Отражение предназначения - So..The End Страница 2

Внезапно её страх сменился. Страх за свою жизнь отступил перед страхом от потери сестры. Та появилась рядом с ней словно из воздуха и в отчаянной попытке копалась вокруг неё. Родные руки, пришедшие ей на помощь, освободили от ремней и теперь пытались поднять её на ноги. Айри с силой стянула с Цири тело рыцаря.

Черные всадники показались совсем рядом. От страха, что они могут навредить её самому родному человеку, Цири нашла в себе силы двигаться. Когда за спиной Айри выскочил темный силуэт, ей оставалось лишь закричать и протянуть руки в её сторону. Лишь бы уберечь её, хоть как-нибудь!

— НЕТ! АЙРИ!

Цири проснулась с диким воплем, и вся в поту. Застывшая, а ее собственный крик, разбудивший ее, все еще дрожит, вибрирует где-то внутри, разрывая высохшее горло. Она сидела с протянутой вперед рукой, будто пыталась дотянуться до ночи перед собой.

Выйдя из секундного замешательства, Цири стала судорожно оглядываться по сторонам в поисках сестры. Кругом — ночь, темная и ветреная, монотонно и мелодично шумящая кронами сосен, поскрипывающая стволами. Так не привычно: не было ни пожара, ни отчаянных криков, осталась только эта успокаивающая колыбельная. Рядом играл светом маленький костер, потрескивая мелкими искрами, которые ласкали слух, окуная слушателя в домашний уют. И самое главное рядом с ней она, её сестра. Живая и невредимая.

— Цири?

— Геральт… — успокоившись, ответила Цири.

— Это был всего лишь сон. Скверный сон.

Цири вся дрожа поднялась с лежанки и подошла к сестре. Тонкие пальцы аккуратно убрали пепельный локон со лба спящей и Цири с великой радостью и облегчением услышала её ровное дыхание и только затем окончательно успокоилась. Удостоверилась. Она заметила, как Айри ерзала от ветра. Сняв с себя шарф, она накрыла им её приоткрытые ноги, и только потом вернулась к костру. Сна не было ни в одном глазу. Обхватив ноги, она смотрела на тлеющие угли, напоминающие о доме, которого уже нет.

Костер уже успел пригаснуть. Пламя тускло освещал белые волосы и резкий профиль мужчины, который был частично укутан под тенью и непрерывно следил за девочкой. Ведьмак ничего не спрашивал, а Цири ничего не говорила.

— Геральт, я… — вдруг нарушила тишину Цири.

— Я рядом. Спи, Цири. Тебе надо отдохнуть. Завтра нас ждет долгая дорога.

— Как она?

— Жива, Цири, с твоей сестрой все будет хорошо.

— Там что-то случилось… Что-то… — говорила о своем сне Цири. Девочка никак не могла выкинуть из головы последний момент. — Тот рыцарь… Черный рыцарь с перьями на шлеме… Ничего не помню. Он поймал её и… Не помню, что случилось. Помню только, что не могла двигаться и руки своей сестры. Что-то там случилось…

Беловолосый мужчина в легких кожаных доспехах весь в прорехах наклонился. Пламя костра заплясало в его желтых не человеческих глазах. В особенности из-за глаз ведьмаков было не трудно вычислить и поэтому им всегда было не легко в селениях. Никто в континенте не жаловал мутантов, считая их теми, на кого они же и охотятся. Но Цири не считала Геральта чудовищем. Она видела эти глаза много раз. Во сне. Но никому не говорила об этом. Разумеется, кроме сестры. Тогда она и впервые услышала это имя — Геральт. Совсем ещё маленькая она не понимала, что могло означать имя из сна.

— Тебе надо поспать, Цири. Все будет хорошо.

До войны она сполна наслышалась этих обещаний: что ее не оставят, что ей нечего бояться… А сейчас, когда она просыпается посреди ночи от собственного крика, рядом с ней, как всегда, только сестра. До недавнего времени. Теперь было иначе. Теперь она верила. Ведь теперь это говорил Геральт из Ривии. Тот, который был ее Предназначением. Которому она была предназначена. Ведьмак Геральт, встретивший ее в хаосе войны, смерти и отчаяния. Геральт, который взял ее с собой и обещал никогда не расставаться.

Согласно кивнув, малышка устроилась рядом с сестрой, обняв ее крепко-крепко, будто пыталась укрыть её от всех бед. Больше у неё никого не осталось. Она уснула, чувствуя себя в безопасности в кои-то веке за последние два месяца. Два месяца наряду с голодом и непрерывным страхом смерти и борьбой за жизнь.

Геральт просидел практически до самого утра, сохраняя тепло от костра. Ему было о чем размышлять: о праве неожиданности, о некогда данном слове, о предназначении, о вспыхнувшей войне и о своей туманной роли во всем этом хаосе.

Ведьмак тринадцать лет держал слово, данное Львице из Цинтры, что никогда не вступит на её земли и не отнимет её внука — обещанного ему дитя по праву Неожиданности. Внука… Отчего-то Геральт не допускал и мысли, что обещанное дитя точно будет мальчиком и никак иначе. Каково было его удивление, когда он однажды совершенно случайно подслушал в каком-то корчме беседу, что у Каланте родилась внучка. И не одна. Тогда он и вовсе решил, что постарается забыть о предназначении и об этом треклятом праве неожиданности. Да, до поры до времени ему это удавалось.

Как раз до падения Цинтры беспокойные ветра судьбы занесли его в земли, куда он обещал не вступать. Слухи о вторжении Нильфгаарда Геральт воспринял как дополнительное осложнение на дорогах, не более. Ведьмаку не было никакого дела до междоусобиц королей. Он просто выполнял очередной заказ. Потом досадное ранение во время охоты, которое сыграло свою роль и как следствие временный приют у добрых людей, где ему было уготована судьбоносная встреча.

Зараза… Что еще он мог думать обо всей сложившейся ситуации.

Утро встретило его яростными порывами. Разыгрывалась первая буря, знаменующая конец лета. Осенние ветра качали покрывающие руины метелки трав, неистово выли в кустах боярышника и в высокой крапиве.

Первой проснулась Айри. Девочек было трудно различить с первого взгляда. Однако взор ведьмака отчетливо видел их различие. В отличие от Цири у Айри глаза были другого оттенка, ближе к серому, в то время как у Цири глаза горели чистым изумрудом. В точности как у Паветты, вспомнил Геральт. Волосы пепельного цвета были сплетены в косичку, а у Цири они неуклюже обкромсаны, явно ей самой.

С самого первого дня их знакомства Геральт поневоле сравнивал сестер, выявляя их индивидуальные черты. Младшая была малословной, спокойной и такой серьезной, несмотря на возраст и всё пережитое за эти два