Твой яд мне по вкусу - Анастасия Юрьевна Полянина Страница 20

Мне пришлось прибегнуть к отчаянным мерам. Я поймал ее лицо в свои руки и поцеловал.

МАЙЯ

Охренеть….

Он засунул свой язык мне в рот.

«Черт, его язык так хорош…»

Я не сопротивлялась. Нисколько. Я позволила ему себя поцеловать.

Как только он понял, что я не собираюсь отталкивать его, то плавно переместил свои руки от моего лица к моей талии, притянул меня к себе и углубил поцелуй. Мои ноги стали похожи на желе.

Я, еще не до конца отошедшая от его крепкого объятья, случившегося за несколько минут до этого, снова погрузилась в гипнотический транс, соединяясь с ним в затяжном поцелуе. Мое здравомыслие отключилось. На смену ему пришло пьянящее ощущение сладости и мягкости его губ, ласкающих мой рот, его любопытного языка, слившегося с моим собственным языком в ознакомительном танце…

Я не решалась прикоснуться к нему руками. Но мне отчаянно хотелось обхватить его, пробежаться пальцами по рельефным мышцам его спины и, может даже, чего греха таить, ухватить за упругую задницу.

Это могло продолжаться бесконечно долго… И, казалось, это было все, в чем я нуждалась в тот момент…

«Дело — дрянь…»

Осознание происходящего пронзило меня, как удар молнии. Я резко отстранилась от Максима, оставив нас обоих в растерянных чувствах. Мои ноги были непослушны, и я пошатнулась. Мне удалось удачно сбалансировать, чтобы не свалиться на землю. Я отступила на шаг от него и хмуро посмотрела в его сосредоточенные на мне глаза.

— Зачем ты это сделал? — спросила я не своим голосом.

Максим вроде бы тоже был смущен. Но это состояние не длилось долго. Он блеснул лукавой улыбкой.

— У меня было два способа заставить тебя замолчать: ударить или поцеловать. Но так как я не бью женщин, выбор оказался очевиден…

Я рефлекторно огляделась по сторонам, опасаясь, что нас могли застукать за процессом обмена слюной. Слава богу, территория комплекса, была пуста. Не считая нас — стоящих друг напротив друга и поверхностно дышащих…

— Ты в порядке, Майя? — спросил Максим с искренним беспокойством в голосе.

Он сделал шаг ко мне навстречу. Я снова отступила.

— Я НЕ в порядке. Ты не должен был этого делать. Это непрофессионально. И я не знаю, где был твой язык полчаса назад, прежде чем ты вонзил его в мой рот, — огрызнулась я.

— Это было грубо, Майя, — омрачился Максим.

Но я не могла позволить себе поощрять такие его выходки. Он должен был понять это. Раз и навсегда.

— Больше никогда не прикасайся ко мне, — после этих резких слов я развернулась и ушла от него.

Подальше.

***

Я, словно пробираясь через густой туман, прошла в свою комнату, упала на кровать и свернулась калачиком. Мои глаза заслезились, и я тихонько заскулила.

Это было так жестоко с его стороны. Для него это всего лишь игра. В то время, как мое сердце сделало сальто, когда он поцеловал меня. На моих губах еще оставался его вкус, и я начала с одержимостью тереть их пальцами, чтобы избавить себя от этого. Я готова была разодрать свои губы до крови. И в то же время, какая-то часть меня томилась в мечтании снова ощутить это волнующее соприкосновение наших ртов.

Он ничего не чувствовал при этом. Он просто хотел, чтобы я замолчала и прекратила истерику. Лучше бы он ударил меня…

Я обхватила себя руками, и тут же моя тактильная память выдала вспышку: его нежные пальцы аккуратно впиваются в мою талию, моя грудь прижимается к его крепкой грудной клетке…

«Дело — точно дрянь…»

Мне был необходим алкоголь. Мне нужно было впасть в забытье, чтобы выбросить из головы то, что произошло между нами. Хотя бы на время.

Я вскочила с кровати и достала из сумки свой телефон. Услышав ответ после нескольких гудков, я сказала:

— Олька, привет… Затусим?

МАКСИМ

«Больше никогда не прикасайся ко мне».

Так она сказала. Эти слова на «репите» вертелись в моей голове весь вечер.

Я не мог перестать прокручивать в своем сознании момент нашей близости.

Это было нежно. Это было трепетно.

Черт, я давно ни с кем не вел себя нежно и трепетно!

Но поцелуй с Майей пробудил во мне какие-то глубинные желания. Это была не просто низменная, животная потребность обладать ее телом, а острая необходимость защитить ее, успокоить…

Я просто поддался сиюминутному порыву. В этом не было ничего осознанного — мой организм действовал сам по себе. И тем не менее, держать ее в своих объятьях, целовать ее сочные губы — это казалось таким правильным в тот момент…

Майя была невинна. Она хранила себя. Кто в наше сумасшедшее время сексуальной пропаганды на каждом углу вообще бережет девственность?!

При этом она не была монашкой. Майя носила облегающие платья, узкие брюки и декольтированные блузки. От вида которых, замечу, мой член периодически судорожно подергивался. И я был более чем уверен, что подобную реакцию она вызывала у других мужчин. Но Майя не отдалась никому. Из этого следовало, что у нее были честь и достоинство — то, чем не очень-то могли похвастаться современные девушки, находящиеся в постоянной погоне за развлечениями и острыми ощущениями.

Я не мог не признать того, что Майя была красива. Она обладала той красотой, которая сбивает с толку. Ее золотистые локоны в сочетании с кристальной голубизной глаз и фарфоровой кожей делали Майю похожей на ангела, сошедшего с небес. Но один взгляд на ее тело — объемная грудь, тонкая осиная талия и округлые соблазнительные бедра, — и первобытные инстинкты брали свое, делая Майю объектом вожделения.

Я опустил взгляд на свой твердеющий член.

«Успокойся, парень!»

Сейчас не об этом.

Майя была другой. Особенной. Выделяющейся из общей массы однообразного женского контингента.

В ней была сила, с которой приходилось считаться. В противном случае следовало быть готовым иметь дело с последствиями.

Собственно, с чем я и столкнулся. Она ненавидела меня. Я был ей глубоко отвратителен. В то время, как я, сам того не желая и не ожидая, проникался к ней симпатией…

Это было иррационально. Но это было.

Нужно просто отвлечься… Это то, что я умел делать наилучшим образом — отвлекаться, уходя в алкогольный астрал…

«Черт, я же на алко-диете!»

МАЙЯ

После трех бокалов «Мимозы» клуб казался мне привлекательней, чем в прошлый раз. Громыхающие музыкальные басы заглушали голос в моей голове, настойчиво напоминающий