Исцеляющий миры. На расколе миров. Часть 1 - Таня Некрасова Страница 2

Первая странность была обнаружена Габриэль сразу же, как она доползла до ванной комнаты и заглянула в круглое зеркало с медной состаренной рамой, которое когда-то подарила ей тётя Мэй, прокомментировав: «В магазине мне сказали, что если в него достаточно долго смотреть, то можно увидеть своего суженного».

Той же секундой Габриэль была обескураженная тем, что ее длинные медово-рыжие волосы вдруг оказались такими короткими и взъерошенными, словно она сунула голову в газонокосилку. Отчаянные старания уложить лаком непослушные лохмы не дали никакого результата — за исключением грязного блеска и приторного запаха.

Пока руки судорожно ощупывали голову и трепали волосы, отыскалась еще одна не менее пугающая странность. На безымянном пальце Габриэль — той самой Габриэль, которая всегда скептически и даже немного презрительно относилась к мужчинам, — вдруг засверкало аккуратное колечко из белого золота с красиво окаймленным бриллиантом.

Девушка в ужасе швырнула кольцо в раковину и отошла как можно дальше, будто узрев свой главный кошмар.

Несколько долгих минут она молчаливо раздумывала над произошедшим в надежде уловить хоть малейшую ниточку логики, которая бы рассудила и объяснила все это. Но ниточка, увы, оборвалась этой ночью.

Габриэль напялила рваные джинсы и черную футболку с адским притом и надписью «Нам всем дорога в ад», которая всегда заставляла улыбку тетушки искривляться под странными углами. Сверху она накинула свободную рубашку темнейшего из всех оттенков синего, водрузила ступни в красные кеды и выскользнула из дому, так и не обнаружив главную странность этого утра — чудесное воскрешение из мертвых схороненной вчера тетушки Мэй.

— Тетушка… — оборвала болтовню той недоумевающая Габриэль.

— Так ты объяснишься? — настойчиво требовала тетушка.

— Тетушка!

— Ну что-что?!

— Это ведь ты, тетушка? — уточнила девушка, чтобы не попасть в неловкую ситуацию, хоть и была уверена на все сто процентов, что это — та самая тетушка Мэй, которая должна была бы сейчас сидеть на облаках, а не болтать о чужой личной жизни по телефону.

— Ну конечно же, я! Что за глупые вопросы!

— А… — Габриэль сглотнула. — А можно приватный вопрос?

— Если ты о Говарде, то нет, между нами ничего нет! Он заходил к нам, кхм, по делу. Скажем, починить кран. Да, кран.

— Нет, тетушка… Где ты сейчас?

— Я же говорила, дорогая, что какое-то время меня не будет в городе, потому что я уехала по делам в Лидс.

— Но ты не можешь быть сейчас в Лидсе! Ты должна лежать в могиле!

— Что?! — Тетушка прокашлялась и заверещала что-то о нынешнем невоспитанном поколении и деградации общества, а потом приплела ко всему Библию и беднягу Иисуса, намекая на свою страдальческую судьбу.

Габриэль вздохнула и отключила мобильник.

Больше всего ее сейчас утешала мысль о встрече с профессором Нортоном — добродушным пожилым человеком, с которым она связалась первым же делом, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию — так называемый «Великий Утренний Случай».

Мужчина лет шестидесяти с водруженными на выдающийся нос круглыми очками сидел в одном из «вечных» — как он их обзывал, — ресторанов. Такое нескромное название профессор давал только самым стабильным заведениям в Станвелле, чьи стены, меню и даже работники оставались неизменными, словно застыли во времени.

Несмотря на свою худобу и дряхлость мужчина был одет, так сказать, с иголочки: каждый день новая выглаженная рубашка и начищенные до блеска классические туфли с узкими носами. Также неизменно он зачесывал редкие белесые волосы назад и ежедневно облаивал неграмотную молодежь. И хоть эти привычки и выдавали в нем человека ушедших времен, в одном он, несомненно, превзошел всех стариков города, а может и всей Великобритании. Он слыл настоящим гением, мудрецом, эдаким «Гендальфом» современного мира, к которому обращались за советом как малые дети, так и люди старше его самого.

Когда-то, не так давно, профессор Нортон преподавал в Университете Центрального Ланкашира, в котором пыталась (надо сказать, неудачно) учиться Габриэль. Она была смышленой, очень талантливой — как говорил профессор, — но, к сожалению, ей не хватало задора и усердия. Так они познакомились и стали хорошими друзьями, вопреки разницы в возрасте.

Мужчина помахал девушке костлявой рукой, когда та спешно ворвалась сквозь стеклянные двери с непривычным огнем в глазах, которого ей так недоставало в студенческие годы.

Первой фразой, сорвавшейся с её губ, было не «Здравствуйте! Как жизнь?» и даже не «Позвольте мне спросить…». То был беспардонный вопрос, в котором выражалась вся суть нашей героини:

— Профессор, вы ведь — это вы?

Старик кивнул:

— И тебе утречка!

— Вы не замечали ничего странного сегодня?

Тот нахмурился и придвинул в сторону усевшейся напротив девушки книжку меню. Габриэль не отреагировала.

— Странного?

— Да.

— Хм-м… — протянул мужчина с видом человека, решающего сложное уравнение. — Когда ты мне позвонила и попросила обсудить «нечто немыслимое», я посчитал, что ты имеешь ввиду инопланетян…

— Инопланетяне? Что? Нет! — воскликнула та, в недовольстве вцепившись в меню.

— Теперь я еще больше недоумеваю. А я не люблю недоумевать. Это портит мою репутацию.

Мужчина почесал короткую седую бородку и подозрительно сузил зрачки карих глаз.

— Я, человек науки, на полном серьезе заявляю об инопланетных существах, а ты даже бровью не повела. Какую же странность обнаружила ты? Да что вообще может быть страннее инопланетян?

Габриэль вздохнула большую порцию воздуха и рассказала о ВУС, которая изменила ее жизнь не совсем понятно в какую сторону.

Профессор удивлённо присвистнул:

— Хочешь сказать, что мир сегодня изменился, но об этом знаешь только ты?

— Да, именно так!

— Как забавно! — хмыкнул он.

— Что забавного? Тетушка Мэй восстала из мертвых! Это же зомби-апокалипсис!

— Нет, нет, дорогая, я имею ввиду, что весьма забавное совпадение…

— А?

— Инопланетяне!

— Инопланетяне?!

— Да, маленькие зелёные человечки с большими глазами и антенками на голове!

— Причем здесь инопланетяне? Почему все говорят… — Габриэль запнулась. Ком осознания медленно наматывал круги в ее рассудке, все увеличиваясь и увеличиваясь до тех пор, пока его не заполнил. — Стоп… Что? Инопланетяне?! — испугалась