Знак бесконечности - Виталий Бубенин Страница 19

величайшей силой, которая, данная однажды, уже никогда не уйдет. Но прошло еще довольно много времени, прежде чем Ной научился жить своей новой жизнью. Сначала, ушли на задний план животные потребности. Отходя от своего животного «Я», Ной все больше учился управлять своим разумом, своей новой, огромной силой. Поняв механизм преобразования в материю, он научился делать обратное. Теперь для перехода из одного состояния в другое, ему достаточно было лишь пожелать этого. Справившись с этой задачей, он сразу же начал трудиться над разрешением новой. Великое знание сути всего, позволяло ему пользоваться своими безграничными возможностями во имя творения и созидания. Зная все, или почти все, он неустанно учился уметь все. Со временем и это было достигнуто. Ной стал совершенным, он не только знал, он умел, он мог. Стихии стали подвластны ему. Бесконечный космос, казался ему игрушкой. Вселенная открывала ему свои тайны без сопротивления, питая его безграничной своей энергией. Но, почему-то, Ной всегда возвращался к своему земному существованию. Чувство, которого объяснить себе он не мог, заставляло его вновь и вновь опускаться на землю. В задумчивости бродил он по, пугавшим его когда-то, лесам. Он видел реки, озера, океан. Ни один, виденный из миров, не казался ему таким величественным и прекрасным. Красота была сотворена не им, а кем-то другим, или чем-то. Ной понимал, что специально никто и ничто ничего не создавал. Он часто приходил к воронке, на дне которой, неизменно серебрилась холодная гладь. Теперь он знал, что это не вода и не жидкость вообще. Субстанция, неведомо откуда попавшая на землю, заключала в себе неимоверную силу, абсолютно, впрочем, бесполезную в этой воронке. Вечно неизменная по своему составу, обладающая энергией, сравнимой со всей энергией Вселенной, она, тем не менее, была пассивной и, вот уже несколько сотен лет, мирно покоилась на дне кратера. Ной иногда пользовался этим веществом, но, со временем понял, что это ему уже не нужно. Однажды получив толчок, он двигался дальше в своем развитии сам. Тысячи земных лет прошли с тех пор. Всемогущий властелин Вселенной, Ной, тем не менее, продолжал любить землю, сыновней любовью, хотя и не знал матери.

Не переставая совершенствоваться, он стал все чаще задумываться над тем, что он, обладающий такой силой и знанием, мог бы сам создать что-либо. Он принялся за работу. Она оказалась столь же интересной, сколь и тяжелой. Пока еще толком не зная, что же он хочет создать, но, продолжая творить, Ной не замечал несущихся мимо тысячелетий, десятков и сотен тысяч лет. Результаты были, но утешения они приносили мало. Почему-то, все, что ему удавалось создать, не было способно к существованию и погибало, едва увидев свет. Ной не мог понять, в чем же причина. Он вновь и вновь обращался к своему знанию. Он все делал правильно, а результата не было. Связи рвались, не успев окрепнуть, цепочки не складывались. Он опять обращался к источнику знания, доходил до самых его истоков, начинал все заново, но снова терпел неудачу. Думал, опять творил, и — неудача. В чем же причина?

Ответ явился из ниоткуда, на удивление быстро. Нельзя искусственно собрать все необходимые события в одном месте, искажая их естественный ход, изменяя во времени. Мысль, что творение есть, прежде всего, осознание происходящего, как единого, цельного и неделимого, а главное — неизменяемого процесса движения, направления, которому не может указать никто, все чаще посещала его. Необходимы были не сами взаимосвязанные цепочки событий, а условия, при которых эти события могли бы произойти. И тут Ной понял, что этого он не умеет. Он решил посмотреть на мир с иной точки зрения и обратился, прежде всего, к щедрому источнику знания — Космосу. Знания были получены, а с ними и понимание того, что истинное могущество лежит в несколько другой плоскости. Теперь он знал, что все получится, и взялся за дело с удвоенной силой.

Глава 11

Сергей проснулся от холода. Уже совсем рассвело. Вся его одежда была покрыта утренней росой. Спина затекла и ныла. Спохватившись, он посмотрел в сторону куста, за которым ночью прятался Алексей — там было пусто.

«Если бы все было нормально, то Леха бы разбудил меня, — рассуждал Сергей, — значит, не все было нормально. А я, как последний идиот, заснул! — корил себя Сережа, — я предатель, сволочь последняя, трус несчастный! Лехе, может быть, нужна была моя помощь, он может…, да его, может, уже в живых нет!» Вскочив на ноги и, превозмогая боль во всем затекшем за ночь теле, Сергей подбежал к кусту. На примятой траве лежали часы брата, почему-то, с застегнутым браслетом. Сережа наклонился и поднял их. На электронном табло мигали цифры: 03.15. Сергей нажал кнопку сброса, но изменений не произошло. Тогда он начал нажимать на все имеющиеся кнопки, то вместе, то по отдельности, но часы не реагировали ни на что и упрямо показывали то же самое. В душе что-то заныло от недоброго предчувствия, комок подкатил к горлу. Сережа, не в силах справиться со своими эмоциями, заплакал, причитая при этом: «Братик мой миленький, на кого ж ты меня оставил? Я же не хотел, я же не специально! Что же я теперь родителям скажу? Не уберег, не углядел! Что же мне теперь делать?»

Причитая и плача, Сергей неровной походкой направился к дому бабки Стефы. Старушка бодро гремела посудой на кухне, ничего не подозревая. Увидев Сергея, она охнула и присела на табурет.

— Ой, божечки! Сыночек, да что же с тобой сделалося?

— Беда, бабуля, беда! — ревел Серегей, — с этим вашим колодцем…

— Свят, свят! — перекретидась бабуся, — да ты, никак, ночью к колодцу ходил?

— Ой, бяда, ой бяда, — начала подвывать и она.

— Леха, брат, пропал! — выл во весь голос Сергей.

Бабка перестала подвывать и уставилась недоуменно на Серегея.

— Да, як же ен пропал, ен же спит. Я еще ранком заглянула, тебя няма, а ен сабе спит. Ты пойди погляди.

Сергей рванулся в комнату. На кровати мирно спал Леха.

— Ну, гад! Я тут места себе не нахожу, а он даже не разбудил меня. А вдруг я простужусь, а вдруг меня радикулит хватит? А вдруг я атипичную пневмонию подхвачу и умру во цвете, так сказать, своих молодых лет. Ну, ты гад, Леха! — взревел Сергей и бросился на брата. Оседлав его верхам на кровати, Сергей схватил Леху за плечи, желая, видимо, для начала, встряхнуть его как следует, а уж потом серьезно, по-мужски, разобраться и призвать к