Сумеречное состояние души. Часть 3 - Нина Тарутина Страница 2

Людмиле Ивановне, не задаром, позволили увидеться с Семеном, перед его отправкой в колонию…:

— Сенечка, сыночек!!! Молю тебя: будь дисциплинированным и послушным… — и вернись ко мне!!! Ты, ведь знаешь, мне без тебя, жизни нет!!! А то, что ты, угодил в тюрьму… — не беда, вон в Думе сколько, с уголовным прошлым, депутатов заседает — были бы связи и деньги, а деньги у тебя есть!!! Только, вернись!!! Нынче же, я за тобой последую: постараюсь, умаслить твое тюремное начальство, на месте, но и ты, гонор свой спрячь, а я уж денег не пожалею, для твоего досрочного освобождения!!! — Семен смотрел на плачущую маму Милу — и в его сердце затеплилась надежда: все у него будет хорошо — и плевать ему на его порушенную карьеру оперуполномоченного… — он вернется и займется бизнесом, вместе с мамой … — и все еще у него будет великолепно!!! Бог послал ему такую маму Милу!!!

Любящий отец — депутат Михаил Гоноров не мог допустить, чтобы этот треклятый Сенька Грибов вернулся из заключения и продолжил гадить, и мстить его сыну Мишеньке… — с его связями и деньгами, он быстро нашел нужных людей, для выполнения деликатной задачи… У Людмилы Ивановны не было таких могущественных друзей…, хотя деньги и имелись, в наличии…

Сидит в своем кабинете Людмила Ивановна и льет слезы, по убиенному сыну Семену Грибову… Пятнадцать лет славный Сенечка был смыслом ее жизни: он наполнил особым светом и теплом ее бытие… — ибо, даже наличие больших денег, не спасает от одиночества и тоски… И чем, теперь, ей жить!!!

Людмила Ивановна скорбит: она не видит выхода из сумрака, в который угодила, едва узнав, о смерти приемного, но боготворимого сына! И, кажется, несчастной женщине, что вместе со слезами, из нее вытекают жизненные силы, а она не в состоянии воспротивится вершащемуся!

Со смертью сына Семена и Людмила Ивановна потеряла всякий интерес к жизни — усилием воли, по утрам, она заставляла себя подниматься с постели, завтракала, не чувствуя вкуса пищи… — и отправлялась в свой, рабочий кабинет, что располагался в ее Торговом Центре. Из этого места, она руководила своим бизнесом: ежедневно проводила онлайн-совещание с подчиненными, созванивалась с поставщиками, проверяла бухгалтерские отчеты… — и все выполняла автоматически, словно бы, запрограммированный робот… — не чувствуя ни радости, ни сожаления, ни огорчения, ни ощущения удовлетворения, от содеянного… Изо дня в день, она следовала своему, устоявшемуся расписанию, ведь Милка-бульдозер никогда не «раскисает» и никому не позволит расшатать, растащить ее обширный бизнес… — эта установка давно отложилась у нее на подкорке головного мозга: излишне нахраписто, праведными и неправедными путями, она шла к своему успеху… — и многие желали бы ее падения, но она такой радости им не доставит!!!

Но человек — не робот, и ему, жизненно, необходимы положительные эмоции: иначе, организм не выдерживает эмоционального перенапряжения… Не сумела перетерпеть, своей невосполнимой потери, Людмила Ивановна: она, явственно, стала ощущать перемены, происходившие в ее организме. Но к медикам она обращаться не стала: из ее жизни ушел свет и тепло родной души — ее сынок Сеня… — и никакие лекарства, и уколы не в состоянии, унять душевную боль Людмилы Ивановны!!!

Узнав, о смерти своего брошенного сына, Людмилу Ивановну навестили биологические родители ее Сенечки: теперь, их заботило наследство, некогда покинутого сынка Семена Грибова…

— О каком наследстве вы, любезные так беспокоитесь?!?! — истасканная «красавица» и ее пропойца-супруг вызывали чувство омерзения — и в ней проснулась Милка-бульдозер… — и она, грозно, пошла на эту никчемную парочку: — Вы, что, бросая сына в детском доме, оставили Семену денежное содержание?! На какое наследство вы, теперь, рассчитываете?!?! Вашего сына я усыновила… и полностью содержала за свой счет… — и его квартира, и машина оформлены на мое имя!!! Так, что убирайтесь вон, паршивые приблудыши!!! Платон, выпроводи, пожалуйста, эту «сладкую парочку» … — и чтобы больше я не видела этих бомжей в моем Торговом Центре: с таким отрепьем меня ни, что не связывает!!! И ты, гадина, зачем внушила сыну, что его отцом являлся воспитанник Богатовой?!? Ты, хоть понимаешь, тварь мерзостная, что своим обманом, довела Семена до погибели?!?! На том Свете ответишь за свой обман!!! Валентина Богатова дурой не была — и, конечно, не поверила тебе на слово, а сделала ДНК-экспертизу… Лучше, скройся с моих глаз, шалава подзаборная… — иначе убью тебя…, как твоя ложь убила моего дорогого Сенечку!!! — вид Людмилы Ивановны был страшен… — страшен был, своим обликом, и ее начальник охраны Платон… — и двое забулдыг поспешили, удалиться. Что-ж, попытка — не пытка: с наследством сына могло и проканать!

Но появление, лишь только теперь, биологических родителей ее Семена, не прошло бесследно для Людмилы Ивановны, а заставило призадуматься…: ведь и она скоро умрет, а на ее наследство станет претендовать единственная и ненавистная сестрица Нюра… — этого нельзя допустить!!!

У колхозного скотника Ивана и доярки Анфисы на свет народилось две дочери — Анна и Людмила, а больше деток им Бог не дал, хотя и Анфиса, и Иван страстно желали, заиметь сыночка.

Дочка Анна, которую на селе все кликали Нюрой, росла девочкой тихой, смиренной… — родители на нее нарадоваться не могли… Совсем другое дело… — младшая дочка Людмила, а попросту Милка: та росла настоящим сорванцом — некоторые мальчишки плакали из-за тумаков, что отвешивала им эта пацанка-Милка… Повзрослев, она перестала бить мальчишек: Милке захотелось с ними целоваться, но те, ныне, обходили ее стороной… — и все из-за ее дюжего телосложения… — ведь и лицом, и фигурой Милка уродилась в своего отца — скотника Ивана, но жизнерадостная Милка не унывала… — пока…

В ту весну, когда Милка оканчивала десятый класс, в их семье случилось два значимых события: вышла замуж старшая сестра Нюра за односельчанина Прохора… — а через неделю, им привелось хоронить своего отца — скотника Ивана… — внезапно, оторвавшийся тромб, завершил его земной путь…

Милка тяжело переживала смерть отца… — и скверно подготовилась к выпускным экзаменам… — и, если в сельской школе к Миле отнеслись с пониманием — и тройками