Сломанная скрижаль - Кристиан Бэд Страница 19

Старый чёрт Бин-Бен Зибигус мерил шагами комнату в своём загородном доме. Он любил одиночество, хотя завёл в человеческом мире семью. И не одну.

Пару лет назад, устав от суеты домашних, Зибигус перебирался на пару недель в Ад. Теперь он уединялся в маленьком домике недалеко от столичной Вирны.

Говорил, что уезжал туда по делам. Впрочем, в одной из семей он всегда числился «уехавшим по делам». Так уж сложилось.

Бин-Бен Зибигус был женат дважды. Одна его семья жила в Лимсе, другая в Ангистерне. В одной у него рос сын, в другой дочь. Уже не младенцы — юноша и девушка, погодки.

Жёны не знали друг о друге. Чёрт понимал, что смертные женщины ревнивы как старые чертовки. Не перенесут даже вида соперницы. И знакомить их пока не собирался.

Дочку и сына, прижитых с земными женщинами, он по-своему любил. И очень мечтал передать им тайное своё мастерство — искусство магии.

Но магия в детях пока никак не проявилась, несмотря на толику адской «крови», и отец втайне страдал.

Он очеловечился на земле. В Аду новорожденный сущий — бесформенный неразумный комок. Только разменяв первое столетие, он может претендовать хоть на какое-то место в адском мире.

У людей младенцы умны и забавны с самого рождения. Быстро растут. Ласковы. Говорить начинают в первый же год. А души у них такие нежные и светлые — глаз не отвести.

Сначала Зибигуса радовала мысль, что все эти новые души — его личная собственность. Потом он постепенно привязался к малышам, видя в них продолжение самого себя. Пусть и неполное, но такое забавное.

А вот отсутствие у детей магических способностей пугало его.

Магия помогла бы детям уберечь себя в жестоком мире смертных. Но как им её передать?

Бин-Бен Зибигус так задумался, что не услыхал робкого стука в дверь.

Стучался слуга. Он выждал и вновь ударил деревянным молоточком в двери гостиной.

— Войди, — буркнул чёрт и сердито уставился на худого лохматого парня с красными от недосыпа глазами.

Для Зибигуса было обычным делом не спать по ночам. И если он забывал отпускать слуг, те маялись всю ночь — а вдруг хозяин чего прикажет?

— Ну чего тебе ещё? — буркнул чёрт. — Опять торчишь под дверями? Принёс бы наливки да шёл спать!

— Там в ворота стучали, — робко сообщил слуга и протянул чёрту пергаментный свиток. Простецкий такой, без печати и ларца.

И от кого же такое странное послание? Словно автор его уверен — и без печатей поклонятся?

Бин-Бен Зибигус уставился на свиток, пытаясь прозреть, что же в нём, но не преуспел. И это тоже безмерно удивило его.

Он осторожно развернул пергамент и уставился на… выжженные буквы!

«Срочно прибыть в столицу!» — вот что там было написано одним уверенным огневым росчерком.

Написать огнём, который не сжёг бы тонкую телячью кожу, но оставил на ней тёмные дорожки букв, мог только искуснейший демон. Пресловутый Ангелус Борн, проклятый Сатаной, но овладевший теперь земным миром!

Старый чёрт повертел пергамент и вздохнул: «Чего уж теперь роптать? На то и правитель, чтобы склониться пред ним. Какая разница, кто этот Борн и откуда?

Ну да, он изгой, но ведь при всём при этом — самый настоящий глубинный демон. Других его сородичей на земле сейчас нет. Кроме Алекто, разумеется.

Но демоница на троне? Баба?!

Бин-Бен Зибигус кивнул сам себе и приказал слуге:

— Вели карету готовить. И шестерых для охраны, верхами. И отправь посыльных в дома почтенных Ибилисимуса и Крохта, пусть от себя кого-то пришлют или сами со мной собираются. Скажи, что новый правитель зовёт меня в Вирну! В карете им места хватит, если решатся ехать со мной.

— Правитель? — Слуга округлил глаза: какой правитель? Его же вроде как нету?

На лице его было написано, что трон в Вирне уже вторую весну стоит пустой, людишки шалят и бунтуют.

Слуга не верил, что глупые маги выбрали наконец правителя, но вслух не сказал ничего. Он очень дорожил этим местом, весьма спокойным в тяжёлое для мира людей время.

Здесь он был защищён от разбойников и бунтовщиков. Все соседи знали, что господин Зибигус магии не растерял, и сунуться пограбить его поместье боялись.

Чёрт заметил сомнения слуги, усмехнулся про себя, но объяснять ничего не стал.

Для сущего из адского мира, кого бы ни посадили на трон магистры, настоящим владыкой мог считаться только сам демон, Ангелус Борн.

Его Бин-Бен Зибигус и назвал сейчас правителем.

Свои поймут. А объяснять черни он и не нанимался.

— Передай, что я сказал! — рявкнул чёрт. — Дальше — не твоего ума дело!

Слуга кивнул и выскочил за дверь.

А старый Зибигус снова начал мерить шагами обширную хорошо обставленную комнату. С любимыми гобеленами, картинами и пузатым комодом из адского древа.

Дорогущая вещь. Обрабатывали его костями гурглов, людское железо здесь не годилось.

Но не радовали сегодня старого чёрта ни картины, ни любимый комод, напоминающий ему о прелестях верхнего Ада.

Мучила мысль: что же задумал проклятый демон? Зачем позвал?

***

Диана дотемна бродила по лесу с юными подручными конюха — Малко и Петрей.

Сначала они до умопомрачения фехтовали деревянными мечами, потом взялись за стальные, и неутомимая Диана вставала в позицию то с Малко, то с Петрей…

Наконец, и ей надоело сражаться, и все трое повалились в сухую прошлогоднюю траву.

Холод Диану не брал, усталость наступала скорее душевная, чем болели руки и ноги.

Парни тоже быстро позабыли досадные проигрыши, а к ссадинам и синякам им было не привыкать.

Петря предложил поискать птичьи гнёзда, и троица, смеясь, направилась в глубину леса.

К обеду голод погнал молодёжь к дому, но потом оказалось, что Петря прихватил с собой вчерашний хлеб и котелок, а Малко — хорошо знает съедобные коренья и травы.

Парень быстро нарезал крапивы и щавеля, накопал сочных корней лопуха-второгодка.

Лопух успешно зазимовал в земле, но лист пока едва выкинул. Корень у него был толстый, сочный и хорошо резался. Однако Диана не ожидала, что из него сварится такой сытный и вкусный суп.

К нему бы сметанки — за уши не оттащить, но сошло и так.

Пока варилось, Петря выстругал Диане ложку. А у парней по ложке нашлось у каждого в сапоге.

Они наелись горячего, повеселели, и бродили по лесу до темна.

То лазили на горку проверить оленьи тропы, то ходили на пожарище, глянуть, не вылезли ли там сморчки. Эти грибы, хоть на вид и