Будешь моим героем? - Марго Томсон Страница 18

Поэтому в половину седьмого она уже сидела с Викой за столиком, потягивала коктейльчик и обсуждала последнюю прочитанную книгу. Вика — не тот человек, которому можно рассказать о своих проблемах. Она не столько подруга, сколько единомышленница. С ней, такой же затворницей, приятно иногда куда-то выйти, повеселиться и уйти домой.

Но через пару часов и несколько коктейлей, Яна уже пьяно жаловалась недоумевающей Вике на Степана. Хотелось еще и на маму, но это было что-то слишком личное и наболевшее. Когда Вика отошла в дамскую комнату, Яна заказала еще один коктейль и попыталась сделать селфи с бокалом в руках. И даже отправила это фото Янушу. Почему-то это показалось чертовски забавным. А вот то, что телефон почти сел забавным не казалось. Вика еще не успела вернуться из уборной, как очередной звонок Януша сожрал остатки зарядки. Все, даже селфи не сделаешь. Яна отодвинула телефон от себя и огляделась по сторонам.

За одним из соседних столиков она заметила знакомую — эта девчонка, Маша, была старше ее на три года и училась на выпускном курсе бухгалтерии, когда Яна только поступила. Она была из тех, кто организовывал посвящение для курса Яны, а сейчас работает в университете, в бухгалтерии. Они едва знают имена друг другу, но Яне все равно стало неуютно, и она отвернулась. Официант как раз принес ей коктейль, Яна залпом его осушила… и поняла, что эта порция алкоголя явно была лишней.

Папа всегда говорил, что у всех Манцевичей крепкий вестибулярный аппарат. И хорошая переносимость алкоголя. И хотя показывать унитазу все, что она съела, Яна не пошла, в папиных словах она усомнилась. Где же там хорошо, если мир вокруг внезапно завертелся?..

Яна устало положила голову на стол и попросту заснула.

Яна не видела, как Вика вернулась из туалета, где встретила свою знакомую, как подруга пытается ее разбудить, как панически пытается сначала включить ее телефон, а потом ходит между столиков, ища зарядное на iphone, как ей отзываются помочь из компании за соседним столиком — они не знают номер брата Яны, но зато знают номер ее жениха. Вика подумала, что Яна бы не обрадовалась тому, что ее заберет парень, из-за которого, судя по всему, она и напилась сегодня… но другого выбора у Вики не было: она просто не знала, куда вести пьяную подругу, ведь сама Вика живет в общаге.

Для Степана эти дни тоже выдались напряженными. Во-первых, пятничная свадьба. Это редкость, но злополучные Степан и Яна почему-то хотели играть свадьбу именно в будний день. Из-за этого у Степы было мало времени на то, чтобы разобраться с делами в университете. И еще меньше — чтобы решить имеющиеся проблемы.

С мамой разговаривать сейчас бесполезно, поэтому Степа, и так сбросив большую часть подготовки на коллег, рванул к отцу. В отличие от большей части администрации университета, на историческом факультете тишь да гладь. Декан исторического держит документацию в порядке круглый год, за что его прозвали Банник — дескать, всех запарил. И за эту же въедливость его благодарят каждый раз во время сдачи отчетов.

В отличие от мамы, заведующей кафедрой, отец у Степана был рядовым преподавателем… ну или не совсем рядовым профессором — из регионов мало кто возит археологические группы. Благодаря этому у Валерия Степановича и был свой кабинет — небольшая комнатка при университетском музее. Понятное дело, что провинциальному университету с раскопок ничего по-настоящему ценного не отдадут, но кое-что древнее они привозили каждый год. Обычно это древние камни и черепки. Хотя есть серьги бронзового века и пара проржавевших ножей.

Сам кабинет — крохотная комнатушка, где среди стеллажей с разными бумагами едва можно найти самого Валерия Степановича. Здесь в основном хранили архивные документы: копии научных статей, курсовые и рефераты, прочий малополезный хлам, который вроде как нельзя выкидывать. Соседство с этими бумагами отца совсем не смущало, главное — у него практически отдельный кабинет, даже с окном. И сейчас он поспешно паковал ноутбук в сумку и явно собирался уходить.

— Привет, пап. Куда-то спешишь? — спросил Степа, едва вошел внутрь.

— Ага. На пару. Я про нее забыл, а студенты, увы, нет.

Степа посмотрел на часы. Вообще-то пара уже минут двадцать как идет.

— Ладно, удели несколько минут сыну, и тебе простят кармический долг за прогул пары, — усмехнулся Степа.

— Наш декан, как тебе известно, грехов не прощает. Но можешь начать каяться мне, пока я собираюсь. Как так получилось, что мы с мамой о твоей женитьбе узнаем от посторонних людей? Ты вообще нас собирался в известность ставить? Или как обычно: мам, пап, я уже все натворил?

Степа закатил глаза. В его биографии есть один факт, который родители все никак не могут ему простить. Театральный колледж. Казалось бы, сын уже на магистратуру поступил, пора бы забыть, но нет, помнят.

— Я не собираюсь жениться, — устало начал объяснять Степа. — Мы случайно познакомились, сходили на одно свидание и все. Это все, что между нами было.

— Но все же вы решили пожениться, — припечатал Валерий Степанович, уже выгоняя сына из кабинета.

— Да нет же! — с несколько истерическим смешком возразил Степан. — Это просто случайность. Недоразумение! Нас просто неправильно поняли.

Валерий Степанович уже закрыл дверь и довольно бодро зашагал по коридору:

— Мне нравится, что ты уже говоришь “нас”, это хороший знак.

— Ты меня вообще слушаешь? — Степан старался не отставать от отца, но говорить при такой быстрой ходьбе было проблематично.

— Слушаю. Как слушал еще миллион раз, когда ты НЕ собирался прыгать с парашютом, НЕ собирался бить татуировку, НЕ собирался поступать в театральное, НЕ собирался его бросать, когда ты НЕ открывал бизнес в кредит и НЕ продавал бабушкину квартиру, чтобы купить себе другую. Так что, сынок, чтобы я поверил в то, что ты НЕ собираешься жениться, мне нужно что-то понадежнее твоих слов. Мне сюда. И не вздумай прогулять встречу с Манцевичами.

И он, не прощаясь, толкнул дверь аудитории, прямо с порога весело говоря студентам:

— Вот если бы в мои студенческие годы преподаватель опоздал на двадцать минут, нас бы уже на паре не было.

Ему кто-то громко ответил:

— Но вы же наш любимый преподаватель, как мы могли