Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1993 год Страница 2

Две женщины, самые смышленые и трудолюбивые, работают с октября 1992 года над «Проектом Тонгарини» — реконструируют образцы полинезийской культуры на берегу, у подножья вулкана Пайке. Там должна быть восстановлена древняя культовая площадка, стертая с лица острова подводным землетрясением 1960 года,— 100-метрова платформа и на ней — 15 моаи. Каждый камень должен быть особо о добран и филигранно раскрашен чтобы даже археологам — не то что зрителям — не было к чему придраться... А в ангаре аэропорта этой площадки делают из пенопласта самих моаи — больших и маленьких — с электронными датчиками внутри. Туристы не в состоянии отличить фальшивых моаи от подлинных, а после восьмой кружки пива все легенды, рассказываемые услужливыми аборигенами, обрастают красочными подробностями. Моаи начинают двигаться...

Правда, дальнейшей судьбой пластиковых истуканов весьма озабочены активисты местного экологического движения, которым небезразлична судьба природы острова. Чтобы угодить им, создав фильма выписали с материка несколько сотен превосходных пальм — на сей раз настоящих

По материалам журнала «GEO» подготовил Н.Непомнящий

Неизвестный взрыв

Гибель линейного корабля «Новороссийск» в середине пятидесятых годов — самая крупная катастрофа на военном флоте, происшедшая в мирное время и повлекшая за собой небывалые человеческие жертвы. Эта трагедия до недавнего времени тщательно скрывалась от общественности. И только в наши дни, когда появилась возможность ознакомиться с некоторыми архивными документами, с которых снята секретность, делаются попытки разобраться в трагедии сорокалетней давности. В нашем случае за это взялся бывший офицер линкора «Новороссийск» Октябрь Петрович Бар-Бирюков. Ему помогали те, кому довелось в ту роковую ночь вести борьбу за живучесть корабля, обеспечивать работу боевых постов, спасать людей из затопленных отсеков и помещений. Сам Октябрь Петрович в тот страшный час оказался на берегу. Ему довелось прослужить на «Новороссийске» артиллеристом — с лейтенанта до капитан-лейтенанта. В конце 1954 года он был откомандирован на учебу на Высшие специальные курсы, по окончании которых должен был вернуться на свой корабль. Но по роковому совпадению в дни его возвращения в Севастополь на линкоре, стоявшем на внутреннем рейде, разыгралась трагедия. И еще: линкор «Новороссийск» — это бывший итальянский линейный корабль «Джулио Чезаре»(Юлий Цезарь). Его наш ВМФ получил в 1949 году в счет репараций при разделе итальянского флота союзниками — победителями во второй мировой войне.

Итак — 28 октября 1955 года. Пятница. В этот день линкор «Новороссийск» совершил свой последний выход в море. Утром он снялся со своих штатных швартовных бочек № 14, находившихся в глубине Северной бухты, возле небольшой бухточки с романтичным названием — Голландия. Выход проходил под командованием старшего помощника командира корабля—капитана 2-го ранга Г.А. Хуршудова. Он временно замещал последнего командира линкора — капитана 1-го ранга А.П. Кухту, убывшего в отпуск.

Вечером корабль возвратился на базу. Перед входом в гавань было получено приказание от оперативного дежурного штаба эскадры — встать на бочки № 3. Эти бочки принадлежали другому линкору — «Севастополю» и в это время пустовали. Они находились в двух кабельтовых от Госпитальной стенки, в самом начале Северной бухты, сравнительно недалеко от Графской пристани. Это обстоятельство устраивало командование и штаб эскадры, который собирался перейти на «Новороссийск».

Примерно в 18 часов, пройдя входные — боновые ворота, линкор направился к указанной ему стоянке. Но при подходе к носовой бочке корабль, управляемый врио командира «Новороссийска» Хуршудовым, «проскочил» ее... Хотя, чтобы сдержать инерцию движения линкора, Хуршудов и отдал перед этим якорь. Но проделал он все это несколько в стороне от обычного места отдачи якоря. Потом, с помощью подошедшего буксира и подбора вытравленной якорь-цепи, положение корабля было выправлено, и он встал на левый якорь и обе бочки № 3. Вдаюсь в эти детали потому, что все они имеют важное значение для выявления истинных причин подрыва линкора на этом месте. Но об этом — ниже.

После постановки на бочки на корабле шла обычная, предусмотренная его распорядком дня жизнь: ужин, увольнение офицеров, старшин и матросов на берег, баня, стирка, чай, проверка и отбой. Вечером на корабль прибыла очередная партия нового пополнения — на нем уже было до 200 бывших солдат, переведенных из округа на флот для продолжения службы на линкоре. На ночь большинство прибывших было временно размещено в одном из носовых помещений корабля...

Для многих из них она оказалась роковой в их короткой военно-морской службе...

Вместе с другими офицерами сошел на берег и врио командира линкора Хуршудов, оставив за себя старшим на борту помощника командира корабля капитана 2-го ранга З.Г. Сербулова — старого, опытного моряка. По возрасту он вскоре должен был уволиться в отставку. На корабле находились и другие офицеры, замещавшие тех, кто сошел на берег.

В 1 час ночи вахтенным офицером — ответственным за порядок и несение вахтенной службы на корабле (кроме низов) при стоянке на якоре — заступил лейтенант В.П.Лаптев, замполит дивизиона движения, Герой Советского Союза за форсирование Днепра в Великой Отечественной войне, но новичок в морском деле. Он должен был стоять на вахте до 4 часов ночи — в самое тяжелое, неудобное — «собачье» время, или «собаку», как называли моряки эту смену.

Была ясная осенняя ночь. Задул свежий северо-западный ветер. Линкор прочно стоял на двух бочках и якоре...

Вдруг в 1 час 30 минут в носовой части линкора глухо прогремел взрыв. Его огромный, закованный в броню корпус содрогнулся от мощного удара. Сильный толчок выбросил из коек и разбудил спавших моряков. Вахтенные и проснувшиеся бросились бегом на бак корабля. На всех палубах сразу же погасло электрическое освещение, и все погрузилось в темноту... Те, кто прибежал в носовую часть корабля, увидели перед первой башней главного калибра, в отблесках прожекторов, включенных с соседних кораблей, огромный, многометровый пролом в средней части полубака, с трещинами в палубе, доходящими почти что до бортов. Рваные, вспученные края металла были загнуты вверх, некоторые из них едва не касались стволов орудий... Из широкой и глубокой впадины исходил сильный запах пороховой гари, доносились стоны, крики, шум клокочущей воды... Покореженная палуба, вздыбленные над нею швартовные шпили, носовые башни главного калибра, надстройки фок-мачты—все вокруг было залито и забрызгано какой-то черной массой, оказавшейся илом. Рядом с проломом лежало несколько трупов моряков, выброшенных из кубриков, через которые прошел, сокрушая все внутри корабля, огненный смерч взрыва...

Страшное зрелище!.. Одним из первых туда прибежал врио командира линкора Сербулов. Он вместе с другими оказавшимися там офицерами и старшинами немедленно стал принимать меры к спасению людей: лежащих на палубе раненых и тех, кого выбросило за борт, и тех, кого заливало водой в кубриках.

Как позже было установлено, взрыв (некоторым он показался двойным, сдвоенным) был такой силы, что пробил насквозь — от днища до верхней палубы—весь многопалубный бронированный корпус линкора, образовав в нем огромный проем; оставшиеся в живых моряки, находившиеся в нижних помещениях, увидели над собой луну и звездное небо... В громадную, как оказалось потом, 150 квадратных метров, подводную пробоину хлынули потоки забортной воды, перемешанные с мазутом и кровью погибших... Вода быстро распространялась по нижним и особенно средним помещениям корабля, затапливая их и сокрушая водонепроницаемые переборки...

Все эти страшные разрушения пришлись по самой густозаселенной части корабля, где в носовых кубриках, расположенных на нескольких палубах-этажах, спокойно спали на своих 2-3-ярусных койках сотни матросов и старшин. По оценке правительственной комиссии, занимавшейся расследованием причин и обстоятельств этой катастрофы, при взрыве сразу же погибло 150 — 175 человек и было ранено около 130. Именно они стали первыми жертвами в этой трагедии. В первом же акте...

Трудно даже представить себе, какими бы они были, если бы взрыв произошел под погребами первой артиллерийской башни главного калибра. Там хранились самые тяжеловесные и крупнокалиберные в нашем ВМФ снаряды и заряды... До этих погребов осталось рукой подать... А ведь вблизи находились такие же погреба второй башни главного калибра, а за ними — артиллерийские погреба с боезапасом для противоминного и зенитного калибров. В корме же — еще погреба с боекомплектом для третьей и четвертой башни главного калибра. Всего же на корабле находилось свыше дюжины артиллерийских погребов, в каждом из которых хранился не один десяток тонн боезапаса разного рода...