Тамбовский изгнанник - Татьяна Анатольевна Нурова Страница 19

Сегодня хоть и полнолуние и на улице довольно светло, оконные стекла мутные и ничего не было видно сквозь них, а гадать что там — не дело, Никита быстро оделся, собрался с духом, перекрестился и шагнул за порог.

Остановил его возглас Домового, — опасно хозяин, там нежить.

— Да знаю я, — отмахнулся Никита, — глянуть то надо с чем столкнулся, — и вышел на терраску.

— Н-да, а приятно, когда за тебя переживают, — тепло подумал Никита, — они хоть с Домовым и не в ладах, а связаны вместе домом.

Стекла на терраске были чище и Никита, шагнув к окну, сразу же столкнулся взглядом с мертвяком, глаза которого светились красноватым огнем и притягивали взгляд. Казалось, тот его ждал. Ну да, под голубоватым светом луны, мертвец с горящим взглядом смотрелся эффектно, прям как в кино про вампиров, — улыбнулся Никита, — любой бы режиссёр удавился за такой красочный кадр, а ему одному все это достается бесплатно и с доставкой на дом. Но как он себя не подбадривал, даже ему было страшно.

— Так в глаза не смотреть, мне он ничего не сделает, — зашептал себе под нос Никита, и стал его, искоса, осторожно разглядывать.

Прямой взгляд человека мертвяк если поймает, то может и загипнотизировать, бывало и опытных охотников ловил взгляд упыря и заставлял замешкаться и отвлечься, приводя к беде. Поэтому осторожность необходима даже с самыми простыми проявлениями нежити. Заставить пустить его себе в дом он не сможет, с Никитой такой номер не пройдет, но остерегаться все равно нужно. Все, как и говорил Борис, довольно молодой парень, чуть за тридцать, высокий, холеный, когда-то симпатичный, но после смерти черты лица оплыли, разгладились сделав лицо простым, неярким, как в общем и у всех мертвых людей. Ведь недаром говорят, что все мертвые на одно лицо. Упырь терпеливо топтался, пытаясь ментально достать Никиту. В модных легких одежках мертвяк топчущийся на снегу в такой мороз, смотрелся сюрреалистично, да еще красиво искрящийся вокруг лунной дорожки снег добавлял невероятности происходящему, ну точно, как в красивом кино про вампиров.

В голове у Никиты сначала тихо, затем громче зазвучали слова, — выйди ко мне, помоги, открой дверь мне холодно, впусти меня.

Холод пополз по спине, сознание Никиты стало мутиться, и он неосознанно потянулся к двери скинуть крючок и открыть засов. Вот так и попадаются на крючок у упырям, — дернулся в испуге Никита, — вот ведь, опытный охотник вроде, а чуть не попался как мальчишка.

Никита взялся за крест на шее и стал читать молитву, голос в голове исчез, — И чего это нежить вечно зовет на помощь, выйди, помоги, — ничего другого придумать то не могут что ли, — раздраженно пробормотал он снова тихо, успокаивая себя.

Это был упырь, теперь Никита не сомневался, пока слабый, он ведь никого не порвал, и это очень хорошо. Сейчас он ничего не сделает, слишком устал за день, а уже утром отдохнувший подумает, что же делать со Стасиком.

— Так неохота раскапывать могилу по зиме, да и справится ли он калека с такой работой, а если не успеет за день, так упырь его на месте порвет и сожрет, вот радость то ему будет, обед сам к нему пришел, с доставкой в могилу. — Может поставить магическую ловушку, да сжечь этого упыря Стасика? — Нет, не пойдет, если что-то пойдет не так, то упырь просто порвет меня, — продолжал дальше размышлять вслух Никита, — у меня не хватит сил бороться с мертвецом который больше меня и сильнее физически, он ведь меня просто массой задавит, навалится и ничего ему я не сделаю. — Да и костер посреди села не лучший выход.

Никита почувствовал, как замерз, вот только простыть ему еще не хватало разглядывая пришлого упыря, он быстро вернулся в дом, успокоил взглядом Домового, запер хорошенько дверь на все запоры от греха подальше и нырнул в кровать, кутаясь в одеяло. И уже засыпая, все слушал, и слушал, мерные шаги покойника вокруг дома. Утром Никита понял, почему упырь такой странный, просто давно он с такими мертвяками не сталкивался, привык, что упыри получаются от недоеденных вампирами людей. А ведь должен был вспомнить, что не все упыри происходят от вампиров, еще на каждого человека есть свой бес, а то и не один. Детей бесы старались раньше не трогать, до определенного возраста душа детей была для них закрыта, сначала за этим следили жрецы древних богов, затем православная церковь. Только в последний век стали под власть демона попадать дети, никто за этим и не следит, а если кто понимает и говорит молодым родителям что ребенка не только покреститься надо, но и молитвам научить, да кто ж его слушает. Все сейчас все от моды зависит. Вот модно стало в церкви ходить и все сразу же и покрестились и на праздник почему-то обычно в Пасху стали ходить массово на службу, чтобы красиво постоять со свечами в руках и снисходительно поглядывая на соседей, кто же из набожней выглядит и разумеется моднее. А что б каждый день ходить на службу в храм и каждый день читать молитвы и соблюдать пост не как диету, а как покаяние, нет, к этому люди не готовы, это уже тяжко. И молитвы выучить или понять зачем вообще им вера нужна, это тоже людям неинтересно и не нужно для жизни, тем более церковные книги они такие нудные и непонятные. Ведь все нормальные люди заняты важными вещами, им нужно зарабатывать деньги и желательно много, чтобы потратить их удачно и купить много ненужных, но таких модных вещей, без которых невозможно жить в современном мире. Вот и не понимают простых вещей, что суета их никогда не закончится, так и пройдет их жизнь без покаяния и смысла. Дети рано у таких родителей знакомятся с бесами, ведь родители не заморачиваются их духовным воспитанием. А если и замечают проблемы, когда детей еще можно спасти то отводят не к священнику, а к врачу психотерапевту. Конечно это все утрировано, но близко к жизни. А что касается взрослых, бес с ними всегда рядом, и следит за каждым человеком, а как только тот совершает заведомо плохой поступок, бес уже в нем. И теперь только ждет расширить квартиру, ведь для начала бес поселятся в маленьком темном уголке души, его поначалу не видно и не слышно. Один плохой поступок тянет за собой другой плохой поступок и так далее, и каждый следующий поступок хуже и страшнее, и