Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1972 год Страница 18

Рыбаки пустыни

Изъездив и исходив все доступные места вдоль сурового северо-восточного берега озера Рудольф, мы обосновались в Сафари-Кэмп — небольшом клочке скудной тени, бросаемой изнемогающими от жары пальмами дум. Пока вода ключевых источников Лоиенгалани пробежит десятикилометровый путь с гор Кулал по лавовому плато до оазисов, она успевает так нагреться, что чуть ли не обжигает. Тем не менее источник исстари привлекает в оазис толпы горластых кочевников.

Маньята туркана стоят на левом берегу Лоиенгалани, стойбище самбуру — метрах в двухстах выше по течению. Туркана и самбуру — добрые соседи в те дни, когда старейшины-ойибуны не толкают их на тропу войны. Вчера еще они мирно разговаривали, танцевали у костра и по-братски делились охотничьей добычей, сегодня забрасывают друг друга копьями, похищают стада, полонят женщин и детей, завтра же вновь пожимают друг другу руки. Иногда начинает казаться, что вылазки за скотом — что-то вроде национального спорта кенийских нилотов. Жертвы, связанные с этим «спортом», рассматриваются ими как нечто неизбежное и не порождают чувств кровной мести.

Туркана называют озеро Рудольф «Бассо-Нарок» — «Черная вода». Под вечер, когда солнце уходит за цепи лиловых вулканов, зеленовато-желтые воды озера делаются черными. Потом сумерки сгущаются, черная вода сливается с черными берегами. И если смотреть на озеро сверху, с вершин гор, по которым самбуру и туркана гоняют свои стада, то Бассо-Нарок видится огромным черным провалом посреди земли. Светится лишь центр провала — гористый островок Нанет, чьи вершины перехватывают последние лучи скрывающегося светила. Островок считается у туркана священным. На нем живет Сила — один из подручных их верховного божества Нк-хайи. По утрам, просыпаясь, Сила начинает дышать. Поднимается ветер — сирата-сабук, который прогоняет ночь и вновь делает озеро светлым и теплым. Так говорят туркана.

Этот ветер, действительно, с поразительной пунктуальностью каждое утро, десять месяцев в году, начинает завывать в лощинах, обрушивается на озеро, поднимая страшные шквалы, словно пытаясь раздвинуть горы, стиснувшие озеро. Наученные горьким опытом местные крокодилы еще с ночи уплывают подальше от бушующего побережья куда-то на острова и возвращаются обратно на берег для приема солнечных ванн лишь тогда, когда ветер совсем стихнет. Да и люди не дерзают спорить с ветром: скорость сирата-сабук достигает полутораста километров в час!

Для человека неопытного эти утренние ураганы иногда оканчиваются весьма трагично. Известен случай, когда палатку, стоявшую на небольшой каменистой площадке над озером, внезапно вместе с хозяином понесло вниз. Спасло то, что обычно омрачает туристам отдых на Рудольфе, — острые, длинные камни. Один из них пропорол палатку насквозь и удержал ее над обрывом. Мы отделались, как говорится, «легким испугом»: раз улетела канистра, в которой было литров десять драгоценного здесь бензина, да подхваченный ветром булыжник наградил Питера здоровым синяком на плече.

Я тщетно уговаривал туркана и самбуру свозить меня на остров Силы, рождающий сирата-сабук. Они лишь качали головами и говорили, что, если духа потревожить, он может перестать дышать, и ночь навсегда поглотит озеро.

Иногда в наших скитаниях по побережью нам попадались деревни эльмоло. Я фотографировал, Питер пытался объясниться. С таким же успехом, как и на кисуахили, мы могли говорить с эльмоло по-русски, по-исландски или на языке инков.

О существовании эльмоло ученые узнали лишь полвека назад со слов побывавшего здесь колониального английского чиновника. Да и тот не видел, а лишь слышал от туркана и самбуру о маленьком странном народе, который в этих пастушеских местах занимается рыбной ловлей и охотой на крокодилов. Лишь в 1934 году экспедиция Вивиана Фуша смогла сказать что-то определенное об эльмоло.

И у самих эльмоло, и у их соседей ходила легенда о том, что над эльмоло висит рок: согласно предначертанной им судьбе численность этого народа никогда не достигнет ста человек. В 1962 году, когда в Кении состоялась первая всеобщая перепись населения, их было девяносто девять. Но потом с севера, из Эфиопии, пришли воинственные красавцы всадники боран — пираты пустыни, браконьеры и грабители. У них были быстрые лошади, способные жить без воды по нескольку суток, и винтовки времен войны с Муссолини. Рыбаки метали в них свои гарпуны, но что такое гарпун против пули? Так эльмоло стало восемьдесят.

Через два года туркана, воспользовавшись слабостью своих соседей, отняли у эльмоло и без того жалкие стада коз и коров. Старики эльмоло — их было всего пятеро, — собравшись у костра, обсуждали, что надо сделать для спасения племени от полного вымирания. Решили разделиться, и, если враги нападут вновь, удар примет на себя одна половина, а другая останется в безопасности. Так 35 человек покинули материк и перекочевали на каменистый остров Моло. От берега его отделяют не больше двух километров, но этого оказалось достаточно. Ни самбуру, ни туркана, не говоря уже о скитальцах пустыни боран, не имеют ни лодок, ни плотов. К тому же вокруг Моло существуют довольно сильные противотечения, лодки сносит на юг, и, чтобы добраться до маньяты на каменистом островке, надо брать лоцмана-эльмоло.

— И вот теперь нас 263 эльмоло, и вряд ли мы все умрем. Власти подарили нам немного коров и несколько верблюдов, а скоро создадут рыболовецкий кооператив, — подытожил вождь эльмоло Лен-татук Итэ.

По случаю приезда на остров гостей он облачился в выцветшую желто-зеленую ковбойку и уселся на крохотную табуретку — его трон, символ власти. Все остальное мужское население расположилось вокруг нас прямо на камнях — некоторые в набедренных повязках, а больше без них. В беседе принимает участие только Лентатук. Он единственный во всем племени пожилой человек, говорящий на суахили. И наверное, поэтому власти Кении решили назначить его вождем.

Раньше у эльмоло не было ни вождей, ни старейшин. Крохотный мирный народ не нуждался в предводителе. Потому-то, когда власти предложили его признать вождем эльмоло, те отказались. Не от Лентатука именно — из-за своего знания суахили он все равно был посредником между соплеменниками и властями. Отказались от вождя вообще. Препирательство между правительством и племенем, продолжалось два месяца. Потом был достигнут компромисс: власти преподнесли эльмоло лодку, а те согласились иметь вождя. Но с испытательным сроком.

— Три месяца народ присматривался ко мне, — говорит Лентатук. — Потом состоялось собрание — бараза, и взрослые эльмоло решили, что я им не помешаю. Я и сам не стремлюсь доказывать всем свою власть. Так делают только начальники в городах. Если я не понравлюсь людям, они меня просто выгонят из племени.

Человека, который мешает всем, не терпят среди эльмоло. Вождь в нынешней Кении — всего лишь подспорье правительственным чиновникам. Кое-где в Африке с вождями борются, считая их пережитком прошлого, оплотом феодализма, помехой центральной власти. А у эльмоло, до наших дней не знавших даже старейшины, пришлось для начала искусственно создать институт вождей. Лентатук — пока единственное связующее звено между веком каменным и веком современным.

У сплетенных из тростника хижин, напоминающих птичьи гнезда, сидели старики. Мужчины точили камнем гарпуны или курили чубуки из рыбьих позвонков. Женщины тоже курили и иглами из рыбьих костей сшивали какое-то тряпье. У всех искривленные, скрюченные руки, больные ноги. У взрослых почти нет зубов, у молодежи кровоточат десны. Озеро здесь единственный источник воды, а в ней много солей, разрушающих костную ткань. Это уже не рок, а суровость бытия, она-то и объясняет малочисленность эльмоло.

Другая причина — браки между родственниками, которые неизбежны в крохотном, почти изолированном племени. Эльмоло понимают это. Но смешиваться со скотоводами не хотят, ибо не хотят исчезнуть с лица земли как самостоятельное племя.

Кое-кто и так ворчит на молодежь: повадились ходить в Лоиенгалани, переняли у самбуру замысловатые прически, научились плясать их танцы. Один юноша даже достал транзистор и теперь оглашает остров музыкой. Почти все дети ходят в миссионерскую школу. А кто будет ловить рыбу и бить крокодилов? Кто будет защищать маньяту, если боран или туркана вновь начнут воевать?

Лентатук не спорит с ретроградами. Он вместе с юношами слушает транзистор и уговаривает парней ходить в школу.

Лентатук обеспокоен: на подаренных властями верблюдах мужчины на днях ездили в Эмбу, где открылась сельскохозяйственная выставка. Но в горном селении Эмбу холодно и сыро. Верблюды заболели. Многие мужчины с непривычки простудились. А поскольку жизнь каждого здесь — ценность для всего племени, Лентатук волнуется. Ему не хочется начинать свое правление с новых смертей среди эльмоло.