Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1981 год Страница 21

Ранее глядя на добродушное лицо Евгения Борисовича, я полагал, что, после того как он пришел на малый флот, жесткость приобретенная за долгие годы в море, исчезла — осталась только грусть по большому плаванию. Обычно прежде чем ответить на какой-нибудь вопрос, он улыбался. Но сейчас Коваленко напряженно вглядывался во встречные суда и свое недоумение высказал вслух:

— Странно. Что же делают эти рыббазы в акватории заповедника?

Один из ученых осторожно высказал соображение мол, скопление судов вызвано надвигающимся тайфуном «Орхидея». По синоптическим картам тайфун шел от Филиппин на север к Японскому морю.

— Нет. Тут что-то не так,— озабоченно возразил старый моряк,— если брать вашу версию, то эти суда должны скорее выйти в открытый океан, а здесь их может сорвать ветер и снести к опасным камням.

Капитан окинул взглядом тихий атласный залив словно хотел обратить наше внимание на крутые скальные берега близких островов Дурново, Матвеева, на торчащие из под воды острые окрашенные солнцем в красноватый гранит, высокие камни — кекуры. Вокруг них в бурунах угадывались подводные рифы.

— Нет, тут что-то не так,— сказал Евгений Борисович, будто поставил точку на только что принятом решении. — Держи на Пелис,— тихо бросил он рулевому.

«Биолог», сбавив ход, осторожно подходил к небольшому причалу у отвесного, буйно заросшего берега. Все здесь мне было знакомо, кроме красно-белого полосатого домика, прижатого к скале. На крыльцо вышел бородатый человек в вязаной безрукавке, надетой на голое загорелое тело. Постояв немного, стал спускаться по еле заметному в зелени деревянному трапу, прошел по узкому ракушечному пляжу и вдруг заторопился, как человек, признавший среди пришельцев знакомого.

Кое-кто на «Биологе» узнал в нем художника, другие называли чье-то имя. И тогда Евгений Борисович, как всегда спокойно, внес свою поправку. «Это начальник восточного сектора заповедника». «Биолог» легонько коснулся причала, и в человеке на берегу я узнал Игоря Сажина.

Меньше всего я здесь ожидал увидеть Игоря. В прошлую весну, когда эти острова еще были покрыты жухлой растительностью, а ветер при носил запахи тающих снегов, мы встретились с ним на охранном судне. Ходили от Владивостока до самого южного острова залива Петра Великого — Фуругельма. Тогда сотрудники заповедника только-только вступали в свои обязанности, и судно, на котором мы вышли патрулировать, тоже делало свои первые обходы. Робкими и скованными казались люди на судне. Сейчас же я прочел в искрящихся глазах Сажина, упругой и легкой его походке ощущение хозяина.

В это утро все на острове светилось свежестью, а когда мы с Игорем поднялись на площадку с деревянным настилом удивило и море внизу. Оно было настолько прозрачным, что я отчетливо видел линию киля нашего суденышка и дно из гравия под ним. На террасе стоял грубо сколоченный стол, отполированный локтями обитателей острова. Мы уселись вокруг него — от ветра нас защищали заросли шиповника. У ног извивались виноградные лозы, росли розовые кусты.

Игорь стал собирать на стол. Ушел в домик и вернулся с закопченным чайником и шипящей сковородой рыбы. Мимоходом пояснил, что свой домик они построили из досок, выброшенных морем.

— А красные полосы — чтобы его было видно издалека.

— Это настоящий кордон,— подхватил подошедший Евгений Борисович, — а не какая-нибудь избушка. Ты лучше скажи,— обратился он к Игорю,— что эти суда делали в акватории заповедника?

— Ну, тут целая история получилась... За ними приходили,— Игорь показал на сковороду, в которой ровными рядами лежали в жиру сочнотелые тушки рыбешек.— Я не сразу сообразил, что они зашли на иваси, думал, собирают свой флот на путину... Я сейчас,— вдруг он вскочил и снова скрылся в домике.

Постепенно в поле нашего зрения стали попадаться и остальные обитатели острова. Подошел катер и встал рядом с «Биологом». Внизу около кустов черемухи, у печки, сложенной из кирпича, копошились две женщины. Евгений Борисович сообщил, что они из Москвы, ученые из Главного ботанического сада.

Вернулся Игорь с толстой тетрадкой и, отыскивая в ней нужную страницу, стал пояснять: сюда он заносит фенологические наблюдения, состояние погоды, птиц, цветение растений, появление дельфинов, акул, переписывает рефераты, связанные с экологией...

— Так вот,— глядя в тетрадку, сказал он,— третьего дня поднимаюсь, как обычно, утром на маяк — и сразу же обнаруживаю одиннадцать рыболовных сейнеров мористее острова, примерно в шести милях. И тут меня осенило: вспомнил об иваси. В прошлом году сюда заходило много косяков этой сельди. Сорок лет их не было у наших берегов. А в этом году они опять появились... Спустился вниз, передал радиограмму на Старк, начальнику охраны, что в акватории заповедника творится неладное, возможно вторжение рыбаков... И в самом деле, в ту же ночь зашли еще несколько сейнеров, встали за островом Де-Ливрона...

Игорь помолчал, будто что-то вспомнив, оглянулся и, увидев у причала только что подошедший катер, сказал:

— В тот день катер не ходил, ремонтировался. Так что мне пришлось смотреть на море и кусать локти... Но об этом я тоже сообщил в радиограмме, просил прислать вертолет. Вертолет появился, но не тот. Он пролетел над нами и ушел в залив, видимо, искал косяки рыб. А к нам пришел только мотобот. На следующее утро, поднявшись наверх, я ахнул: подошли еще четыре базы и пятнадцать сейнеров, причем один из них на моих глазах сделал первый замет. Мы решили сходить на одну из рыббаз. Идем и вдруг видим еще сейнер с сетями — он сливался окраской с нашим берегом. Подошли. Оказалось, он поднял уже тысячу центнеров и ждет перегрузчиков, чтобы отдать улов базе. Зашел на борт. Представился. Капитан сказал, что у него разрешение на лов в этой зоне есть...

Евгений Борисович, до сих пор не выдававший своего особенного внимания к рассказу Сажина, вдруг вмешался:

— Надо в таких случаях смотреть на штурманскую карту.

— Я сообразил... В лоции, которая печатается «Дальрыбой», ограничений на лов не оказалось, но что самое интересное, на карте не было координат заповедника. Я провел на их карте линии — наши границы. Конечно, ориентировочно, с мыса Гамова до мыса Телчковского, включая острова Римского-Корсакова. Обвел красным карандашом, предъявил документы и составил акт.

— А как отнесся капитан? — спросил Евгений Борисович.

— Легко... Принес он документы, я выписал данные, поблагодарил за тактичный прием, и мы разошлись.

— Да,— сказал Евгений Борисович,— рыбаки народ самоуверенный, у них есть прикрытие — начальство сказало, и все...

— Ну а дальше мы сразу направились на одну из баз. Поднялись на эту громадину, с трудом нашли каюту капитана. Принял любезно. Вызвал буфетчицу. Коньяк на стол, создал такой интим, что я растерялся сначала. Но, видимо, почувствовав мое смущение, он перешел к делу: «Да, заповедники надо охранять,— сказал капитан,— что же мы делаем... нашим потомкам ничего не останется». Я говорю: давайте обозначим координаты заповедника и передадим в ваш штаб. А он в ответ: «Сам сделаю»,— и быстро, по-морскому, написал радиограмму, вызвал радиста. Потом наливает рюмку коньяка. Я отказываюсь, но он — мол, не по-флотски получается, не выпущу из каюты. В общем, расстались с ним друзьями... Радиограмму на самом деле приняли...

— Кто? — спросил Евгений Борисович.

— Начальник экспедиции,— ответил Сажин и посмотрел на часы.— Мне надо сейчас выйти на связь с институтом. Алексей Викторович Жирмунский, директор института, должен знать, что у нас здесь все в порядке.— Игорь встал и, прихватив остывший чайник, снова скрылся в полосатом домике.

Казалось, в Сажине все еще бродило возбуждение. Заново переживая события прошлых дней, останавливаясь на подробностях, вроде бы необязательных, он словно проверял, хотел убедиться в правильности своих действий.

Вернувшись к столу, Сажин подтвердил мою догадку и продолжил разговор с той же детальностью, но уже о том, чему не был свидетелем. То, что произошло в его отсутствие, как бы являлось продолжением его действий.

— Пока мы ходили за продуктами,— Игорь опять заглянул в тетрадку,— пришел на «Аметисте», новом охранном судне, заведующий заповедником Юрий Дмитриевич Чугунов... Юрий Дмитриевич тут погонял рыбаков, составил два акта, дал радиограммы в «Дальрыбу» и крайком партии... И еще заставил рыбаков спустить шлюпки и очистить залив от мусора, бочек, которые они выбрасывали за борт. «Аметист» ушел, а на следующее утро пришли еще суда, но они уже знали о наших действиях. Это я понял, как только поднялся на борт рыбообрабатывающей базы «Шалва Надибаидзе», где находился сам начальник экспедиции. Он-то мне и сказал» что у них запломбирована фановая система, запрещен выброс мусора за борт... Кстати, как ни странно, именно начальник экспедиции и дал нам нужные, более точные адреса и имена в крайкоме, «Дальрыбе»... В общем, вчера к вечеру суда ушли отсюда,— поставил точку Сажин.— А те, что вы встретили по пути, обещали сегодня утром покинуть наши воды.