Сергей Патрушев - Политическая наука №3/2011 г. Современная политическая социология Страница 2

Рамки статьи не позволяют подробно рассмотреть их вклад в политическую социологию, поэтому коротко остановимся лишь на некоторых моментах.

О значении исследований П. Бурдье говорит уже тот факт, что за весьма короткий срок после его ухода из жизни опубликовано больше десятка монографий на английском, французском и немецком языках, посвященных анализу теоретического наследия великого постструктуралиста. Теория поля политики и габитуса, которую некоторые отечественные авторы неоправданно редуцируют к варианту теории социальной стратификации, позволяет дать точные характеристики развития неформальных политических практик и ресурсов власти применительно к любому государству.

В последние годы своей жизни П. Бурдье не «почивал на лаврах», переиздавая знаменитую работу «Поле политики» [Bourdieu, 2000], а продолжал исследовать природу социального неравенства, воспроизводящуюся через систему образования, и развивать теорию политического действия [Bourdieu, 1998; Bourdieu, 1996]. Значимы его усилия в развитии теории гендерного неравенства – несколько раз издавалась с дополнениями книга «Мужское доминирование» [Bourdieu, 2001]. Теоретик, далекий от идеологии феминизма, заявлял, что мужское доминирование, подчас внешне незаметное, представляет собой в современном обществе самый яркий пример символического насилия, осуществляемого постоянно не только в частной, но и в общественной, и в политической жизни. По мнению Бурдье, необходим объективный анализ роли таких институтов, как семья, школа, церковь, государство, увековечивающих гендерное неравенство и возводящих его в абсолют.

Имя одного из величайших политических социологов современности С.М. Липсета прочно вошло в историю науки в связи с исследованием им таких тем, как демократия и идеология, социальная стратификация и модернизации, трансформация общественного мнения, социология интеллектуальной жизни. На последнем этапе исследовательской карьеры ученого волновали проблемы социальной стратификации, особенности современной демократии в странах со стабильной политической властью, причины, по которым многие страны смогли избежать политического пути России в XX в. [Lipset, 2000; Democracy in Europe and the Americas, 1998; Lipset, 1996; The encyclopedia of democracy, 19954 Lipset, Raab, 1995]. Осознанно или нет, но политические процессы в США принимались С.М. Липсетом за образец. В период расцвета своей научной карьеры С.М. Липсет был профессором политологии и социологии в Стэнфордском университете (1970–1990-е годы), на ее излете – работал старшим научным сотрудником Гуверовского института и профессором Университета Дж. Мэйсона. В 2001–2006 гг. серьезная болезнь ограничила его возможности интенсивно работать, но и в эти годы публикуется ряд интересных исследований в соавторстве и под редакцией С.М. Липсета, посвященных главным образом анализу политической ситуации в США, теории демократии, оценке роли политической деятельности рабочего класса, а также профсоюзов в трансформации стабильного демократического режима [Lipset, Lakin, 2004; Lipset, Meltz, 2004; Lipset, 2003; The breakdown of class politics, 2001]. Еще при жизни С.М. Липсета публиковались работы, посвященные анализу его значения для политической социологии [Civil society and class politics, 2004].

Можно не сомневаться, что на современную политическую науку будут оказывать колоссальное влияние и такие мастера социологической мысли, как У. Бек, А. Турен, Ю. Хабермас, А. Этциони [см.: Goode, 2005; After Habermas, 2004; Restorff, 1997; Habermas and the Korean debate, 1998; The active society revisited, 2006]. Значительное влияние сохраняют французские социологи М. Доган [Dogan, 1999] и Д. Кола.

В этом блистательном ряду особое место занимает Э. Гидденс. Английского исследователя сложно назвать политическим социологом (или только политическим социологом) – настолько весом его вклад в общую социологию. Но публикации последних 15 лет демонстрируют серьезный интерес ученого к политической сфере и методологии политической социологии [Giddens, 1999; Giddens, 2000]. Критика марксистской методологии не мешает Гидденсу признать Маркса наиболее значимой фигурой в развитии социологии – наряду с Контом, Вебером, Дюркгеймом, Ницше, Парсонсом, Маркузе, Гарфинкелем, Хабермасом, Фуко [Giddens, 1995а; Giddens, 1995б]. В работах Э. Гидденса объективность ученого сочетается с гражданской позицией неприятия социального и политического неравенства безотносительно того, касается ли это государств, правительств или социальных движений, этнических или гендерных групп [Essentials of sociology, 2008]. Политическое звучание имели его теоретические поиски третьего пути [Giddens, 1999; Giddens, 2000; Giddens, 2001; Giddens, 2003], а также недавняя публикация, посвященная изменению климата [Giddens, 2009]. Гидденс критикует зеленых, которые попытались монополизировать право на борьбу с этой проблемой, в то время как необходимы скоординированные усилия социальных и политических акторов на местном, региональном, государственном и международном уровнях.

В последние годы предпринимаются попытки осмысления развития национальных школ в области политической социологии. Отметим, что крупных монографий, специально посвященных современному этапу развития политической социологии в странах, которые традиционно держат «пальму первенства» в этой области знаний – США, Великобритании, Франции, – фактически не встречается. Активизируются проблемы истории политической социологии в отношении именно тех государств (Индия, Польша, страны Латинской Америки, Италия, Канада,), в которых ученые в настоящее время пытаются определить этап развития «своей» национальной научной школы [Gupta, 1996, 1995; Political sociology and democratic transformation in Poland, 1996; Rethinking development in Latin America, 2005; La sociologia politica in Italia, 2000; Political sociology: Canadian perspectives, 2002].

Историки политической социологии в целом весьма скептически отзываются о ее состоянии в странах Восточной Европы, акцентируя то обстоятельство, что в последние 15–20 лет интеллектуальных усилий ученых в этих странах хватает главным образом на то, чтобы редуцировать идеи западноевропейских и американских авторов в прикладные социологические исследования с политической тематикой. С этим можно согласиться лишь с существенной оговоркой. Действительно, в посткоммунистических странах финансирование общественных наук в настоящий период резко сокращено, что не может не сказываться на качестве и содержании исследований. Но в тех странах, где традиционно были сильны социология и отдельные тематические направления, качество научной продукции не снижалось. Самый наглядный пример – исследования политических элит государственного и локального уровней в Польше1.

Наблюдается расширительное толкование предмета политической социологии. Подчас под рубрикой «политическая социология» публикуются тексты крупнейших исследователей из других областей науки, например П. Друкера (1909–2005) – признанного специалиста в областях управления и экономической социологии. Оказалось, что в его работах 1940–1987 гг., посвященных управлению в корпорациях, экономической эффективности тоталитарного общества, принципам управления в инновационных условиях, содержатся идеи, весьма актуальные для современного глобального постиндустриального общества [Drucker, 2010].

Нередко категория «политическая социология» используется для описания каких-либо социально-политических процессов, если в работе наличествуют статистические данные и результаты опросов общественного мнения. Это касается оценки состояния социальных институтов [Mottale, 1995; Rumford, 2002]. В рамках сравнительной политической социологии анализируются отношения общества и государства в странах с федеративным административным устройством [Explaining federalism, 2008], политические процессы в различных регионах [Ray, 1998; Di Tella, 2001; Mazrui, 2004; Çarkoğlu, Toprak, 2007].

Рубеж десятилетий, а тем более столетий и тысячелетий, воспринимается человеческим сознанием как нечто совершенно особенное, как едва ли не переломный момент. В полной мере это относится и к представлениям о развитии науки: политическая социология века XX, начало политической социологии третьего тысячелетия. Находит эта особенность и в учебных публикациях [Readings in contemporary political sociology, 2000; Political sociology for the 21st century, 2003; New critical writings in political sociology, 2009]. Все чаще используется как устойчивая категория «критическая теория политики» – для обозначения взгляда современных социологов на взаимодействие социума и власти. Исследователей интересуют отношения между государством и гражданским обществом в современном мире, выявление групп, действительно обладающих властью и ресурсами в условиях глобализации, появление новых социальных движений, возможности в новых условиях нео-либерализма, особенности политического сознания граждан, политической культуры и политического участия в сравнительной перспективе идей ведущих ученых и оценке реальной социальной практики [Faulks, 2000; Stirk, 2000]. Присутствует осознание того, что история идей в области политической социологии имеет исключительную значимость для объяснения современных социальных и политических трансформаций [Horowitz, 1999; Linz, 2006; Hamowy, 2005; Socjologia polityczna… 1996; Between sociology and history, 2004; Plasticity into power, 2004; Rose, 1999].