Луна в отражениях солнца - Кэтрин Шелки Страница 2

Холода он не чувствовал, и тот нисколько ему не мешал. Демон смыл остатки крови с рук и лица и заглянул в своё отражение.

На него смотрел молодой мужчина, которому не было и двадцати пяти лет. Тонкие и правильные черты лица остались такими же, как при жизни. Только цвет кожи был совсем бледный. Длинные бесцветные волосы струились по плечам, а глаза горели алым.

Тиса нахмурился, и через секунду его облик стал изменяться, наполнился красками. К лицу прихлынул пусть и бледный, но уже человеческий оттенок. Волосы окрасились мягким русым цветом, а по глазам растеклись краски охры, делая его почти таким же, каким он был до наступления безвременной смерти.

Обычно после пробуждения он не занимался такими глупостями, а сразу шёл в ближайшую деревню или город и устраивал там "разбой" пугая местных жителей. Но в этот раз ему почему-то захотелось увидеть себя настоящего.

Тиса встряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, вылез из речки и пошёл дальше.

По пути он вынул письма и вскрыл. В первом зажиточный купец радостно сообщал кому-то из дальних родственников о рождении сына. Второе вообще оказалось любовным посланием. Тиса выкинул их за спину и открыл последние. Мельком мазнул глазами по тексту и остановился.

В письме значилось: «Белое Солнце просит к весне собрать Избранных воинов, дабы защитить границу государства Лун».

Демон поморщился, словно от зубной боли, а после порвал письмо на сотни, если не на тысячи мелких кусков.

Ничего. Если так нужны воины, то пошлют запрос дважды.

Так неторопливо он побрёл вперёд, оставляя за собой следы.

Когда солнце спустилась к горизонту, и небо вновь начало темнеть, он увидел у дороги постоялый двор. Тиса обрадовался и ускорился. Он быстро подошёл к дому, занёс руку, чтобы постучать в дверь, но замер.

Разве так подобает страшному мертвецу врываться в чужой дом? Если он так, на полном серьёзе заявится к людям, то никто не закричит и не побежит до ближайшего города, выкрикивая: "нежить!". Наоборот. Тиса смутно подозревал, что если он, такой потерянный и замёрзший, окажется на пороге, его ещё пожалеют да накормят.

Он отступил к лесу и полез в сумку. Там помимо яблок лежали какие-то красные овощи, смутно похожие на помидоры. Раздавив один такой в руке, мужчина улыбнулся. Сок был красный, вязкий, очень похожий на кровь. То что надо.

Тиса, не долго думая, перемазался в овощах так, словно только-что вышел из ожесточённой бойни. Последний овощ закинул в рот, предварительно перемазав губы.

Создавалось ощущение, словно он настоящий людоед. Как раз такой, какими описывают нежить людские легенды. Немного поморщившись, отломал руку, которая почти приросла, и, состроив сложное выражение лица, вернулся к дому и постучал.

Открыла дородная, уже немолодая хозяйка. Она радушно улыбалась и, казалось, была готова каждого заключить в объятья. Но стоило ей увидеть гостя, как улыбка быстро слетела с её лица. Женщина завопила на весь дом, пятясь назад:

– Мертвец! Мертвеееец!

Тиса зашёл следом и направил в сторону женщины обломок руки. Хозяйка, завывая от ужаса, кинулась к чёрному выходу.

В доме находилось несколько постояльцев. Они были на первом этаже и блаженно поедали ужин. Но вопли несчастной женщины и вид новоприбывшего заставил их всполошиться.

Кто-то, как и хозяйка, кинулся к выходу. Двое мужчин выхватили из-за пояса топоры и перегородили Тисе путь.

– Демон! – орали они. – Упокойся! Изыди!

Один из мужиков кинул в мертвеца топор, но промахнулся, после чего бросился к выходу. Второй всё топтался на месте, изображая из себя славного героя, готового расстаться с жизнью во имя свержения зла.

Но Тиса не оценил этот жест. Он подошёл ближе, выбил у него из рук топор, развернул к выходу и подопнул, чтобы тот скорее выметался.

Остальные постояльцы уже высыпали на улицу. Они отвязывали лошадей и, вскарабкавшись на них, скакали прочь. Только хозяйка двора всё никак не могла влезть в седло.

Тиса терпеливо ждал, пока несчастная, пыхтя и охая, не вползла на лошадь, а затем последней не покинула двор.

Довольный демон помахал людям вслед обломком руки, кровожадно улыбаясь, а когда они скрылись за горизонтом, выдохнул. Дом опустел. Стало тихо.

Незваный гость подошёл к одному из столиков, за котором только-что ели люди. Взгромоздился на него и, взяв полотенце, попытался оттереться от овощей. Дело было сделано. Ему оставалось только ждать: день, два, может неделю. За это время он немного полакомится запасами хозяйки, но злоупотреблять не будет.

Вдруг где-то сверху послышался скрип. Тиса замер. Звук повторился. Демон соскочил со стола и крикнул:

– Кто там? А ну убирайся, если жизнь дорога!

Ответ последовал не сразу. Минуты три молчания, а после, мягко ступая, со второго этажа спустилась молодая девушка. Тиса при виде неё почувствовал себя неловко, плотнее укутался в пальто и рявкнул:

– А ну пойди прочь!

Девушка быстро закивала и, просеменив мимо, вышла на улицу. Но стоило демону выдохнуть, как она тут же вернулась обратно.

– Мне не на чем ехать, – тихо сказала она.

Тиса растерялся, но только на миг:

– Оденься теплее и иди пешком! Глупая что ли? Видишь, я демон. Я многих людей убил и тебя убью!

Его голос звучал грозно, но внутри он взмолился, чтобы девушка ушла. Он даже подумал, что готов отдать ей своё пальто, лишь бы та поскорее оставила его. Но к его немалому ужасу, особа лишь подошла ближе и остановилась на расстоянии вытянутой руки.

Демон как ошпаренный отскочил в сторону.

– Стой, не подходи. У меня есть жена!

Девушка округлила глаза, а Тиса прикусил язык. Во дурак! Переволновавшись, ляпнул фразу, которую так любил повторять при жизни.

Однако особа не стала заострять на этом внимание, только тяжело вздохнула и прошептала:

– У меня теперь тоже будет муж.

А после села на пол и горько заплакала. Тут Тиса решил, что тронулся умом. Или, что более вероятно, это случилось с девушкой. Он огляделся по сторонам, словно надеясь, что кто-то придёт на помощь, а после вздохнул и сел рядом:

– Что случилось?

Девица тихо рыдала, закрывая лицо руками:

– Ты правда монстр?

– Да... – протянул Тиса.

– Ну так ешь меня.

Демон отпрянул:

– Н-нет. Я не ем женщин.

Девушка горестно всхлипнула. Тиса нахмурился: