Александр Силецкий - Космопорт, 2014 № 05 (6) Страница 2

Утопию в издательство Помпей представил в срок.

Вещь вышла очень толстая, солидная, бумага — белизны невероятной.

Все в редакции читали и потом, как утверждали очевидцы, очень долго размышляли.

И при этом взгляд у прочитавших становился мудрый, светлый и — на редкость остранённо-добрый…

Да и было, вероятно, отчего!

Воистину роман был дьявольский, иначе не определишь.

Ведь что сказал Помпею чёрт?

«Нет нужных слов — и ладно. А слова найдут другие».

Так Помпей и поступил.

И не было на тысяче страниц ни фразы, ни словечка.

Но каждый, рукопись листая, видел: мир в грядущем будет именно такой — блистательный, прекрасный и — ничем не замутнённый. Чистый-чистый…

Что потом писал Помпей — ей-богу, не известно.

Тихие завистники твердили, будто получил он от издательства заказ писать антиутопию.

Конечно, фирма веников не вяжет, только вот…

Александр Силецкий

Приставала

Ну, до чего бывают надоедливые типы!

Стою я как-то на углу, на остановке, и Загундяева в душе кляну.

Таких начальничков в три шеи надо отовсюду гнать, чтоб не мешали делом заниматься, вечно норовят туману напустить: мол, это сложно, очень непривычно, надо разобраться, кое с кем согласовать…

Вот тут ко мне и прилепился этот… даже и не знаю, как его назвать.

Зануда, словом, приставала — много нынче развелось таких…

Ужасно с ними тяжело.

— Прошу прощения…

Я обернулся:

— Ну?

Что-то было в нём не так… На редкость странный тип, противный…

— Я вас сразу выделил среди других, — негромко, но значительно-проникновенно заявил он и как-то нервно почесал щёку о плечо.

Однако!..

— Ну, спасибо! Прямо осчастливили.

Нет, этот тип определённо раздражал.

Но что же, чёрт возьми, мне в нём не нравилось?

— Спасибо я вам буду говорить. Потом.

— Х-м… Денег, что ли, не хватает? Так я не филантроп. Из принципа.

— Вот это жаль, — с укоризной произнёс тип и шумно втянул носом воздух. — Надо быть душевней…

— Это уж, положим, я и сам решу — что надо… — отчего-то захотелось непременно как-нибудь поддеть его, обидеть: после склоки с Загундяевым я весь кипел от ярости. — Дорогу, может, показать?

— Нет, что вы, я дорогу знаю. Здесь недалеко! — Он торопливо кивнул в сторону дома с аркой, так как обе руки были заняты увесистыми пакетами. — Тут другое… Мне требуется ваша помощь. Всего одна минута!

Ну, ещё бы! Все так говорят. А после…

Я давно уже не благодетель. Разумеется, могу перевести старушку на ту сторону или оделить чужого сигареткой, но всё это мелочи… По мелочам — не жалко.

За ерунду особенно признательны и быстро отстают… Что, в сущности, и нужно…

— Помощь, ишь ты… Без меня, выходит, — ну никак?!

— Совсем никак, — уныло покачал тип головой. — Ваше биополе…

— Что?!

И этот Кашперовских с Глобами наслушался да насмотрелся разных экстрасенсных сериалов! Скоро все уже свихнутся…

— Биополе, — с протяжным вздохом повторил он. — Вы — грандиозный конденсатор. Сгусток энергии, вулкан!.. Потенциал — сказка!

Я остолбенел: о чём он? Что за бред?!

Ну и денёк! Ещё и лезут всякие…

— Послушайте, отстаньте, — попросил я, делая шаг в сторону. — Не до этого… Что вы хотите от меня? Я жду автобус. Тихо, мирно.

— Ждёте… Значит — не спешите, — сделал вывод незнакомец.

— Интересно получается! Спешу — не спешу… Кого это волнует?

— Меня волнует, — наглея на глазах, сообщил тип. — Вам исключительно нужна разрядка, и не спорьте! — тонким голосом затараторил он. — Так это поправимо! Дело-то минутное… Подсоединю — вжик! — и готово. Вы — спокойны, а мои аккумуляторы — полны.

Ой, как мне сделалось внезапно тошно! Точно зубы разом заболели…

— Какие ещё аккумуляторы?! Где?! — простонал я, свирепея. — Здесь? — легонько постучал я пальцем по лбу. — Припекло?

— Ну, зачем уж сразу так… — угодливо заулыбался тип — Здесь — всё в порядке. Надо, чтобы аппарат взлетел… Знаете, на волнах гравитации качаться можно очень долго, но вот чтоб сдвинуться… Тут биореактивная струя-то и нужна! А я иссяк…

Похоже, переутомился. Мне домой пора! Давно пора… Я сразу вас заметил… Вы… Пойдёмте, а?

— Куда?

Я ничего уже не понимал.

Точнее, мысль одна мелькнула, но уж больно мне противно стало, жутковато и противно.

Воспитание не то, не выношу…

А тут ещё — какое-то поганое мерцание в глазах… И этот непотребный тип с пакетами…

Всё, в отпуск — завтра же, к чертям! Пусть хоть с работы увольняют.

И объяснять не буду никому.

Я тоже переутомился! Не могу!..

— Да тут совсем недалеко! — заискивающе глядя на меня, повторил тип. — Вон — дом. Большой такой… И во дворе… Под арку — и направо…

«Хорошо, хоть во дворе, а не в квартире, не в притоне… — машинально проскочило в голове. — Или он бомж и где-то в подворотне обитает?»

— А потом? — тупо осведомился я.

— Чудак! Не бойтесь, я ведь не кусаюсь… Там он и стоит, мой драндулет. Хотя бы полюбуетесь немного. Старенький, но — штучка! Ну, пошли, а?

С ласковой кроткой улыбкой он вытащил руку из кармана и попытался взять меня за локоть…

И тогда, презревши всякие приличия, я резко отпихнул его и, не оглядываясь, устремился прочь.

Летел, как спринтер при побитии рекорда, и автобуса не надо — только во все стороны, ругаясь и грозя мне кулаком, шарахались прохожие, и всё ещё стоял в ушах печальный крик: «Да погодите! Как же я без вас?!.»

Дома, обессиленный, я принял ванну, вытерся и сразу повалился на диван.

Злость на начальника куда-то испарилась, в душе были прохлада и покой…

Как будто ничего и не случилось…

Да уж, это точно: не хватает нам ни времени, ни места, чтобы двигаться активно, чтобы получать разрядку, не мешая никому!..

Потом я сел смотреть телевизор, и о минутном, давнем инциденте думать вовсе расхотелось.

Мало ли на свете типов, изнывающих от скуки, одиноких психопатов! Если всех всерьёз воспринимать…

И лишь к полуночи, когда я изготовился лечь спать, меня вдруг осенило.

Я внезапно понял, что меня так неожиданно перепугало в этом чудаке, чем именно он показался странным…

Маленький такой штришок… Рука в кармане… и ещё две — с тяжеленными пакетами!

У незнакомца было три руки!

Три!

Правда, в остальном всё было, как и у людей. Хотя бы внешне…

М-да… Кто нынче только ни ловчит попасть в столицу, боже ж мой!

Мигранты, блин…

Эзиз Овезов[2]

Кризис

Звездолёт «Нептун» покинул Землю три недели назад. Направлялся он к неизученному сектору. Миссия была обыденна — найти планету с полезными ископаемыми, отметить её на звёздной карте и целиком «переработать». Экипаж традиционно состоял из молодой семьи: папы, мамы и ребёнка.

Даниил, отец семейства, сидел в своём кабинете и делал записи. Постучавшись, к нему вошла Клавдия, молодая жена. Увидев перед мужем бумагу с загогулинами, она кокетливо рассмеялась:

— Ума не приложу, что ты с этими древними бумажками затеял.

— Это исторически полезный материал, — сказал Даниил, — именно с него, между прочим, началась эпоха просвещения.

— Что ты в них записываешь?

— Я веду свой духовный дневник, — ответил Даниил, пряча бумагу и ручку в ящик стола. — Подозреваю, обед подан?

— Капуста с ягодами. Просто объедение.

— Интригующе.

Находясь внутри звездолёта можно было подумать, будто находишься не в открытом космосе, а в уютном коттедже на берегу моря. Если прислушаться, слышно как кричат чайки, шуршат пенистые волны, изредка лают собаки или мяукают кошки. На первом этаже находилась кухня, столовая, тренажёрный зал и бассейн. Верхний этаж занимали две спальни и кабинет. Единственное, что напоминало о космосе, это иллюминаторы, за которыми сияло синее защитное поле.

Супруги спустились в столовую, где их ждал тринадцатилетний сын Лукий. Он стоял у иллюминатора и читал текст на своём наручном компьютере. Наконец семья уселась за накрытым столом. Родители с улыбкой смотрели на сына, так как за ним была очередь произносить молитву. Он сложил ладони, закрыл глаза и начал:

— Бог великого человечества, даровавший нам разум и сердце, обращаемся мы к тебе как рабы. Спасибо за хлеб и овощи, данные тобой, чтобы мы были сыты, спасибо за слово твоё, данное нам для обретения мира и преодоления кризиса. Дай нам силы исполнить наш долг, дай нам мудрость, чтобы долг наш понять. Аминь.

— Превосходно, сын мой, — сказал Даниил с улыбкой, — отличная молитва. Сложно будет найти лучше.

— Ты очень много читаешь, молодец, — с гордостью сказала Клавдия. — В твоём возрасте я знала всего лишь три тысячи молитв, а ты всего за три недели уже выучил тысячу.