Проводник Теней - Лазарь Страница 2

Алексей Петрович молча выслушал, а потом встал и согнулся так низко как никогда не кланялся за всю свою жизнь ни перед кем:

— Прости, Государь! Это моя ошибка, не доглядел! Готов принять любое наказание!

— Это само собой, брат — хмыкнул царь, но разогнуться пока не позволил — Сейчас идёшь спать, а завтра должна быть собрана группа которая будет работать только по Жнецу. Найди мне его, Пастырь! Слышишь? Он должен быть на нашей стороне, добровольно! А ведьмами мы его обеспечим — на последних словах он засмеялся, но резко стал серьёзным — Спасибо нашим с тобой предкам, за такую задницу, в которой мы по их милости оказались.

— Я всё понял и всё сделаю — не поднимая головы ответил глава Охранки, он понимал, что его служба крупно облажалась, пропустить такое прямо под носом — Какое будет наказание?

— Наказание? — деланно удивился Император поднимаясь со стула — Для своих людей решишь сам, а тебе. Матушка давно сетовала, что её любимчик давно её не навещал, вот и проведёшь пару дней в её обществе.

Алексей Петрович против воли скривился от такой перспективы, но выбора не было:

— Я понял, Государь.

Глава государства на это только снова рассмеялся ещё сильней, так он и ушёл посмеиваясь над недовольным лицом брата.

Глава 1

* * *

Из-под покрова тьмы ночной, Из чёрной ямы страшных мук Благодарю я всех богов За мой непокорённый дух. И я, попав в тиски беды, Не дрогнул и не застонал, И под ударами судьбы Я ранен был, но не упал. Тропа лежит средь зла и слёз, Дальнейший путь не ясен, пусть, Но всё же трудностей и бед Я, как и прежде, не боюсь. Не важно, что врата узки, Меня опасность не страшит. Я — властелин своей судьбы, Я — капитан своей души.

* * *

Первое, что ощутил это дикий холод, который спокойно давал фору температуре Изнанки, а там точно не жара, но здесь, казалось лёгкие застыли и пропало способность просто дышать, дыхание перехватило и отпускать не хотело.

Окружала меня непроглядная тьма, я не видел вообще ничего, даже своих рук. Мало того, доступ к магии был закрыт полностью, источника словно не существовало. Осталась только память о нём и та уже начала отступать по мере того как во мне начал заканчиваться кислород.

Паники не было, я в тот момент испытал даже лёгкое облегчение, что осталось не много, а ещё от того, что вместе с магией пропал и голос другого, которого с большим трудом получилось затолкать внутрь. Здесь был только я и это прекрасно. Осознание того, что пусть на такой короткий промежуток времени ты снова принадлежишь сам себе и никому больше.

— Ты ошибаешься, Жнец — раздался как будто отовсюду шёпот, который произнесли тысячи голосов одновременно — Ты навсегда принадлежишь мне-е-е-е.

— Хр-ен тебе — на последний каплях воздуха выплюнул фразу, а потом понял, что куда-то падаю, удара уже не почувствовал, сознание помахало мне на прощание ручкой.

В себя приходил быстро, раз и мои глаза открыты. Я спокойно дышу, лёгкие больше ничего не сковывает, только магии до сих пор нет, но это не страшно. Больше пугает неизвестность.

Спина подсказывает, что подо мной что-то твёрдое, пошарив руками по сторонам, заодно проверил как работают, ни чего не нашёл. Единственное стало понятно, это то что лежу на чём-то прямоугольном, скорей всего каменном. Высоко от пола или нет, понять нельзя, тьма хоть и перестала быть однородной, но видимость не улучшилась. Теперь казалось, что она движется различными потоками, закручивается в воронки или наоборот распадается на отдельные ручейки, всё это двигалось и перемещалось одновременно без всякого порядка. Вот что странно, меня это успокаивало и завораживало.

— Нравиться? — раздался неожиданно вопрос.

Говорил один голос, а не так как раньше, и он больше не шипел. Наоборот голос был молод, можно сказать красивый. Тем более он принадлежал женщине.

— Вставай, твое время закончилось, пора делать выбор — прозвучал приказ, именно он, тон был точно приказной.

Резко сел, я сразу повернулся в сторону говорившей. Это была девушка, во всяком случае так казалось на первый взгляд, пока не посмотришь ей в глаза. Она была высокого роста, и. Идеальна! Да, так точнее всего. Белая гладкая кожа, чёрные густые прямые волосы тяжёлой волной падающие на спину, завораживающее по своей красоте лицо, которого не реально встретить в простой жизни, фигура будто слеплена самым гениальным скульптором, даже сидя она производила неизгладимое впечатление. Но всё это терялось на фоне её глаз. Абсолютно чёрных, клубящихся тьмой.

Она сидела на каменном троне стоящем на не большом возвышении.

— Налюбовался? — шевельнулись её губы. — Встань и подойди.

Не стоит кочевряжиться когда такая дама просит. То что она ни разу не человек, это стало понятно сразу. Не бывает таких идеальных красоток, даже магички в сравнении с ней смотрелись блекло, а про глазки вообще молчу. Туда лучше не смотреть, мне хватило пары мгновений, чтобы ощутить как что-то начало затягивать туда.

Спрыгнув с тумбы на которой лежал, хотя что-то мне подсказывает это какой-то жертвенник, я сделал несколько шагов вперёд и остановился.

— Ближе — приказала она.

Я шагнул ещё на шаг и снова встал, а потом меня скрутила такая боль, будто все зубы одновременно заболели и ещё их напильником кто-то при этом подтачивал. Не заорать удалось с трудом, только стон раздался через плотно сжатые губы, да на колено одно упал.

Все прекратилось также быстро, как и началось.

— Я не люблю повторять — произнесла эта стерва.

«Сука» — мелькнула мысль, а потом боль хлынула ещё сильнее во всё моё тело и продолжалась она дольше.

На этот раз крик вырвался из меня и не прекращался пока мой голос не охрип, но даже тогда рот не закрывался и продолжал хрипеть, при этом меня ещё и выгибало на полу так, что грозило сломать мне позвоночник.

— Всё понятно? — прозвучал холодный голос, а боль отступила.

— Да — прохрипел я кое-как поднимаясь и идя к ней. Дамочка доходчиво объяснила что будет за длинный язык и попытки взбрыкнуть.

— Хватит — скомандовала когда оказался почти у подножия её трона. — На колени!

Я замешкался, помня о боли, но вставать не торопился. Как-то западло это всё было, хочет убить, пусть убивает, но ещё тогда я себе пообещал, что больше терпеть унижения не намерен.

— Нет

Хруст раздался