Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1996 № 08-09 Страница 22

— Минутку. Единороги редки. Предположим, он не появится?

— О, вы достанете его, я уверена, — сказала девушка весело. — Вы ведь колдунья. Уж наверняка вы сможете раздобыть единорога. Они такие бесхитростные звери.

— Верно, — согласилась я, покачнувшись от толчка Чима. — А как насчет вашей репутации? Если единорог публично отвергнет Вас…

— Мне наплевать, что они подумают. Таман знает, что я невинна. Мне ведь частенько приходилось давать ему по рукам.

Она сложила ладони на груди.

— Так вы продадите мне заклинание?

— Сдери с нее побольше, — возмущенно прорычал Чим, — «бесхитростный зверь», сказала тоже!

В этом мы с ним сошлись. Я назвала высокую цену.

— Приплата за единорога, — объяснила я.

Девушка и не подумала торговаться. Она достала кошелек из глубоких складок своего плаща, и внушительные размеры мешочка заставили меня пожалеть, что я не утроила цену. Но едва я потянулась за ним, девушка быстро отдернула руку и снова спрятала кошелек.

— Сначала заклинание, — потребовала она.

Не так наивна, как казалось.

— Подождите здесь, — сказала я и полезла в фургон. Я вернулась минутой позже и передала девушке вытянутую склянку из непрозрачного стекла, закупоренную темной пробкой.

— В утро обряда, — велела я, — помажьте немного меж грудей. Единороги не выносят этот запах. Они еще долго будут шарахаться от вас.

Она подозрительно понюхала пробку.

— Пахнет розами.

— Если вы предпочитаете пахнуть как мухомор, то я могла бы приготовить другое…

— О нет! Это вполне подойдет. — Она запрятала склянку в глубину плаща и тщательно отсчитала мой гонорар. — Вы уверены, что это сработает?

— Я буду там, чтобы убедиться собственными глазами. Тайно, разумеется.

— Конечно. За такую цену я надеюсь получить полное удовлетворение. Могу себе представить лицо отца! Он надеется продать меня, как козу для случки, правда ведь? Это его хорошенько проучит! — На мгновение явное злорадство промелькнуло в ее глазах. Она справилась с собой и неуклюже присела в быстром реверансе.

— Благодарю Вас, э… — Она повернулась и поспешила назад, снова закутавшись в плащ.

— Во всех отношениях восхитительная девушка, — заметил Чим.

— Ее деньги говорят сами за себя, — я взвесила монеты на ладони. Они издавали приятный звон. — Этого хватит тебе на пиво, по крайней мере, до летнего солнцестояния.

Чим нетерпеливо икнул.

— Что ты ей дала?

— Немного моего масла для ванны. Ну, тебе ведь оно никогда не нравилось.

— От запаха роз я чихаю.

Тут до него дошло, о чем мы говорим, и уши Чима уныло опустились.

— Выходит, я должен впрячься в это дело?

— Хочешь пива — придется. Я обещала той девушке единорога, и до праздника «раздобыть» я могу только тебя. Ты в силах продержаться трезвым все утро, чтобы произвести должное впечатление на знать долины?

Возмущенный Чим гордо тряхнул головой.

— И после всего, что было, ты еще сомневаешься во мне? Верь в меня, Джоэлла…

Рабочая лошадь исчезла. Я изумленно ахнула. Передо мной стоял не Чим, а безупречный единорог, гордый и величественный, с длинным спиральным рогом, пылающим волшебным светом — серебристое видение в жемчужной предрассветной мгле.

Видение громко испортило воздух.

— Верь мне всегда, — поправил себя Чим.

С Чимом я познакомилась года три назад, на залитой лунным светом поляне в лесу, где, по слухам, кишмя кишели злые духи. Мне не было и пятнадцати лет, и я была совершенно одна, убежав из дома, от отчима, который изнасиловал меня, а потом обозвал проституткой и колдовским отродьем, не годным даже для продажи в бордель.

Я заблудилась в лесу и рискнула выйти на поляну, где увидела единорога, прислонившегося к стволу дуба, в точности такого, каким он представлялся мне в мечтах. Я замерла от восхищения. Единорог поднял голову и пристально посмотрел на меня томными серебристыми глазами, а затем рыгнул — пьян в стельку. И с тех пор мы вместе.

Видите ли, девушке моего происхождения поневоле приходилось выбирать между двумя путями в этом мире. Перспектива свадьбы вовсе не привлекала меня, и, будь я проклята, если выберу другой путь.

Чим предложил третий вариант. Сам Чим не вписывался ни в одну из историй о единорогах, которые я когда-либо слышала. Он ценил не только пиво, но и дружеское общение. Я предоставила ему и то, и другое, и в ответ Чим научил меня магии. Мне было удивительно, отчего этот единорог привязался ко мне, ведь я не была девственницей, но по словам Чима, его такие тонкости не интересовали.

Было несложно отыскать место проведения Праздника Весны в Долине — стоило только выйти на дорогу и следовать за толпой. На мне была личина деревенского батрака: мешковатая куртка, скрывшая мою фигуру, домотканные рабочие штаны и стертые башмаки, волосы заколоты под ветхой соломенной шляпой.

Заклинанием иллюзии навела еще пробивающийся пушок на подбородке. Простенько и полезно; и то, что у меня маленькая грудь, оказалось кстати.

Чим принял вид рабочей лошади и шлепал ровно, хотя я не была уверена, была его твердая походка частью иллюзии или нет. Легендарная грация единорога, мое больное место!

Чим чихнул, с вожделением взглянув в сторону винной лавки.

— Только одну кружку, — попросил он.

— Потом. Ты обещал оставаться трезвым до окончания обряда. Так что постарайся смириться с этим и веди себя как лошадь. Я хочу оглядеться.

Чим мысленно пробормотал слово, каких, по моему мнению, единороги знать не должны. Как только он приблизился к частоколу, где было привязано несколько лошадей, манеры его изменились. Голова Чима поднялась, походка стала игривой. Кобылы. Я тяжело вздохнула и вознесла молитву ко всем известным мне богам, ибо это было сейчас совсем некстати. Чим же всегда был не прочь.

Оставив Чима развлекаться, я отравилась осмотреться. Мне всегда нравились весенние праздники. В эти дни все собираются пообщаться и похвастаться своим ярким новым платьем и сбросить последние следы холодной тоскливой зимы. Я стащила у какого-то джентльмена кошелек и купила себе браги и жареную индюшачью ножку, отложив на обещанное Чиму пиво. Почему бы мне не наслаждаться этой поездкой, даром, что она деловая?

И тут взгляд мой упал на плащ, точнее на вышитый там герб: на темном серебристом фоне ярко-красная соколиная голова. У обладателя плаща было открытое веснушчатое лицо шестнадцатилетнего мальчика и копна одуванчиково-желтых волос. Любимого моей клиентки звали Редфалькон. Может это как раз он? Сейчас выясним! Я подошла к нему, и, заметив «жарковато сегодня», предложила ему промочить горло.

— Я не должен принимать… — сказал он, — если отец поймает меня за этим…

Оглядевшись украдкой вокруг, юноша убедился, что отца поблизости нет и довольно скоро мы уже передавали бутылку туда-сюда и болтали как старые приятели.

Выяснилось, что его отцом был сэр Джеррод Редфалькон, экс-солдат, превратившийся в арендатора у Рональда, Лорда долины. Стало быть, это и был пресловутый Таман. Он оказался славным дружелюбным пареньком, не прочь поболтать с неотесанным селянином, в отличие от большинства молодых людей его круга. Вскоре я подвела разговор к вызову единорога. Таман с радостью откликнулся на это. К югу от нас тянулось огромное поле луговых цветов, ограниченное с востока лужайками для пикника, а с запада подступал лес.

— Леди Элси будет петь Призывную Песнь, — сказал он. Лицо Тамана засветилось Будто солнышко призывно выглянуло из-за туч. — Вон она!

— Кто?

— Леди Элси. Вон там. Девушка в зеленом.

«Зеленое» — было слишком бедным словом для ее платья.

Оно было скорее изумрудным, воплощенное лето. Должно быть, ее отцу оно стоило порядочно. Ее восхитительные волосы горели медью, они были длинные и искусно уложенные, как полагается будущей невесте.

Несколько девушек, перешептываясь и хихикая, помогали ей вплетать в них весенние цветы. Именно это личико скрывалось под капюшоном ночной гостьи.

— Впечатляет, — вынуждена была я согласиться.

Да, парень влюбился по уши. Из уважения к юношеской любви я отдала ему то, что оставалось в бутылке. Он осушил ее до дна и вздохнул.

— Матерь Божья! Если бы она не была влюблена в моего брата…

Я вытаращила глаза.

— Твоего брата?

— В моего старшего брата, Тамана. Понимаете, они любят друг друга, но лорд Рональд этого не одобряет, потому что наша мама — ну, неважно. В общем, из-за этого он обручил Элси с Квайджем, этим прокисшим болваном. О, кстати, меня зовут Клариен.

Мы пожали друг другу руки. Я не сказала своего имени, а он не спросил. Мысли Клариена были целиком заполнены Элси.