Шоколад - Тася Тараканова Страница 21

— Привет.

В голосе незнакомца не было угрозы. Не первый раз видит беглянку из лагеря? Он не опасен или притворяется таким?

— Здравствуйте. Извините, я использовала пакетик чая и съела пачку печенья.

— Из колонии?

— Да. Сбежала и заблудилась.

Мужчина неторопливо снял лётную фуражку, поместил её на полке над вешалкой, пригладил волосы и повернулся ко мне.

— Иван Иваныч — директор вертолётной площадки.

— Майя Бортникова, отбывающая наказание за преступление по неосторожности.

Мужчина скинул обувь, приглашающе кивнул на дверь.

— Я в дела колонии не вмешиваюсь. Зайдёшь?

Представив сырой лес и ночёвку среди корней, я сникла. Попросить бы его отвезти в посёлок. А может он разрешит здесь остаться.

— Проходи. Чаю выпьем. Сколько тебе лет?

— Двадцать семь.

— О, у меня дочка твоя ровесница… в городе живёт.

Эх! Пан или пропал. Я шагнула следом за мужчиной. Не маньяк же взлёткой заведует, образованный человек, семьянин. Уговаривая себя не трусить, я бочком протиснулась в комнату. Очутившись на свету, я гораздо лучше рассмотрела мужчину. Среднего роста, коренастый, лысоватый, широкоскулый с прямым носом и узкими губами он производил впечатление соседа по лестничной клетке, который обычно вежливо здоровался при встрече.

Мужчина набрал воды в чайник, включил его, достал из холодильника банку варенья, из шкафа кукурузные палочки и конфеты. Проверял меня? Скорее всего, глянул, не обманула ли. Чайник закипел. На столе появилась вторая кружка.

— Садись, почаёвничаем. Я здесь только во вторник и пятницу появляюсь, я ж на пенсии. Но за полосой смотрю. Больше некому.

В животе заурчало. Кажется, теперь я вечно буду ощущать себя голодной. Мы расположились напротив друг друга. Я взяла конфету, развернула, откусила и зажмурилась от удовольствия.

— Какие конфеты вкусные, дорогие.

— Так дочка присылает, знает, что они мне завсегда нравились.

— Любит вас.

— Да. Она у меня умница. Выучилась, замуж вышла. А ты почему сбежала? Срок-то наверное, небольшой.

— Два месяца.

Я доела конфету, запила чаем. Пальцы заметно задрожали.

— Один охранник избил и хотел…, ну, в общем… вы понимаете. Он сказал, что будет приходить каждую ночь.

Мужчина нахмурился, поднял чашку и уставился в неё. Кажется, он мне не поверил.

— Да, как так-то. Пётр мужик справедливый. Он бы не позволил.

— Его нет в лагере. Он улетел…вместе с травмированным сотрудником.

— Тогда понятно.

Мы немного посидели в тишине. Я бы выпила ещё чаю, но просить постеснялась, и так чувствовала себя неловко, поедая вторую конфету и берясь за кукурузные палочки.

— Спасибо. Давайте, я здесь полы помою, приберусь.

Мужчина задумчиво посмотрел в окно.

— Да уж. Пылью всё заросло. Я-то приехал траву покосить на аэродроме, вон как вымахала. А ты управляйся, если хочешь. Пойду, поработаю до темноты.

Ведро, тряпки и швабру я нашла в кладовке. Набрала воды и принялась за уборку. Первым делом протёрла все поверхности вместе с подоконниками. Уборка не была моим любимым делом, но привычка к порядку активизировала все автоматические навыки. Хорошо, что мыть пол на коленях не пришлось, голова каждый раз болезненно откликалась на каждый наклон, поэтому я не торопилась. Почти закончив мыть пол, решила вылить грязную воду на улице. Подошла к двери, и застыла. Там слышались голоса. Не помня себя от страха, бросилась за рюкзаком, а потом в кладовку. Только шмыгнула внутрь, как в прихожую вошли.

— Говоришь, гостей нет?

От голоса Егора подкосились ноги, словно кипятком плеснуло по венам, я закрыла ладонью рот, чтобы не заорать от ужаса.

— Можно гляну?

Прозвучали шаги, бухнула дверь, какое-то время доносился неясный бубнёж, потом мужчины вышли в коридор.

— Если появиться, имей в виду, она рецидивистка.

— У вас вроде таких нет? — Иваныч говорил спокойно, будто и без интереса, — Это же колония — поселение.

— Третий побег за две недели.

Пауза била по нервам, моё бедное сердце, кажется, готовилось проломить грудную клетку.

— Да уж. Куда только Пётр Григорьевич смотрит?

— М-м. Его нет.

— Кто вместо него?

— Я, конечно…. Ладно, предупредил тебя.

Дверь хлопнула, Егор вышел, я боялась двинуться с места. Иваныч не отдал меня ему. Спасена.

Неожиданно, дверь отворилась, и голос Егора с порога. Вернулся, сволочь.

— Полы намываешь?

— Не в грязи же сидеть?

Звон ведра и льющейся воды. Резкий вскрик, шум и злобный голос.

— Скажешь, где эта сучка?

Удар стон, хрип.

— Придушу. Говори, где она!

— Пусти…

У меня отнялись ноги, я не могла сделать и шагу, горло сдавил спазм — ни крикнуть. Пальцами нащупала черенок лопаты, толкнула его, он с грохотом полетел на пол.

Через секунду дверь кладовки распахнулась, и в проёме возник Егор. Тьма клубилась в глазах волчары, взгляд его словно взрезал грудную клетку, я не могла сделать полный вдох.

Схватив за шею, Егор выволок меня в коридор. Иваныч лежал в луже грязной воды. Егор, не тормозя, с ноги открыл дверь и потащил меня к черному лагерному пикапу, стоящему вдалеке на полосе. Около машины ждал ещё один охранник — бритый под ноль парень со шрамом на щеке, с виду уголовник.

— Где Иваныч?

— Лежит там, немного поучил его.

— Ты чё, Егор?

— За укрывательство ему срок положен. Ещё спасибо скажет. А ты иди, чего встала!

Сильный удар в спину заставил упасть на колени.

— Егор, кончай!

— Заткнись. Давай на двоих эту сучку…

По телу прошла судорога, стало нечем дышать, я закрывала и открывала рот, пытаясь сделать вдох. Садист выпустил шею и отвесил пощёчину. Мне было уже всё равно, ни боль, ни страх не могли остановить реакцию тела. Ужас, который переполнил меня, сорвал все заслонки и бросил в объятия смерти.

— Сука, дыши, — зарычал Егор, тряся меня за плечи — ты у меня ещё не так подёргаешься.

Из носа хлынула кровь, мир затянуло тёмной плёнкой, где-то вдали прозвучали голоса.

— Ты сдурел!

— Пошёл на хер…

Очнулась я в трясущемся кузове пикапа рядом с бритым охранником, пристально наблюдавшим за мной. Вяло просканировала своё тело, особенно ниже пояса. Там вроде, ничего не изменилось, только слабость неимоверная, шевельнуться не могу. Охранник протянул платок, я отстранённо посмотрела на него. Он помялся, потом аккуратно протёр моё лицо. Поплевав на платок, провёл под носом и подбородку. Надо же, какой сервис. Над головой промелькнула стойка ворот, мы въехали в колонию.

Глава 7. Яма

Нас встречали Кирилл и два охранника. Они залезли в кузов, под руки вытащили меня из пикапа, следом выпрыгнул бритый с моим грязным рюкзаком в руке. Кирилл подступил, к вышедшему из кабины Егору.

— Что с ней? Почему в крови?

Егор осклабился, показав широкие белые