Литературка Литературная Газета - Литературная Газета, 6538 (№ 01-02/2016) Страница 21

Кажется, что начиналось всё только вчера, однако на десятой, юбилейной церемонии число отмеченных этой, без преувеличения, уникальной наградой уже составило три десятка. Трепетные хранители, чуткие реставраторы, вдохновенные экскурсоводы, увлечённые исследователи – для каждого из них Третьяковка не просто место работы, а призвание, служение, образ жизни. Вернее, вся жизнь – сорок, пятьдесят, шестьдесят лет.

Премия, начинавшаяся как своя, чуть ли не «домашняя» (успеть отдать дань любви и уважения корифеям), постепенно превратилась в общероссийскую, находящую своих лауреатов порой за тысячи километров от столицы. И для сотрудников больших и малых провинциальных – да не устыдимся этого слова – музеев, чей труд уж точно равнозначен подвигу, она, возможно, ещё драгоценней: кто бы вспомнил о них, если не эти люди, для которых благотворительность – не звонкий «имидж», а упорная настойчивая работа.

Лауреаты юбилейной премии имени П.М. Третьякова Т.Л. Карпова, В.Н. Уханова, Е.Н. Шелкова

Церемония награждения проходит в декабре, т.к. приурочена ко дню рождения Павла Михайловича Третьякова. Меньше всего она похожа на официальное парадное торжество – это тёплый и искренний, уютный и дружный семейный праздник, на который неизменно собираются и коллеги третьяковцев из других музеев страны, и друзья галереи. И каждый раз это возможность для всех собравшихся прикоснуться к ещё одной странице жизни семейства Третьяковых. Юбилейный вечер был посвящён 150-й годовщине венчания Павла Михайловича и Веры Николаевны Мамонтовой. Их брак продлился 33 года и был очень счастливым – неслучайно в качестве знака премии был выбран совместный вензель супругов. Литературная композиция, составленная из семейной переписки и воспоминаний их дочерей, Александры Боткиной и Веры Зилоти, прозвучала в исполнении Александра и Полины Лазаревых. Для известного ленкомовского актёра участие в этом вечере было, по его словам, закономерным: «Музей – как театр: ты восхищаешься шедеврами, не имея ни малейшего представления о том, что происходит «за кулисами». Как же важно, чтобы труд этих замечательных скромных и беззаветно преданных своему делу людей был по достоинству оценён! В том, что мы – страна, народ, – постепенно возвращаемся к корням и традициям нашей культуры, есть и их огромная заслуга».

В доме Третьяковых любили музицировать, и декабрьские вечера в галерее эту традицию поддерживают неукоснительно. На сей раз гостем Третьяковки стал известный дирижёр и пианист Фабио Мастранджело: «Я уже довольно давно живу в России, но не перестаю восхищаться вашей страной и вашими людьми. Мне часто приходится слышать сетования на то, что россияне мало читают, редко бывают в музеях, театрах, на концертах серьёзной музыки. Но могу вас уверить, что, немало поездив по миру, я вижу, что в «просвещённой» Европе и за океаном ситуация много хуже, и надежд на кардинальные перемены пока маловато. А вы озабочены этой проблемой всерьёз, и дай бог другим странам найти силы следовать вашему примеру, ведь человечество живо только до тех пор, пока у него есть музыка, литература, искусство».

Разумеется, главными героями праздника были новые лауреаты премии, которую здесь не без юмора именуют «Третьяковским Оскаром». Волновались все. И впервые присутствовавшая на церемонии директор Зельфира Трегулова, принявшая руководство музеем меньше года назад, но уже почувствовавшая, что «Третьяковская галерея отличается от других музеев совершенно особым отношением людей друг к другу». И Виктор Бехтиев, вручавший премию, дипломы и заветные вензели достойнейшим из достойных, предварив сие действо лаконичной фразой: «Десять лет назад мы затеяли правильное дело. Всех благодарю за сочувствие». И Елена Бехтиева, бессменный «худрук», а точнее, ангел-хранитель этих незабываемых декабрьских вечеров. И конечно, сами счастливые лауреаты: Татьяна Карпова – заместитель генерального директора Третьяковской галереи по научной работе, Валентина Уханова – хранитель отдела древнерусского искусства ГТГ, Елена Шелкова – хранитель Музея фресок Дионисия, филиала Кирилло-Белозерского музея-заповедника. Как и все те, кто прежде поднимался на сцену конференц-зала в Лаврушинском, лауреаты говорили об одном: музейное дело – дело общее, коллективное, и награду эту они с радостью делят со своими наставниками, коллегами и молодыми сотрудниками, которым передают накопленный опыт. Именно это и называют люди честью и достоинством в профессии.

Реализм из Поднебесной

Реализм из Поднебесной

Искусство / Искусство / Штрихкод

Фомина Мария

«Тибетские монахи»

Теги: искусство , живопись , скульптура

В Научно-исследовательском музее Академии художеств в Санкт-Петербурге прошла выставка самобытного китайского живописца Хань Юйчэня.

Мы давно привыкли к тому, что в России обучаются тысячи китайских студентов. Институт имени Репина Академии художеств, что в Петербурге, на «исторической родине» академии, не исключение. Ежегодно его выпускниками становятся десятки молодых китайских художников, которые в великих стенах учатся премудростям европейской и русской академической школы.

Но выставка в Рафаэлевском и Тициановском залах музея Академии художеств необычна тем, что она представила нам китайское реалистическое искусство… китайского же происхождения. На втором этаже величественного здания на Университетской набережной – выставка мастера масляной живописи (техники, неизвестной в Древнем Китае) Хань Юйчэня. Это картины из жизни современного Тибета, который любит за его фантастическую природу и выразительные сцены быта китайский мастер. Настоящая крупноформатная тематическая картина, жанр, который далеко не всегда привлекает художников из-за его сложности, повествовательности, необходимости иметь навык «рассказать историю» в лицах и типажах. Мы видим лица простых жителей Тибета, мужчин и женщин, занятых повседневным трудом: они пасут скот на фоне заснеженных горных вершин, варят еду, бредут под ветром в паломничество к святым местам. Много улыбающихся лиц, хотя понятно, что люди, которых художник застиг с фотоаппаратом или с блокнотом для зарисовок, оторвались от своих каждодневных трудов и не привыкли позировать. Китайский живописец с особой любовью пишет детей, их нежные лица на фоне суровых гор или резных дверей домов. Буран и ветер, закутанные лица сменяются сияющим горным солнцем. Видно, что игра светотени, блики солнца также привлекают Хань Юйчэня, как мастеров раннего Ренессанса – перспектива. Ведь китайский художник – по сути, самоучка. Выставка сопровождалась старательно переведённым фильмом, где очень деликатно сказано о трудном детстве художника, но в большой отечественной аннотации к выставке говорится более прямо: Хань Юйчэнь – из репрессированной в годы «культурной революции» семьи, у него не было возможности учиться профессионально, он страстно любил рисовать и лишь позже стал брать уроки у профессионального художника. Чтобы прокормить себя, он тяжело и много работал (в 16 лет – грузчиком на металлургическом заводе). Но мир, который мастер создаёт в своих произведениях, кажется почти безмятежным – несмотря на почти осязаемую суровость климата и быта. Хань Юэйчэнь, будучи представителем основного в Китае народа хань, с большим интересом и тщанием выписывает детали яркой, декоративной тибетской одежды, непохожие типы лиц.

Очевидно, как сильно повлияла на китайскую реалистическую картину русская и советская школа живописи. Но мы сегодня словно забыли о светозарных картинах Пластова или Сергея Герасимова, которые создавались в такие тяжкие годы, мы почти не видим сцен из жизни «простых людей», занятых повседневными трудами, на наших выставках. Оказывается, что и нам есть чему поучиться у китайских мастеров такого европейского жанра, как картина. Хотя наши картины по-прежнему пишутся с высочайшим мастерством, профессиональной маэстрией, с той технической тонкостью и совершенством, которые опытный взгляд, конечно, не найдёт в китайской масляной живописи. Но у китайцев подкупает свежесть взгляда, радость бытия, отсутствие боязни перед «низким» сюжетом, да просто – любовь к своему народу.

«Тибетская девочка»

«Любопытный мальчик»

В театральной среде давно горько шутят, что скоро системам Станиславского или Михаила Чехова нам придётся учиться у американцев. Надеюсь, что с большой сюжетной картиной не произойдёт такого казуса, и на своей «исторической родине», в России – наследнице европейского реализма, – она вернёт себе былую популярность, которую начала завоёвывать в землях, где раньше были шёлк и тушь, а изображение человека терялось, как песчинка, в космической панораме пейзажа и круговорота жизни.