Месть Блэка: Игра - Inferiat Страница 20

Блэк остаюсь я. — скептически посмотрел я на Люпина. — Даже если и суд вышел поспешным, уж в силах Дамблдора было инициировать повторное рассмотрение дела. Или хотя бы навестить меня в Азкабане. Только вот политические очки и простая выгода оказалась сильнее. При этом, чтобы получить ее ему было достаточно просто ничего не делать.

— Если так подумать…

— Вот так и подумай, Римус, — поднялся я со стула. — Теория всеобщей вины конечно занимательна, только я предпочитаю реальные факты. Петтигрю никто не заставлял выдавать тайну. Он просто, как и всегда присоединился к сильнейшему. Дамблдор — мог помочь, но не помог. Воландеморт же съехал с катушек — за то и поплатился. Так что не разделяй вину на всех, и не взваливай ее на одного себя, дружище. Терзания, в отличие от реальных дел мало помогают.

— И когда это ты успел заделаться философом, — смущенно улыбнулся оборотень. — Мне казалось, в нашей компании именно я всегда был голосом разума?

— Несколько лет в Азкабане позволяют несколько поменять приоритеты, — улыбнулся я в ответ. — Но ты не переживай. У тебя также будет время подумать.

— Это ты о чем?

— Ну, по моим сведениям, тебя выпустят примерно через месяц. Так что лежи, отдыхай, набирайся сил. Они тебе скоро понадобятся.

— Еще месяц здесь… — с тоской протянул Люпин. — Погоди, а для чего это? — вскинул брови оборотень.

— Ну ты же сам искал работу. Видел я твою анкету в гильдии, колдография кстати такая себе, — не смог я удержаться, вспомнив колдографию одетого в ношеный костюм оборотня с полосатым школьным галстуком на шее.

— Я твою тоже видел, с табличкой в руках, — не остался в долгу Лунатик. — Но ты же знаешь, мне не нужны деньги из жалости…

— Да какая жалость, Римус, — закатил я глаза в ответ на знакомую фразу. — Хотя на твою одежду без слез не взглянешь. Если уж сказал, что на моей стороне, то придется оправдывать. Мне нужны люди, Римус. Которым я смогу доверять. А кому как не тебе я могу доверится?

— Хорошо, — сдался под моими аргументами оборотень. — А в чем заключается работа?

— О, тебе точно понравится, — оскалился я. — Есть у меня на примете одна община….

* * *

После того разговора с Августой я долго думал о том, как мне воспользоваться информацией о несчастном случае с женой Ксенофилиуса. И выходило, что просто никак. Вернее, никак, с пользой для себя. В отличие от другой информации о будущем или прошлом, я знал только то, что это произойдет и примерные временные рамки. Долгие сеансы копания в собственной памяти принесли мне фразу Полумны, которая сказала о том, что ее мама умерла, когда ей было девять лет. Ну что же, как я узнал, недавно ей исполнилось девять. У Пандоры остался лишь год, или всего пара дней, или недель. Я точно не знал. Как и не знал, как мне предотвратить будущую катастрофу, при этом получив в должники самого Ксенофилиуса.

Дежурить возле нее сутками? В защищенное поместье даже войти незамеченными вряд ли получится. Конечно же их семья никогда не отличалась сильной магией, какими-то впечатляющими умениями. Скорее все Лавгуды, за редким исключением, были исследователями, учеными, деятелями искусства. Неординарный взгляд на мир помогал добиться успеха на этом поприще, а большие для древнего рода возможности в этом только помогали.

Исключением не стал и сам Ксенофилиус. Пойдя по стопам отца, тот стал исследователем, не редко путешествуя в самые отдаленные закоулки магического мира, находя там диковинных животных. В научно-популярном издании «Придира» был посвящен целый раздел различным магическим и полумистическим тварям, различным научным открытиям, изредка разбавляемый юмористической колонкой с забавными предположениями, скрывающими в себе политическую сатиру.

Пандора, хоть и происходила из обычной чистокровной семьи, чьи корни не насчитывают множество поколений, была подстать мужу. Мастер чар — ее изобретения и улучшения уже существующих заклинаний не только принесли признание в научном сообществе, но и регулярно выходили как в «Придире» так и в авторитетнейшем научном издании «Проблемы чароведения», куда попасть было откровенно говоря очень сложно и престижно.

Положа руку на сердце, это были хорошие люди. И даже то, что они стали моими противниками, не отменяло того факта что зла я им не желал. Последним кнатом в копилку моих сомнений был разговор с Гарри через артефактное зеркало, в котором он как обычно рассказывал, как у него прошел день.

Такие разговоры проходили у нас каждый вечер. Он рассказывал, как у него дела, как прошел день и какие новые впечатления он принес. Гонял ли он сегодня садовых гномов, или играл в детский квиддич на подаренной мной метле. И обязательно каждый вечер спрашивал, когда он сможет приехать обратно.

Нет, в целом Гарри понравилось жить у Уизли. Большая и дружная семья, теперь не стесненная в деньгах. Магический дом и местность, которую так увлекательно обследовать с новыми друзьями. Как я и боялся, и вместе с тем этого хотел, ему там действительно понравилось. Хотя, тот и не перестал скучать, видясь со мной всего один раз в неделю в воскресенье, когда мы вместе с Медой, Теддом и Нимфадорой, которая теперь настаивала называть ее просто Блэк, проводили время вместе в Хогсмите, или же вдвоем катались в Лондонском парке аттракционов.

Его нахождение в семье Уизли не было похоже на заключение. Как я в начале боялся, никто даже не просил его снять защитные артефакты, или подлить какое-нибудь зелье. Нет. Все было проще — Уизли делали все, чтобы ему понравилось там жить. А я, с каждым днем все больше закапывал себя в отговорках, боясь больше не услышать «Сири, а когда я перееду обратно?»

И вот как-то раз Гарри рассказал мне, что познакомился с новым другом, которая жила сравнительно неподалеку — веселой девочкой по имени Луна.

Разговор с ним, стал тем камешком, который подтолкнул меня к единственному решению, которое я мог выбрать не поступившись собственной совестью.

* * *

— Зовите меня просто Ксенофилиус, — добродушно усмехнулся беловолосый мужчина, отдаленно напоминающий Малфоя, если бы тот перестал ухаживать за своей прической, одеждой и обзавелся смешливыми морщинками вокруг глаз и губ а также серыми глазами постоянно устремленными куда-то вдаль. В целом, Ксенофилиус производил впечатление мечтательного безобидного чудика, если не знать в каких местах тот побывал и какие навыки для этого требуются.

— А меня, просто Пандора, — в противоположность ему, мать Луны была жизнерадостной, располагающей к себе одним видом, непоседливой девушкой. Светло-русые, соломенного цвета волосы с легкой рыжиной, круглые очки — велосипеды, энергия в каждом жесте