Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1960 год Страница 2

Следовательно, оставался только один путь — по воде. Перевалочная база Кулика была построена на берегу небольшой речки Хушмо, на расстоянии около 250 километров от Ванавары. Для того чтобы добраться до нее, надо было на 25 километров спуститься вниз по Подкаменной Тунгуске до устья ее правого притока Чамбы, затем подняться на 150—160 километров вверх по Чамбе и, достигнув Хушмо, идти вверх еще около 70 километров.

Переписка с ванаварскими знакомыми показала, что лодку (шитик) подходящего размера приобрести можно, но стоит она не менее 1 000 рублей. К тому же выражалось сомнение, что по возвращении из тайги эту лодку удастся продать. И тогда я вспомнил про байдарку, на которой я пару лет тому назад совершил восхитительное плавание по Сейму. Хотя хрупкость сооружения и нежность его оболочки внушали сомнение в пригодности байдарки для плавания в таких суровых условиях, другого выхода не было, и мы остановились на байдарочном варианте.

Борис Иванович Вронский родился в 1898 году в селе Михайловна бывшей Курской губернии. В годы гражданской войны был участником революционного подполья на Украине, дважды уходил добровольцем в ряды Красной Армии.

После окончания Московской Горной академии Борис Иванович уезжает на Колыму, где работает в геологоразведочных партиях. Начиная с 1947 года Вронский устанавливает тесный контакт с Комитетом по метеоритам, становится, по существу, его представителем по Магаданской области. В 1955 году, выйдя на пенсию, он отдает все силы решению проблемы Тунгусского метеорита.

Борис Иванович Вронский — лауреат Сталинской премии, награжден орденом Ленина и двумя орденами Трудового Красного Знамени.

Состав экспедиции

Мы собирались ехать втроем: Константин Янковский, биолог-охотовед, участник экспедиции Кулика, в настоящее время работающий в Шиткинском районе Иркутской области; Валентин Петров, двадцатидвухлетний студент охотоведческого отделения Иркутского сельскохозяйственного института, подопечный Янковского, и, что очень важно, уроженец Ванавары, то есть человек, хорошо знакомый с местами, по которым пройдет наш маршрут, и< я, геолог, вышедший на пенсию.

12 июля. В Шиткине меня ждали Янковский и Валентин. Янковский был потрясен тем, что в самый последний момент на зоофермах района вспыхнула эпизоотия, и это чрезвычайное обстоятельство потребовало его безотлучно-то пребывания на месте работы. Он ходил грустный и понурый. Глядя на Янковского, стал колебаться и Валентин. Создалась реальная угроза превращения триумвирата в единоличное предприятие. Вид у меня, по-видимому, был весьма огорченный, хотя я и пытался изобразить на своем лице каменное бесстрастие, приличествующее старому «таежному волку». В конечном счете после нескольких часов раздумья Валентин заявил, что он едет.

Мы провели большую часть ночи в разговорах с Янковским, который пытался восстановить в памяти место, где был найден загадочный камень. После долгих безуспешных попыток представить себе, где он находится, Янковский набросал схему части территории района, ограничив площадь, в пределах которой, по его представлению, находится загадочный камень. Эту площадь мы должны были исследовать самым детальным образом.

Вновь и вновь возвращался Янковский к этой теме, и глубокое беспросветное отчаяние было написано на его лице, отчаяние, обусловленное сознанием, что ему не придется ехать с нами. Кому-кому, а ему, начавшему свой жизненный путь с поисков Тунгусского метеорита, было особенно обидно отказаться от намеченной поездки.

15 июля. В ясное утро мы вылетели из Красноярска. По мере полета дымка становилась все гуще и заметнее, а когда мы, проделав свыше половины пути, подлетали к берегам Ангары, видимость уменьшилась до нескольких сотен метров. Самолет приземлился, и диспетчер заявил, что дальнейший полет пока отменяется. Пришлось покориться и занять выжидательную позицию...

23 июля. Наконец мы в Ванаваре. Здесь встречаем Боба Смирнова и Женю Арциса, сумевших прилететь сюда за пару часов до того, как надвинувшаяся от места таежного пожара дымовая завеса парализовала движение самолетов. Остальные участники их группы, застряв в Кежме, решили добираться в Ванавару по Тунгуске на байдарках.

Еще в Москве в начале июня ко мне неожиданно зашли двое молодых людей — инженер-химик Борис Смирнов и студент-дипломник Института тонкой химической технологии Женя Арцис. Смирнов возглавлял группу москвичей-туристов, которая наметила поход на байдарках от Ванавары к заимке Кулика. Отсюда они собирались перенести байдарки к реке Кимчу, сплыть по ней до Чуни и далее спуститься до населенного пункта Байкит, откуда на самолете вернуться в Москву. Группа состояла из старых (не в смысле возраста, а в смысле стажа) туристов-байдарочников. Смирнов, которого товарищи кратко именовали Боб, побывал в Комитете по метеоритам. Узнав, что кроме них район падения метеорита собирается посетить наша самостоятельная группа, он зашел ко мне познакомиться и договориться о совместных действиях. Мы быстро нашли общий язык и наметили план действий туристской группы в части некоторых исследований, касающихся Тунгусского метеорита.

25 июля. Геннадий Иванович Расторгуев, секретарь Ванаварского райкома партии, рассказал, что незадолго до нас в Ванаваре по пути к заимке Кулика остановилась группа туристов-томичей, решивших побывать у места падения метеорита. В ее составе врачи, преподаватели, студенты. Руководитель группы Геннадий Плеханов прочитал лекцию, в которой высказывал предположение, что тунгусская катастрофа была обусловлена взрывом межзвездного корабля. Версия эта, по словам Расторгуева, вызвала у всех слушателей, в том числе и у него, живейший интерес.

Первое лирическое отступление

До чего поучительна судьба исследования тунгусского «чуда»! Обычно, когда дело касается какой-нибудь научной проблемы, лица, занимающиеся данным вопросом, стараются как можно детальнее ознакомиться с интересующим их явлением, всесторонне исследовать его и лишь после этого высказывают свое суждение.

И только тунгусскому феномену «повезло» оказаться исключением, редкостным и противоестественным. О нем написано очень много умного и неумного, возможного и невероятного. При этом подавляющая часть написанного принадлежит людям, которые никогда не были на месте падения метеорита и имеют самые смутные и противоречивые представления об обстановке и обстоятельствах, при которых произошло это явление.

Каждый из многочисленных летописцев «тунгусского дива» по-своему трактует это событие, выбирая из «показаний очевидцев» сведения, которые ему подходят, полностью игнорируя остальные. При этом избранным показаниям придается универсальное, не поддающееся сомнению значение. А между прочим, не мешало бы помнить, что все эти показания в основном были получены в 1924 году, то есть через 16 лет после падения метеорита.

Только на почве пренебрежения к фактам могла возникнуть и дорасти до претензии именоваться «научной гипотезой» сказка о взрыве марсианского корабля. Среди многочисленных гипотез она наименее достоверна и, увы, наиболее популярна среди молодежи. Одно лишь примиряет меня с приверженцами «гипотезы ядерного взрыва» — среди них есть серьезные и пытливые исследователи. Факты, собранные ими, рано или поздно помогут раскрыть истинную картину того, что произошло в этих местах в 0 часов 17 минут 11 секунд 30 июня 1908 года по Гринвичскому времени.

27 июля. Наконец мы в пути. Шествие живописное. Разноцветные байдарки растянулись за кашляющей моторкой. Наша розовая «Экзотика» замыкает караван. Впереди «астрономические» суда москвичей — «Пласкетта», «Космогония», «Вега» и «Парсек».

Недалеко от устья Чамбы Подкаменная Тунгуска, прорезая гряду изверженных пород, образует небольшой, так называемый Чамбинский порог. Собственно, это не порог, а скорее большая каменистая шивера, длиной около 100 метров, с бурным извилистым фарватером, окаймленным крупными серыми глыбами траппов. Спокойная доселе река с шумом и с грохотом несется среди каменистых нагромождений, образуя буйные пенящиеся валы. Надо умело лавировать в этом кипящем хаосе, чтобы не налететь на чуть приоткрытую водой огромную сглаженную глыбу, лежащую посредине реки.

В соответствии с таинственными законами статистики ежегодно на этом пороге гибнет определенное количество лодок. Немало сил пришлось нам положить, чтобы действие этих законов не распространялось на нас. В поединке с ловкостью и упорством статистика отступила. Мы одолели порог и расположились на ночлег.