День Разрушителя - Виктор Астахов Страница 20

привычные фразы заклинания, Куза различила белое сияние в навершие посоха, что спустя несколько протяжных мгновений обрело форму мощного порыва. Магический ветер завыл среди коридоров леса, поднимая в воздух пыль листву и крошечных зверушек. Да, заклинание не нанесло эльфам никакого ущерба и лишь ослабило грядущий залп, но оно заставило выйти из объятий Малассы каждую затаившуюся тень. Десятки эльфийских воителей различных каст и специализаций, вооружённые разномастным оружием — каждый из них был опасным визави, обученным биться с любым противником, а общее число превосходило количество путников в десятки раз. Однако, утратив магический покров, воины тени утратили и ключевой козырь — инициативу.

Каплевидные щиты из древесины тарликума, укреплённые чешуёй гидр, с завидной лёгкостью удерживали режущие удары бастардов и даже скользящие попадания гномских топоров, но рангат, сжатый в израненных руках Духа Песков был совершенно иным орудием. Тяжёлый клинок, выкованный из чёрной стали, обрушился на авангард противника в жестоком горизонтальном ударе. Воздух наполнился треском и агонией криков. Там, где «Кроворуб» не прорубил эльфийские тела, его сталь рвала суставы и превращала кости в щепки.

Эльфы ответили серией колющих ударов, но они были слишком рассредоточены, слишком ошарашены, чтобы нанести орку значимый ущерб. Оживший ураган гнева дублировал удар, провернулся вокруг собственной оси и рубанул по правому флангу, преградив путь неприятелю. Прогремел очередной треск, ознаменовавший «Кинетический удар», расчистивший линию столкновения. Шеймус хотел бы использовать смертоносные чары, вроде «Цепной молнии» или «Магических барьеров», но подобная магия требовала длительной подготовки и не позволяла решить поставленных боевых задач. Следуя выучке и инстинктам, Кус устроил собственную охоту на отдельные цели и стрелков, что продолжали вести стрельбу с безопасных позиций. Отдельные попадания болтов оставляли на волчьей шкуре страшные раны, но Кус продолжал неумолимо преследовать цели, без устали раскрывая капкан волчьих челюстей.

К удивлению путников, даже несмотря на первичные потери, эльфы продолжали идти вперёд, не прибегая к излюбленному маневрированию. Они навязывали размен, реализуя преимущество в числе и пространстве. Зазубренные клинки и копья из раза в раз прорезали орочью плоть, а стальные болты тревожили воздух. Шеймус попросту не успевал готовить новые чары, а великолепный магический клинок в руках Лиары, как ни странно, едва ли служил более значимым средством защиты, чем короткий меч, ныне сжатый в руках юной орчихи.

— Папа! — глядя на то, как очередной эльф вонзает сталь в тело Крога, воскликнула Куза. Её руки дали слабину, а глаза наполнились слезами. Девочка попыталась побежать на помощь, но оказалась удержана рукой Лиары. — Неет!

— Куз, мы не можем…!

— Куза всё может! Отпусти! Хватит! Куза будет сражаться! — слышался детский голос.

Крик сменился хрипом и цокотом. Эльфы реализовали атаку в тыл, вырезав всех кровавых чародеев и теперь, обезумевшие трасхаунды носились по окружению леса, набрасываясь на каждого, кто стоял на пути к искомому запаху — аромату мяты. Химеры атаковали эльфийские отряды, что так же получали подкрепления. Крог пал на землю. Более ни клокочущая внутри ярость, ни могучее тело не были способны удерживать тот ущерб, что принял на себя воин. Остервенелый рык и предсмертные хрипы химер сменились цокотом копыт, что мчались по их следу. Вечер вспыхнул новыми красками — вспышками огня и закатным солнцем, отражающимся в стали чёрного доспеха. Сэр Грэмм и его рыцари ворвались в битву, превратив в месиво каждого несчастного, что оказался на пути их скакунов. Эльфы имели численный перевес и позиционное преимущество, но едва ли в их рядах находился воитель, способный на равных сразиться с укомплектованным рыцарем верхом на дэстриэ. Люди рубили эльфов, эльфы резали людей. Битва превратилась в настоящее безумие, где каждая сторона не считалась с жертвами, ибо поставленная цель и клятвы были превыше всякой жизни.

Последний разряд «Молнии» оставил ужасающий ожёг на теле эльфийского копейщика, что стремился оборвать жизнь Ку’сиба. Более Шеймусу не представилось и единого шанса сотворить волшебство. Единственным движением лидер отряда «Шасури» выбил чародея из равновесия и опрокинул на землю. Мэнгал имел задание взять Шеймуса живьём, но оно не было его приоритетом. Лиара атаковала незамедлительно, но едва ли и навыков друидессы было достаточно, дабы противостоять умелому воителю Игг-Шайл. Эльф с завидной лёгкостью отразил выпад и зашагнул вперёд в попытке обезоружить девушку.

Каково же было удивление Мэнгала, когда появившийся из-ниоткуда короткий меч вонзился в его тело.

Эльф по привычке отступил назад, острие «Пера» прошило доспех и задело плоть, но не нанесло значимого ущерба. За свою долгую, даже по эльфийским меркам жизнь, Мэнгал успел повидать многое. Он помнил те далёкие дни, когда их лесные сородичи ступили на землю Тарлада и принесли с собой войну, видел, как гибли его близкие, как обращались в пепел селения и как эльфийки кричали в плену людей. Он видел ужас войны и отнял множество жизней, но теперь, впервые в жизни ему противостоял ребёнок — испуганная девочка, с окроплённым слезами лицом. Эльфийская рука дрогнула.

— Прочь! — воскликнула девочка. — Град!

Эльф застыл. Он догадывался, что последняя фраза адресована гигантскому волку, что метался по округе, но не смог сделать и шаг. Взор ассасина устремился на главного противника — цель, что он выслеживал последние недели. Время застыло. Девушка, родной дом которой Мэнгал собственноручно предал огню, прожигала его ответным взором, столь же красивым как взор её матери, столь же стальным, как взор генерала Тэлагата. Столь же решительным, как взгляд того эльфа, которому Мэнгал поклялся в верности.

— Дочь Лорота, — беззвучно промолвил эльф. — Прости…

Единственное, что ощутил эльф в следующий миг, стала хватка в области плеч. Рыжеволосая эльфийка — его сестра по оружия впилась в тело Мэнгала и опрокинула на землю. Недоумение сменилось благодарностью, ибо топот лап сменился затяжным прыжком и образом огромного окровавленного зверя, что пронёсся над телами эльфов.

— С ума сошёл?! — прошипела рыжеволосая.

— Келла, Тейн… она и он…

Рычание Ку’сиба сменилось щелчками самострелов и топотом копыт. Агония битвы разгорелась с небывалой жестокостью, ибо стороны стянули в бой все подкрепления, находящиеся в округе. Рыцари прорвались сквозь авангард эльфов и, несмотря на численное превосходство противника, мечники ордена с огромным успехом реализовывали тактику открытого строевого боя. Звон стали, скрежет доспехов и какофония криков стали основной симфонией вечера. Солнце отражалось в окровавленных осколках мечей, пока яркая вспышка пурпура не перекрасила окружающие тона.

Заполучив необходимое пространство ввиду появления Ку’сиба, Шеймус отыскал в себе силы для сотворения очередного ритуала, коим стал непроницаемый магический щит. Ныне, израненный, окровавленный волк, эльфийка, юная орчиха и её бессознательный отец, находились под покровом защиты.

— Долго, я… не удержу, — прокряхтел волшебник. — Когда…