Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1972 год Страница 21

Толпа загудела, раздались аплодисменты. Фудзита снова поднял руку.

— Компания нанесла нам удар. Объявлено об увольнении ста человек. — Люди притихли, шеренги стали распадаться, все старались протолкнуться поближе к автофургону. — Кампания обещает увеличить зарплату оставшимся работникам, а тем, кто уйдет, сулит выплатить выходное пособие в размере полугодового заработка. — Толпа заволновалась. Фудзита немного выждал и продолжал: — Какая добрая компания, не правда ли? Как она заботится о своих служащих! Не хочет она обидеть и уволенных! Однако взгляните, кто среди этих ста человек. — Фудзита помахал листочками бумаги. — Весь профсоюзный комитет!

Я заметил, что несколько рабочих выбрались из толпы, сняли с головы хатимаки и, стараясь не привлекать к себе внимания, поспешили к дверям в здание телекомпании. Фудзита крикнул им вслед:

— Не надо трусить, товарищи! Когда мы вместе, мы сильнее компании! — И уже спокойнее, по-деловому, обращаясь к толпе перед ним: — У профсоюзного комитета есть предложение. К требованию отказаться от демонстрации фильма «Люди, остающиеся неизвестными» добавить требования поднять зарплату и оставить на работе этих людей.— Фудзита выбросил вперед руку со списком. — И не прекращать забастовку, пока все наши условия не будут выполнены.

«Бан-зай! Гам-ба-ро!» («Ура! Не отступим!») — долго скандировала толпа.

14.00, гостиница «Кинкэй».

Многоэтажное здание «Найгай хосо» и окружающие телекомпанию «билдинги» выросли в этой части города недавно. Подобно выбеленным солнцем и ветрами рифам возвышаются они над морем деревянных, грязного цвета домишек, в которых разместились лавочки, торгующие разной мелочью; крошечные, с носовой платок, кафе и бары да рёканы — маленькие, без окон, гостиницы с красноречивыми вывесками у входа: «Комнаты для деловой беседы в течение часа — 600 иен, комнаты на ночь — 2500 иен».

Узкие, лишенные тротуаров улочки днем кажутся вымершими. Но сейчас на одной из них, у рёкана с пышным названием «Кинкэй» — «Золотой фазан», непривычно оживленно. Один за другим в щель между сёдзи — легкими раздвижными стенками — в рёкан проскальзывали люди. По комбинезонам и эмблемам на спине легко можно было узнать служащих «Найгай хосо». Пятеро парней в потертых джинсах, бахромящихся у щиколоток, и черных кожаных куртках прогуливались у входа в рёкан. Из рукавов курток выглядывали металлические прутья, в руках поблескивали велосипедные цепи.

— Куда? — Парень с цепью, намотанной на кулак, преградил дорогу юноше в комбинезоне, который хотел выйти из рёкана.

— За сигаретами.

— Купи в рёкане.

— Здесь нет «Хоуп», а других я не курю.

Парень подозрительно смерил взглядом юношу и неохотно посторонился.

— Ладно, иди. И быстро назад!

Юноша перебежал улочку и скрылся за углом. У табачного киоска, на прилавке которого краснела коробка телефона-автомата, он остановился и торопливо набрал номер.

— Фудзита-сан! Они в рёкане «Кинкэй». Да, сколачивают свое отделение профсоюза. Собралось человек тридцать. Их охраняют ганг...

Велосипедная цепь со свистом рассекла воздух и змеей обвилась вокруг головы юноши. Выронив телефонную трубку, он медленно осел на землю. Багровая полоса, прочертившая лоб, взбухла.

14.00, штаб профсоюза телекомпании «Найгай хосо».

— Молодежная дружина, бегом к рёкану «Кинкэй»! В драку с гангстерами постарайтесь не вступать, берегитесь провокации! Наборщики, быстрей в типографию! Надо напечатать листовку о попытке компании создать новое отделение профсоюза. Члены комитета идут со мной в «Найгай хосо».

Фудзита отдавал приказания четко, уверенно. То, что компания попробует образовать из колеблющихся служащих свое, послушное ей отделение профсоюза, не было для него неожиданностью. Ясна была и дальнейшая тактика «Найгай хосо». С помощью этого профсоюза сорвать забастовку, уволить членов профсоюзного комитета и, отделавшись небольшими подачками, отказаться от выполнения главных требований бастующих. Поэтому еще утром Фудзита набросал листовку, разоблачающую тактику компании, отобрал в молодежную дружину крепких и смелых ребят — «Найгай хосо», считал он, может нанять гангстеров. Молодежной дружине поручили и наблюдение за теми, кто отказался участвовать в забастовке. Фудзита не ошибся. События развернулись так, как он и предполагал.

14.30, городское полицейское управление.

Похожие на средневековых рыцарей полицейские поспешно заняли места в машинах. Длинная дубинка — меч; прозрачная небьющаяся пластинка, опускающаяся с каски на лицо, — забрало; прямоугольная доска на руке тоже из прозрачного пластика — щит. Начальник полицейского управления Йватэ давал последние наставления командиру отряда:

— Тех, кто крутится там в черных куртках, не трогать. В рёкане не появляться, пусть спокойно проводят собрание. А вот с теми из «Найгай хосо», которые собрались вокруг рёкана, не церемоньтесь!

15.00, студия телекомпании «Найгай хосо».

Телекамеры и мониторы сдвинуты в угол, поднят под потолок раскрашенный цветами задник. Аварийные лампы тускло освещают полную народа студию, и оттого, что стены пропали в темноте, кажется: толпе нет конца. Серых комбинезонов мало, они теряются среди белых рубашек. Редакторов, обозревателей, дикторов, режиссеров созвал сюда на митинг Танака, редактор отдела планирования программ. Он и держал речь:

— ...Чтобы оправдаться в собственных глазах, мы нередко убеждаем себя, что не в силах достичь цели. На самом деле мы не бессильны, а безвольны. Разве мы забыли минувшую войну? Нет, конечно. Тогда почему позволяем толкать нас к новой? Милитаризм нужно остановить сегодня, пока мы еще в состоянии сделать это. Завтра может быть поздно. Так проявите решимость, присоединяйтесь к техническому персоналу и протестуйте вместе с ним против фильма «Люди, остающиеся неизвестными»!

Овации не было, Танака и не ожидал, что его призыв встретят восторгом. Но аплодисменты, хоть и негромкие, все же раздались, и Танака с надеждой подумал, что усилия его не напрасны.

16.00, гримерная телекомпании «Найгай хосо».

За окнами опять припустил дождь. Во дворе тишина. Артисты хора столпились у телевизора. По каналу «Найгай хосо» по-прежнему заставка: здание телекомпании...

Забастовка разворачивалась традиционным путем. Митинг, страстные речи, возгласы «Гамбаро!», встречные попытки создать параллельное отделение профсоюза, наконец, создание молодежной дружины.

Молодежные дружины мне приходилось видеть на многих японских предприятиях, охваченных забастовкой. Дружинники выполняли роль связных, если предприятие разбросано на большой площади, им поручалось наблюдение за нестойкими членами профсоюза, которые могут поддаться уговорам хозяев. Дружинники были незаменимы, когда приходилось давать отпор нанятым гангстерам. Компании часто нанимают бандитов, чтобы разогнать митинг или расправиться с забастовщиками. Задача дружинников сложна и ответственна: они не должны допустить нападения на рабочих, и в то же время им следует избегать драки с бандитами, иначе вмешается полиция. А это означает арест дружинников, а то и всего профсоюзного комитета за «нарушение общественного порядка».

«Сейчас забастовщики займут здание компании и забаррикадируются, — подумал я. — Обычный прием, чтобы избежать стычки с полицией и арестов и не дать воспользоваться услугами штрейкбрехеров».

Кто-то из артистов повернул переключатель программ. Застывшая многоэтажная коробка «Найгай хосо» исчезла. На других каналах сражались облаченные в доспехи самураи; на шикарных автомобилях удирали от полиции преступники; обеспокоенные падением курса доллара, суетились маклеры на фондовой бирже.

По четвертому каналу — новости. На экране — табачный киоск с телефоном-автоматом на прилавке, качается повисшая на шнуре телефонная трубка. Она почти достает до окровавленного лица лежащего на земле юноши. Эмблемы телекомпании на комбинезоне, в который одет юноша, на экране не видно. За кадром голос: «После столкновения членов профсоюза «Найгай хосо» с прохожими у рёкана «Кинкэй».

17.00, студия телекомпании «Найгай хосо».

Через распахнутые двери в ярко освещенную студию входили забастовщики. Вперемешку — серые комбинезоны и белые рубашки. В снопах света софитов они появлялись группами, и каждую новую группу встречали аплодисментами. Фудзита поднес к губам микрофон, и гомон стих.

— Создать второе отделение профсоюза компании не удалось! Учредительное собрание разбежалось! — загремел голос председателя профсоюза.

Студия ответила троекратным «банзай!».

— Компания наняла гангстеров для борьбы с нами! Но они бежали вместе с учредительным собранием под крылышко полиции!