Спецоперация, или Где вы были 4000 лет? - Ирина Владимировна Владыкина Страница 18

— Я уже ухожу, — собирая деньги и застегивая портфель, зло процедил Георгий и добавил, показывая на доллары. — Все это может стать вашим, молодой человек, если продолжите работать на меня в институте. Ваша разработка вещества, которое приводит к околосмертным переживаниям, очень интересна. Позвоните, если захотите все обсудить.

Он достал из внутреннего кармана пиджака визитку и протянул ее Петру. Андрей перехватил, начал крутить в руках.

— О, новая! Я еще таких не видел у тебя. Хотя визитки — это прошлый век.

Взял ее в зубы, подошел к Петру и бросил к ногам. Петр прыснул от смеха.

— Идиот! Видела бы тебя твоя мать! Как хорошо, что она не дожила до этого позора! — Георгий хлопнул дверью и вышел.

* * *

Молодые люди втроем ехали на квартиру Петра, чтобы тот собрал сумку для отпуска в деревне. Но перед этим Петр хотел посетить кладбище, где была похоронена Офелия.

Оказавшись на месте, Андрей вызвался показать ее могилу, но Петр хотел пойти один. Тогда друг объяснил ему, как найти дорогу, потому что памятник еще не поставили.

Петр быстрыми шагами, почти бегом, шел вдоль многочисленных крестов, похожих один на другой. Полуденное июньское солнце слепило глаза. Он дошел до могилы Офелии, это точно была ее (Окминян Офелия Араратовна 19?? — 20??). «Окминян — это родная душа, — вспомнились ему слова Офелии. — Я твоя родная душа».

Рядом двое мужчин средних лет, явно уже под мухой, копали еще какую-то могилу. Один из них курил. Петр ничего не спрашивал, но тот обратился к нему:

— Закурить не хочешь? Помогает отбить запах, да и время убить, оно тут тоже словно умирает.

У мужчины зазвонил телефон, он взял трубку, а потом обратился к своему напарнику: «Кажется тело привезли, пойдем».

Петр остался совсем один. Еще раз прочитал имя, фамилию и даты на кресте и подумал: «Как будто не она. Это не ее тело лежит там. Со смертью ничего не заканчивается».

И тут он отчетливо услышал голос Офелии:

— Догадался наконец!

Он оглянулся — никого не было. Пространство вокруг начало заполняться полупрозрачным белым туманом. В недоумении он пытался убрать туман хаотичными движениями рук.

Голос Офелии слышался так отчетливо, как будто она был совсем рядом:

— Как мне надоело это бренное бесполезное тело. Тем более, что так много времени потеряно зря. Но теперь я почти освободилась и готова снова жить. Когда ты уйдешь с кладбища, меня уже не будет, совсем не будет. Я специально тут оставила свой голографический звуковой слепок, ждала тебя. Мы больше никогда не встретимся, пора уже заканчивать эту историю длиной в четыре тысячи лет. Однако я не могу уйти вот так по-английски. У меня для тебя есть небольшой подарок.

Белый туман начал сгущаться, концентрироваться и превращаться в небольшой белый шарик, висящий в воздухе прямо перед лицом Петра.

Голос Офелии:

— Вдохни его.

Петр вдохнул шарик, словно дым.

Голос Офелии продолжил:

— Но сработает он только при одном условии.

Петр в замешательстве:

— Что это вообще?

Голос Офелии, не обращая внимания на вопрос Петра:

— Телевизор! Как я ненавижу этот зомбоящик! Когда мое тело покидала жизнь, эта электрическая дрянь все время работала. Первый канал много часов подряд, пока мое тело не нашли. Это как вообще? «Вечер с Соловьиным пометом», «59 минут», «Время промажет». Блядь. Духи не должны материться. Но это реально задолбало меня. Увеличенная морда ведущей с конским хвостом и такими же зубами, лоснящиеся от своего патриотизма гости, готовые картинно перегрызть друг другу глотки, чтобы доказать, что каждый из них бóльший жополиз, чем другие! Я четыре тысячи лет была далека от политики с того самого раза, как меня убили на жертвенном алтарном камне в Шумере. И думала, что и в этой жизни удастся. В жизни удавалось, но в смерти, блядь, херовы спасители святого и вечного меня достали. Петя, друг мой, разбей к хуем этот зомбоящик. Услужи мне в последний раз. И тогда мой подарок начнет работать. Ну а теперь прощай, больше я тебя не побеспокою.

Вернулись рабочие, продолжили копать соседнюю могилу. К уже выкопанной подъехал катафалк, привезли тело бабки. В последний путь ее отправляли всего три человека: уже немолодая женщина, мужчина примерно того же возраста и молодой парень. Судя по их реакциям: притворно-скорбящей у женщины, равнодушно-приличной у мужчины и с интересом рассматривающей другие могилы у парня — дочь, зять и внук. Видимо, бабка была не очень милым человеком и ее никто не любил. Тут же поп возле гроба размахивал кадилом и читал молитву по книжке. Что у них, попов, с памятью? Он же, наверное, тысячу раз повторял этот текст. Почему его нельзя запомнить?

— Иже еси на небеси. Иже еси на небеси… Рабу Божию Софию… В рай… В ад… Аминь… Купите брошюрки, там все подробно. Закапывайте!

Все, кроме внука, постоянно крестятся. Работники кладбища подхватывают гроб, опускают в могилу. Все по очереди кидают землю. После этого мужики споро закапывают яму, делают холмик, проводят лопатой и уходят отдыхать в тень своей раздолбанной машины. Из дребезжащих колонок доносится приглушенная песня «Вне смерти».

   Все богатство людей — это грязь и гнилье.

   Так пускай мертвецы охраняют свое.

   Для меня же бесценно встретить ее — эту новую жизнь вне смерти.

   Эта любовь уносит меня, (посмотри) она всюду!

   Эта любовь открыла тебя, (для меня) и быть чуду!

   Эта любовь уносит меня, (посмотри) она всюду!

   Эта любовь открыла тебя, (для меня) и быть чуду!

   Ты наверху ждешь меня.

   Это как новая жизнь вне смерти.

Оставшиеся топчутся, собираясь уходить. По небу безмятежно летят облака.

Когда Петр вернулся в машину, друзья заметили, что он был на чем-то сосредоточен, и не удивились, когда он попросил их завезти его на пять минут в квартиру Офелии.

— Ну она же заперта, как ты туда зайдешь?

— У меня ключ есть, — Офелия мне его дала, когда я видел ее последний раз живой. Надеюсь, никто замок не поменял.

Он вышел из подъезда уже через несколько минут с плазменным телевизором в руках.

— Ты что решил на память телевизор скомуниздить? Ну да, а что еще делать в деревне, как не телевизор смотреть? — прокомментировал Андрей, скорее для себя, чем для друга.

— Дай биту, — ничего не объясняя, попросил Петр, — я знаю, ты возишь ее в машине.

Андрей протянул ему биту.

Петр подошел к