таким образом, можно надеяться, что постепенно, в буквальном смысле переходя от дома к дому, архитекторы вернут Касьбе ее первозданный облик. Начало уже положено. К Всеафриканскому фестивалю культуры, проводившемуся в Алжире летом 1969 года, великолепно реставрирован Дар-Бакри, бывшая обитель уже известной нам принцессы Н"Фиссы. В здании с большим вкусом размещен Музей народного искусства с замечательным собранием художественных ремесел Алжира. На очереди — Дар Мустафа-паша. Затем верхний дворец деев и так далее, вплоть до всех этих отдельных домов, которые помечаются на «фотокарте» Андре Раверо синим, зеленым или красным цветами.