Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1985 год Страница 22

У иглобрюхов сросшиеся челюстные кости образуют четыре пластинки (отсюда и одно из названий), а весь зубной аппарат напоминает клюв попугая. Кожа рыбы снабжена шипами.

Иглобрюхи — одно из наиболее загадочных морских созданий. Возможно, это самые ядовитые рыбы в Мировом океане. Наиболее отличительный признак их — способность раздувать свое тело, превращая его в шар, ощетиненный колючками. Будучи испуган или возбужден, иглобрюх вбирает воду (или воздух — ему все едино) в мешки, расположенные в брюшной полости,— объем рыбы при этом увеличивается раза в три,— и остается «надутым», пока причина стресса не исчезнет. Содержимое мешков четырехзуб держит очень крепко и не сдается, даже если его вытащат на сушу. Взрослый мужчина может встать на раздувшуюся рыбу — иглобрюх и не подумает выпустить воду.

Кстати, прочность кожи иглобрюха подметили еще древние египтяне: выпотрошив рыбу и набив ее водорослями, они использовали получившийся «мяч» при игре в шары. По этой ли причине или по какой другой, но четырехзубы были увековечены египтянами. Изображения рыб-собак встречаются на гробницах V династии — а это очень глубокая история: двадцать седьмой век до нашей эры.

Наиболее крупные экземпляры иглобрюхов достигают метра в длину, весят до четырнадцати килограммов. О жизни этих рыб под водой известно не очень много. Предположительно, они — хищники и клюв свой используют как боевое оружие: разрывают на части крабов, вскрывают двустворчатых моллюсков, взламывают кораллы, нападают на морских ежей и морских звезд. Используя брюшные мешки как водоструйный аппарат, они ведут на дне «вскрышные работы», ища добычу под слоем песка. Известны случаи, когда иглобрюхи перекусывали проволоку и проржавевшие рыболовные крючки. Наконец, зафиксирован и такой факт: в одном из ресторанов Токио фугу, попавшая на стол для разделки, не смирилась с печальной участью и отчекрыжила шеф-повару палец.

У иглобрюхов очень подвижные, радужные глаза, отливающие зеленым и голубым. Некоторым видам свойственна фотохромия: хрусталики их глаз меняют прозрачность в зависимости от интенсивности освещения.

Особенности четырехзубов можно перечислять долго. Например, такая деталь: под глазами у них расположены крохотные щупальца с... ноздрями. Это действительно органы обоняния. Рыбы-собаки (вот, пожалуй, единственный мотив, оправдывающий это название) способны различать в воде запахи примерно так же, как собаки-ищейки различают их в воздухе.

Наконец, еще один момент, который нельзя упустить при описании наших героев,— их способ плавания. Они не плывут, а шествуют в воде. Вот почему при описании их повадок был использован такой оборот — «предположительно — хищники». Не очень понятно, как при такой неповоротливости четырехзубы могут нападать на быстро передвигающуюся добычу — например, на крабов.

По сравнению с большинством рыб в теле четырехзуба очень мало костей. Скажем, ребра и брюшные кости отсутствуют вовсе — их роль выполняют мощные брюшные мускулы. В вялых плавниках нет лучевых костей. Четырехзубы томно дрейфуют в толще океанских вод, волнообразно шевеля спинным и задним плавниками. Два грудных плавника слегка трепещут, удерживая рыбу «на курсе». А хвост, который у подавляющего большинства морских обитателей служит главным движителем, выполняет у иглобрюхов всего лишь функцию руля...

Почитание фугу в Японии за века развилось в подлинный культ. В одном из парков Токио стоит памятник этой рыбе. Близ Осаки существует известный храм, где лежит надгробный камень, специально высеченный в честь фугу. Из иглобрюхов делают светильники и подсвечники, есть множество мастерских, которые специализируются на изготовлении воздушных змеев, изображающих — конечно, стилизованно — фугу.

Но главная встреча человека с фугу происходит в ресторане. Здесь гурман буквально вверяет свою судьбу в руки повара. Все повара, желающие готовить фугу, должны иметь специальную лицензию, а ее не получить без длительной — до двух лет — стажировки в качестве ученика и строгих письменных и практических экзаменов. Испытание практикой выглядит так. Кандидату дается двадцать минут, в течение которых он должен разделать фугу и приготовить из нее сасими (так называется блюдо из сырой рыбы, которое подается с острым соусом из сои, хрена и прочих специй). Если кандидат допустит хоть одну ошибку — не видать ему лицензии до следующего экзамена, срок которого подойдет только через два года.

И тем не менее повара, бывает, допускают оплошность. И тогда дело принимает драматический оборот. По данным статистики, за последние десять лет в Японии более двухсот человек умерли, отравившись фугу. Правда, отмечают защитники национального деликатеса, в большинстве эти люди погибли дома — они сами пытались приготовить фугу, но не справились с задачей.

Сложное искусство приготовления фугу предписывает повару произвести тридцать операций, и даже у самых опытных кулинаров на это уходит не меньше двадцати минут. Особой популярностью у гурманов пользуется не суп из фугу, а сырое мясо иглобрюха — сасими.

Быстрыми ударами «хочо» — острого и тонкого ножа — повар отделяет плавники, отрезает ротовой аппарат и вскрывает брюхо фугу. Затем он осторожно изымает ядовитые части — печень, яичники, почки, глаза, снимает кожу — она не менее ядовита,— и принимается нарезать филе тончайшими кусками. Далее все мясо надо тщательно промыть проточной водой, чтобы удалить малейшие следы крови и яда. И наконец, наступает завершающая стадия. Мелко-мелко нарезав мясо — пластинки должны быть не толще бумаги,— повар располагает полупрозрачные, матовые, «алмазные» кусочки филе на блюде, создавая картину. Картину в буквальном смысле слова. Это может быть пейзаж, или изображение бабочки, или образ летящего журавля с распластанными крыльями и вытянутой шеей. (Журавль в Японии, между прочим, символ долголетия.)

Все... Теперь, если есть желающие, можно отведать сасими. Вот как смельчак неяпонец описывает впечатления от обеда, за которым он отважился вкусить несравненное мясо фугу.

«Я полагал, что совершу преступление, разрушив «картину» в моей тарелке. Но, подбадриваемый владельцем ресторана, я ухватил палочками одно из алмазных перышек журавля и окунул его в приправу, смешанную из соевого соуса, редьки и красного перца. Странно — я не ощущал опасности, но с каждым глотком во мне нарастало возбуждение. У мяса совсем не ощущается волокнистая структура, оно более всего похоже по консистенции на желатин. Очень легкий вкус. Скорее цыпленок, чем рыба, лишь отдаленный намек указывает на то, что это продукт моря. Кто-то в высшей степени тонко подметил, что вкус фугу напоминает японскую живопись: нечто утонченное и ускользающее. И к тому же очень гладкое, как японский шелк...»

Яд, который содержится в различных органах фугу, называется тетродотоксин. В сухом виде это белый порошок. Из одного иглобрюха средних размеров его получают совсем немного — всего несколько десятков миллиграммов. И тем не менее этого количества достаточно, чтобы убить тридцать человек. Кстати, почему тетродотоксин не действует на самого иглюбрюха — тоже загадка для ученых. В растворенной форме это вещество служит обезболивающим препаратом и применяется как анальгетик при невралгиях, артритах и ревматизме.

Разумеется, пользоваться этим средством нужно с большой осторожностью. Смертельная доза для человека — один миллиграмм. Антидот против тетродотоксина неизвестен...

И все-таки, несмотря на угрозу жизни, японские гурманы поедают иглобрюхов в таких количествах, что в последнее время со всей остротой встала проблема истощения популяций фугу. Причем это в равной степени относится ко всем видам рыб-собак, идущим в пищу,— опасность нависла и над тигровыми фугу (самыми почитаемыми), и над макрелевыми... Все больше и больше иглобрюхов разводятся в искусственных условиях, достижения мари-культуры проникли и в эту область. И все зачем? Чтобы подвергнуть риску новых гурманов?

Нет, лучше оставить эти вопросы без ответа. Не будем погружаться в глубины национальной психологии. Противоречивость культа фугу давно зафиксирована в японском фольклоре.

Сколько веков японцы с риском для жизни едят фугу — столько же веков бытует поговорка: «Те, кто ест суп из фугу,— глупые люди. Но и те, кто не ест суп из фугу,— тоже глупые люди».

В. Никитин

Вольфганг Шрайер. Неоконченный сценарий

Журнальный вариант

День клонился к вечеру. Сидя за рулем машины, Ундина Раух спрашивала себя, как ей быть дальше. Это ее последний рабочий день. Совершенно неожиданно шеф объявил, что заказов больше нет и перед Новым годом фирма работу свою прекращает. Его слова ошеломили всех, ее же просто потрясли. Как это легко — снять табличку с двери кабинета и вычеркнуть название фирмы из торгового регистра. Рекламная студия «Мозаика», где она проработала двенадцать лет, приказала долго жить. С отцовской щедростью — поскольку Ундина ему нравилась — шеф заплатил ей содержание по март. Хватит, дескать, времени подыскать себе что-нибудь другое. Но дела в кинопромышленности шли на спад, и уверенности в завтрашнем дне Ундина не ощущала. И вообще, реклама ей бог знает как надоела.