Твой хомячок - Святослав Владимирович Логинов Страница 2

Ошка с трудом отключилась от кротовьего пиршества, после чего её начало неудержимо рвать. Никто, даже Рун, не мог понять, что произошло.

— Что ты такое съела? — чуть не рыдала мама.

— Червяка, — честно отвечала Ошка.

Что было потом, лучше не вспоминать. Возиться на клумбе Ошке запретили, а она обещала выползков не ловить и не есть.

Ожегшись с кротом, следующую шкоду Ошка готовила аккуратно, тщательно всё продумывая. С первого раза она поняла, почему дорогая игрушка имеет всего два режима работы. Попробуй подключиться, например, к воробушку — что тогда будет? Разговоров с воробьём ждать не приходится, такое только в мультфильмах бывает. Не беда, что он заставит прыгать «ножки вместе, ручки врозь»; это поначалу даже весело. А то, что вместе с воробьём наклюёшься всяких букашек, тут радости мало. Мудрые конструкторы детских игрушек не зря выбрали для своего детища именно хомячка и канарейку, потому что они сидят смирно и не едят ничего, кроме зёрнышек.

Ошкин папа работал в заповеднике, частенько рассказывал дочке о своей работе и показывал интересные фотки. Умненькая Ошка смотрела, слушала и наматывала на ус, которого у неё не было и не ожидалось.

Живые существа это не телепатический передатчик, любая муха хитрей устроена нежели «Мой хомячок», но Ошка и не собиралась перенастраивать никого из обитателей заповедника. Ей хотелось всего лишь пообщаться, поговорить с ними, узнать, о чём они думают. Она быстро поняла, что ни хомячки, ни кроты, ни ёжики ни о чём не думают; им просто не чем думать, они слишком малы для этого. Мелкие зверьки могут только ощущать. Для серьёзных размышлений нужно иметь избыточно большой мозг.

В книжках с красивыми картинками, которые любила читать Ошке мама, то и дело рассказывалось о рассудительных мышатах, мудрых ёжиках и прочих высокоразумных зверятах.

— Сказочки… — ворчала Ошка.

Мама полагала, что это похвала, и Ошка не торопилась её разочаровывать.

Серьёзно задуматься заставила книжка про оленёнка Бэмби. Конечно, и это сказочка, не может зверёк думать так по-человечески, это даже четырёхлетняя Ошка понимает, тем более что ей уже почти пять. Зато, что пронзило Ошку до самой глубины её неугомонной души, это старый мудрый лось, которого в книжке почему-то называли оленем. Но Ошка знала, что это лось. Старый лось жил в заповеднике по ту сторону речки. Просто люди туда не ходили, чтобы не мешать животным, но папа работал в заповеднике, и ему было можно ходить везде. С собой папа брал фоторужьё, поэтому Ошка была почти знакома с лосем. Лось был громадный с седой бородой и рогами в полнеба. Взгляд у лося казался мудрым и понимающим.

К сожалению, сколько ни рассматривай снимок, не можешь узнать, о чём думает владыка леса. В этом вопросе фоторужьё ничуть не помогало. И вообще, непонятно почему кино- и фотокамеру папа называет ружьём. Настоящее ружьё висит на стене в родительской комнате. Трогать его не разрешалось, тем более что висело оно очень высоко. Высота для Ошки не была преградой. Ошка туда добралась, но оказалось, что ружьё со стены не снять. Хоть круть-верть, хоть верть-круть, замок не желал открываться. Сколько Ошка не искала, она не нашла в замке программы, которую можно было бы взломать.

Рун, когда Ошка попыталась осторожно выяснить тайну замка, долго смеялся. Ошка даже не знала, что Рун умеет смеяться, да ещё так весело. Отсмеявшись, Рун объяснил, что никакой программы там нет, ружьё удерживает обычный механический запор, какие были в ходу сто лет назад. Просто замок очень тугой, да ещё с секреткой, чтобы кто попало ружьё не трогал.

Скорей всего Ошка подобрала бы ключик и к такому замку, но папа рассказал, что такое ружьё. Оказывается, это механизм, предназначенный для того, чтобы убивать зверей. Потому и хранится эта ужасная штука в заповеднике под замком, и никому, кроме папы её трогать нельзя.

Что такое смерть Ошка знала лучше всех. Хомячок, который прилагался к телепатической игрушке, выбрался из клетки, пошёл гулять по комнате, и его придавило дверью. Был симпатичный, хотя и глупенький зверёк, а стало такое, что лучше не вспоминать. Выслушав папин рассказ, Ошка потеряла всякое желание играть с ружьём. Живо представлялся злой охотник, который шагает по лесу и поёт толстым голосом:

Раз, два, три, четыре, пять.

Начинаю убивать!

Зато «Мой хомячок» не обещал никаких неприятностей. Разве что окажется, что большие, умные звери не захотят разговаривать с Ошкой. К таким вещам надо быть готовым и не обижаться заранее.

Прежде всего, следовало нейтрализовать родителей. Если мама с папой увидят, что дочурка забрела в закрытую часть заповедника, они немедленно помчатся следом и всё испортят. Всё это Ошка предусмотрела и заранее приняла меры. Пускай взрослые выясняют, как Ошка попала в Сидней, виновница переполоха тем временем завершит свой эксперимент.

Ошка быстро вывела перепрограммированный «Хомячок» на новый рабочий режим. Теперь не только родительские, но и другие поисковые системы не могли обнаружить Ошку. Чтобы её увидеть, человеку надо подойти вплотную. Со зверями было почти то же самое. Издалека животные Ошку не видели, а вблизи можно было слышать, о чём они думают, если, конечно, они умели думать.

Была ещё одна трудность, которой Ошка не предвидела. Запах. С вечера Ошка сходила в душ и была уверена, что от неё ничем не пахнет. А ведь любой зверь отлично знает, как пахнет человек, и никакой душ тут не поможет. Впрочем, проблема, о которой не знаешь, не существует до тех пор, пока она не даст о себе знать.

Здесь, где сотрудники заповедника появляются чуть не каждый день, бояться человеческого запаха нет никаких причин. Главное, не сталкиваться с человеком вплотную. Но сегодня и этот запрет не работал, вместо него включился «Хомячок», настроенный на любое живое существо.

Ошка немного опасалась, что к ней подойдёт старый лось. Кто знает, о чём его тяжёлые мысли? Ещё изругает, что девчонка подобралась к нему и подслушивает. Опять же, кабан вряд ли думает о чём-то высоком. Зато Ошке очень хотелось побеседовать с косулей, а ещё с медведем.

Мишка косолапый по лесу идёт,

Шишки собирает, песенку поёт…

Непонятно, зачем медведю шишки? Он же не белка и не этот… как его — клёст. Медведь, насколько знала Ошка, любит малину,