Поручик Ржевский или Дуэль с Наполеоном - Сергей Николаевич Ульев Страница 2

— Кондрашка, сир.

— Словом, истерика на целый месяц. Какой вздор, господа! У нас, в Париже, девицы в этом возрасте принимают в своих будуарах по десять человек за сутки. А в России их считают за невинных овечек!

Все возмущенно загудели.

Император вскочил, его тяжелая нижняя челюсть тряслась от гнева.

— Я был готов идти под венец вслепую, даже не видя портретов этих вздорных русских принцесс! И что же? Мне показали нос, а сами, с благословения братца, тут же выскочили замуж! И за кого? За каких — то засаленных провинциальных вельмож! И гуляют теперь с ними без панталон!! Пусть я второй год женат на Марии — Луизе, но простить такую пощечину?! Я заставлю Александра плакать кровавыми слезами!

Раздался громкий звон бокалов.

Не желая прослыть по всей Европе пустозвоном, Наполеон и в самом деле вскоре отправился выбивать слезу из Александра I, не забыв прихватить с собой за компанию шестисоттысячную армию.

Отослав в Париж трогательное письмо бывшей жене Жозефине и простившись в Дрездене с нынешней — Марией — Луизой, Наполеон произнес перед своим войском пылкую речь:

— Непобедимые французы! Вы творили чудеса во всех землях и доказали миру, что нет на свете мужчин, отважнее и ненасытнее вас. Вам предстоит путь в Россию, чьи поля и долины, города и деревни, усеяны русскими женщинами. В этой варварской стране женщины не носят панталон. Завоюйте же их! И они доставят вам удовольствия, какие не снились даже девочкам мадам Тото с улицы СентОноре. Пусть не останется под Солнцем земли, куда не заронилось бы французское семя! Ступайте, друзья, и окажите мужество, достойное вашего темперамента!

— Виват, император! Виват, Франция! Долой панталоны! — забурлило в ответ многотысячное войско.

И все полетели как на крыльях к границам Российской империи.

— Неужели это правда, сир, — обратился к Наполеону по дороге Мюрат, один из самых темпераментных его маршалов. — Неужели русские женщины действительно обходятся без панталон?

Бонапарт гордо выпятил подбородок:

— История предоставила нам великолепный шанс удостовериться в этом!

Зная склонность своего шурина к эпатажу и риторике, Мюрат не удовлетворился столь уклончивым ответом и продолжал выпытывать:

— Но что, если русские красотки все же носят панталоны?

— Тогда Коленкуру не сносить головы… Не переживайте, Иоахим, в крайнем случае, я выпущу соответствующий декрет. И русские женщины будут ходить нагишом. А захочу — так и задом наперед!

Мюрат почтительно умолк, рисуя в воображении эту восхитительную картину, и пришпорил коня…

Пусть историки всех мастей пишут что угодно о причинах начала военной кампании 1812 года: будто сплелись в клубок политико — экономические интересы Франции, России, Англии, Австрии, Италии, Пруссии, островов Эльбы и Св. Елены, папы римского и египетских мамелюков…

Наивные! Они зря изводят чернила.

Истина заключается в том, что люди Запада двигались на Восток вовсе не ради удовольствия рубить друг друга в капусту.

С допотопных времен все войны на земле велись во имя прекрасного пола, за право обладать чужой женщиной, образно говоря, женой соседа.

Известно, что европейских мужчин исстари тянуло к восточным красавицам; особенно после появления в Европе первых переводов «Тысячи и одной ночи». А в русских женщинах, которых в Европе представляли себе не иначе, как полуазиатками, — счастливо соединилась экзотика Востока с эклектикой Запада.

Русские женщины были с головы до пят мифологизированы европейской цивилизацией. Возбуждение европейцев с каждым годом нарастало, и к началу XIX века Россия оказалась в самом центре всемирного эротического притяжения.

Однако русские мужчины, несмотря на врожденное славянское гостеприимство, не собирались делить своих женщин с иноземцами. И, следовательно, война Европы с Россией было неизбежна.

Нет, недаром под знаменами Бонапарта собрались представители шестнадцати наций. Что двигало ими? Что за странная сила оторвала их от родного очага, бросив в дальний поход?

Мания величия Наполеона?

Дурное расположение небесных светил?

Тектонические возмущения земной коры?

Отнюдь. Причина была единственная.

Похоть!

Глава 3. Донжуанский список

В уездном городе N было расквартировано так много гусар, что казалось, барышни города рождались лишь затем, чтобы принарядиться, попудриться, надушиться и сразу же упасть в гусарские объятья.

Жизнь Павлоградского гусарского полка протекала весело и беззаботно. С утра до полудня гусары занимались военным делом — выездкой, стрельбой и рубкой, а потом с легкой душой разъезжались по городским кабакам и частным квартирам, где кутили с барышнями до поздней ночи.

Утро начиналось, как обычно. С головной боли.

Когда поручик Ржевский вошел в дом купчихи Щукиной, где квартировался майор Гусев, тот полулежал на диване, прислонившись спиной к подушке. Голова его была повязана мокрым полотенцем.

Можно было подумать, что бравого майора на вчерашних учениях зацепила пуля — дура, но Ржевский, поведя носом, сразу учуял амбре дешевого портвейна.

— Здравия желаем, господин майор! Поручик Ржевский по вашему приказанию прибыл.

Гусев вскинул на него глаза. Они у него были краснее волчьей ягоды.

— Тише вы, поручик, — зашипел он. — Чего разорались.

— А что, помер кто? — ухмыльнулся Ржевский.

— О-ох, ядрён мушкетон, помер… Померли во мне вчера три бутылки паршивого портвейна. И вознеслись под черепушку. — Майор Гусев потер виски. — Догадываетесь, о чем пойдет речь?

— Так точно, господин майор! О портвейне.

— Не угадали. Речь пойдет о бабах.

— Завсегда готов-с!

— Да тише вы, Ржевский, и так в голове трещит. — Майор затянул потуже полотенце. — Скажите откровенно, как офицер офицеру, мы с вами донжуанские списки составляли?

— Составляли.

— Городских вертихвосток на всех поделили?

— Поделили.

— По — братски?

— По — братски.

— Какого ж рожна вы чужим женщинам впендюриваете!

— Но, господин майор, — развел руками поручик, — какие же они чужие? Они все наши, российские.

— Вы, Ржевский, дурака — то тут мне отставить валять! — рявкнул Гусев. — Баронесса — губастая, с рюшками, одна на всю округу, — за кем была записана? А? Не слышу. — Гусев вскочил и, заложив руки за спину, стал ходить вокруг вытянувшегося во фрунт поручика. — За кем, я спрашиваю, баронесса фон Кляйн была замусолена? Кому она чья? А?

— Да бог ее знает, господин майор.

— А я вам отвечу, Ржевский, тут никакой военной тайны нет. — Гусев взял драматическую паузу. — За мной она числилась! Ясно?

— Так точно-с.

— Ну и зачем на чужую кобылу полезли? Своих мало?

— Так ведь любовь-с…

— Что-с?? — Майор Гусев