Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 02 Страница 2

Первым делом побежал на Исеть — грязный же! По дороге к реке вновь зашел к Вечке. Около дома стояла трехтонка — значит, Вечкин отец приехал обедать. И действительно: тот, как и в прошлый раз, сидел за выпивкой и закуской, а компанию ему составил все тот же огромный, звероватый собутыльник-приятель. И разговор по-прежнему шел о наших неудачах на фронтах.

— Разве я не прав был, когда говорил, что Севастополь падет?! И вот он пал!

— Да-а…

— Вот тебе и «да-а»… Сейчас немцы развернутся вовсю на юге! Перебросят освободившиеся силы и прихлопнут Кавказ! Выпрут на Волгу!.. А дальше и Москва на очереди!..

Боря не мог больше слушать. «Тебя бы на фронт, ты бы враз их остановил! И почему таких берегут? На фронт не отправляют? Как тысячи эвакуированных мужиков, которые почему-то убежали от войны на Урал, в Сибирь, в Среднюю Азию? Скрылись за спины наших отцов?.. Почему Сталин с Жуковым не отдали приказ: всем мужчинам западных земель защищать свои города с оружием в руках?! Другое дело — Мария Тучинская приехала с детьми Гришей и Ривочкой. Муж на фронте, как и положено мужчине…».

С осени 41-го в половину дома, где жили Ушаковы, одну за другой вселили аж четыре семьи. И всех — в небольшую кухню. Отец, когда выслал справку и денежный аттестат, писал, что справка должна предотвратить уплотнение квартиры (семьи) командира-фронтовика. Но не тут-то было!.. А ведь кое-кого не уплотняли. И семьи были меньше, и дома горкомхозовские, и жилплощадь такая же: кухня и комната. И глава семьи был дома, а не на фронте…

А эвакуированные были черт знает какие! Кроме Тучинской у Ушаковых жили два мужика среднего возраста. Один — часовых дел мастер… И почему не призвали?.. Спал он на печке — самое теплое место. Другой — кряж-мужик, работал в мастерских. И был он не из западных областей, а из Чкаловской (Оренбургской), из Сорочинского района. Чего не жилось, не работалось дома? Тоже ведь Урал!.. Да еще недавно жену привез!.. Не кухонька, а целое общежитие!..

Ну, да все это можно было пережить, лишь бы на фронте были успехи. А то после победы под Москвой — снова боязнь и тревога. Есть ли в мире сила, которая победит фашистов?!

Вечером Боря встретился с братом Владимиром, работавшим токарем на заводе.

— Ну как, покосник? Когда придешь к нам трудиться? — похлопал Володя брата по плечу. — Как надумаешь, скажи, — вмиг устрою.

— Мал я еще. И ростом, и годами.

Владимир рассмеялся:

— В «жестянке» у нас работают такие же. Так что подойдешь!.. А со временем я возьму тебя к себе в механический. Будешь осваивать станок. Делать корпуса мин и снарядов.

Володя работник был отменный. Многое умел, а главное — хотел уметь. Про него в городской газете писали. Не случайно он ездил на областной слет молодых ударников в Свердловск.

— Иди, карточку будешь получать 500-граммовую. А перейдешь к нам — 600-граммовую. В два раза больше, чем получаешь сейчас.

— А как со школой? Учиться хочу…

— Будешь учиться. А до осени работать. Сейчас война, только так и надо жить…

Но жизнь внесла свою поправку. Вечером с работы пришла мама и спросила:

— В пионерлагерь пойдешь?

— А где он? И когда?

— На Трубном, в школе рабочей молодежи, срок — двадцать дней.

— А кто там будет?

— Школьники, такие же, как и ты…

Боря задумался, не зная, что ответить.

— Там три раза кормить будут, — выложила мама главный козырь, — и обещают, что хорошо. А здесь ты голодаешь.

И Боря согласился…

Однако уже через несколько дней пожалел о своем скоропалительном решении. Натянутые отношения с ребятами; конфликты с учителями; неприятие режима, основанного на казенщине, подозрительности, подсиживании… — все это привело к тому, что Боря, не дождавшись окончания срока, сбежал из лагеря.

Дома он, к радости, застал маму. С порога закричал:

— Не вернусь больше в лагерь! Работать пойду!.. Вовка где?

— На заводе, где ж ему еще быть?! — ответила мама. — Ты же знаешь, он много работает. Сейчас он бригадир! Ему дали фронтовую бригаду, и он не вылазит оттуда. А тут еще фронтовые заказы. Ты же знаешь, немцы-то наступают. Идут на Кавказ и, кажется, на Волгу… Требуется много оружия, чтобы их остановить. Вот Володя со своими ребятами и не выходит из цеха. Даже спят там, около станков. Им даже пищу из рабочей столовой приносят… Я тоже все время на работе, и тебе придется быть постоянно одному и голодать… А работать?.. Мал ты еще. Успеешь наработаться. Вся жизнь впереди… и работа тоже…

Но Боря все же настоял на своем. И наутро отправился к брату на завод, в механический цех. Володя оторвался от станка, на котором вытачивал корпус не то мины, не то снаряда. Улыбнулся:

— Работать будешь пока в «жестянке»… Подрастешь — возьму к себе. А теперь иди — мне некогда…

В цехе жестянщиков, или в «жестянке», как его называли, работало человек десять. Большинство — ученики, такие же «умельцы», как Боря. Только пришли месяца на два раньше, чем он. Бригадир, он же начальник цеха, — пожилой, худощавый Федотыч. Как оказалось впоследствии, немногословный, добрый человек. Еще понравилось, что все ребята из старого Каменска и учились в тех же школах, что и Боря. Главным рабочим инструментом был здесь молоток, а материалом — лист мягкого железа или алюминия.

Во всю длину окна — а оно было от стены до стены — тянулся обитый железом стол. К нему через равные промежутки крепились куски рельсов, выступающие за ширину стола на несколько дециметров. Вот на них-то и трудились рабочие и ученики цеха, стуча молотками с утра до вечера по железу и алюминию, делая швы: загибая один край листа за другой. В основном делали ведра и бидоны для ширпотреба. «Наше ремесло везде нужно: и в городе, и в деревне, — говаривал частенько бригадир. — Без ведра и бидона не проживешь. Ни за водой, ни за молоком, ни за ягодами не сходишь…».

Учение заключалось в наблюдении за действиями опытных рабочих: как они умело и ровно загибают кромки листов металла. А затем ученики получали свои заготовки и старались воспроизводить движения учителей. Правда, однажды, день на третий или четвертый, к Боре подошел сам бригадир: «Смотри, как делаю, и делай лучше!» И на глазах у Бори за какие-то минуты выстукал красивый, аккуратный бидон, готовый на продажу, а может, даже и на выставку. Такие выставки иногда проводились в городе. И лучшими товарами на них были частенько изделия Владимира Ушакова, еще когда он работал здесь.

Через неделю Боря сделал свой первый бидончик. И был недоволен своей работой. Бидончик не получился. Какой-то приземистый, кособокий, с некрасивыми швами. Ребята увидели — громко смеялись. Да так, что бригадир не выдержал, шумнул: «Чего ржете, кони? Сами-то какими были? Хуже делали!» Боря тоже со всеми смеялся. Над собой.

В воскресенье ученики «жестянки» отдыхали. Боря пошел к реке. Зашел, как обычно, к Вечке. И увидел привычную картину: в горнице сидели за столом Вечкин отец с другом, ели, пили, беседовали: «Вчера тысяча самолетов ударили по Сталинграду. И сравняли город с землей. Вслед за авиацией движутся танки. Скоро они выйдут на Волгу. Нет, не удержать Сталинграда! Как было с Одессой, Севастополем… Лето — немецкая пора!..»

А у Бори с Вечкой был свой разговор.

— «Жестянка» — тоже, конечно, работа, только навар махонький, — жуя морковку, говорил Вечка. — Все равно ведь голодаешь.

— Ну-у… да-а… — тянул Боря. — Но со временем…

— Надо идти туда, где можно и сытым быть, и навар фартовый иметь, — поучал Вечка.

— Это куда? — приподнял голову Боря, оглядывая приятеля.

— Ну, хоть туда, где я уже работаю. На бойню!..

— И кем ты там?

— Пока что учеником бойца, но недели через две-три буду бойцом. Работа не пыльная и денежная.

— Убивать… весь в крови…

— Ну и что? Зато разбогатею…

— Я-то думал: бойцом в армию!

— Я что, дурак?.. Я жить хочу. И не просто жить, а жить богато, ни в чем себе не отказывая! Понял, малец?! — хлопнул Борю по плечу Вечка…

Боря проработал жестянщиком больше месяца, до октября. В школу пришел 1-го.

— Ты почему опоздал на учебу на целый месяц?! — с ходу накинулась на него завуч Таисия Павловна.

— Я работал… Могу справку принести, — спокойно ответил Боря.

— Знаю, как ты работаешь, отовсюду бежишь! В прошлом году из колхоза от работы убежал. В этом году — из пионерлагеря. Лагерь-то чем тебе не понравился? Тепло, светло, кормят прекрасно, чего еще надо?..

Боря молчал.

— Государство из последних сил выделяет средства. Идет тяжелейшая война. Немцы на Волге! На Кавказе! Там надо кормить миллионы бойцов — защитников Родины! От них отрывают, дают тебе! А ты вместо благодарности плюешь им в лицо! Подлость делаешь! Предаешь! Да тебя за это по законам военного времени судить надо! Да в тюрьму садить!.. Вот каким должно быть наказание!..