Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1982 год Страница 22

Беседа касалась то одной, то другой темы. Речь зашла о деревне.

— Здесь живут представители всех общин острова,— сказал Ананд,— креолы большей частью ремесленники: каменщики, плотники. Индийцы — большинство мелкие крестьяне — выращивают сахарный тростник и фрукты на своих или арендованных участках. В нашей деревне еще есть две автомастерские, где занимаются мелким и средним ремонтом автомобилей. Потом еще десяток огородников: они выращивают и продают овощи на рынке в городе. Когда поворачивали с шоссе, то на углу вы, наверное, видели магазин, принадлежащий китайцу Чану. Он и вся его семья с утра до вечера стоят у прилавка. Хуже всего то, что молодым людям почти невозможно получить работу, но уж кто ее имеет, тот соглашается на самые тяжелые условия, за низкую плату ездит на работу километров за пятнадцать.

У нас,— продолжал Ананд,— легче получить работу подростку или женщине. Им платят меньше, они не могут постоять за себя, и это выгодно нанимателю. За два дома от нас одна автомастерская, там ремонтом занимаются четырнадцатилетние мальчишки. Они ушли из школы, чтобы работать почти бесплатно. Формально считаются учениками слесарей. Им еще повезло: они приобретают профессию и приносят домой полсотни рупий в месяц.

К веранде подошел высокий молодой человек в пестрой тенниске и неопределенного цвета джинсах — друг Ананда. Через несколько минут дядя-учитель простился — ему нужно было идти на занятия. Парни предложили посмотреть на водохранилище — гордость деревни.

Друг Ананда — его звали Деви,— видно, не был уверен в своем английском, он не вступал в разговор и только, когда мы шли к водохранилищу, сказал, тщательно подбирая и медленно выговаривая английские слова:

— Я видел по телевидению Олимпиаду в Москве, мне очень понравилось. Я член молодежного спортивного клуба. Мне Ананд рассказывал о спорте в Советском Союзе. Я хотел бы почитать об этом...

— Какими видами спорта вы занимаетесь?

— У нас есть футбольная команда, проводим соревнования по волейболу.

По счастью, в Кюрпипе у меня была олимпийская литература, и я обещал ее завтра же послать.

Мы вышли на окраину деревни и по дороге, обсаженной сахарным тростником, направились к водохранилищу.

— Видите, развалины виднеются среди эвкалиптов? Это бывший сахарный завод. Давным-давно он прекратил свое существование. Только моя мать помнит, как он работал. Вокруг были не только сахарные плантации, но и земли, непригодные для тростника. Там росли алоэ, акации и фруктовые деревья — сливы, а также гуайява, хлебное дерево и манго. Непригодные для посадок тростника земли разделили на участки. Так в начале столетия родилась наша деревня,— объяснял Ананд.

Мы подходили к водохранилищу. Дорога уперлась в железные ворота, возле которых был небольшой домик. После коротких переговоров со сторожем — он вышел к нам в сопровождении рыжей собаки — открылись ворота, и мы прошли к дамбе.

— Обратите внимание на эти деревья с гигантскими листьями,— Ананд показал на рощу между дамбой и холмом.— Это равенала, ее родина — Мадагаскар. Она называется «дерево путешественников». Видите, как листья расходятся веером от ствола. В основании каждого листа долго сохраняется дождевая вода. Если нет поблизости ручья, всегда можно напиться.

Мы поднялись по небольшой тропинке к подножию холма, полюбовались гладью воды и раскинувшейся вдали деревней, утопающей в зелени.

Возвращались мы в деревню, когда солнце садилось за холм. Было еще жарко. У магазина Чана в тени манговых деревьев сидели на камнях ровесники Ананда и Деви. Они смотрели на нас, и я уловил в их взглядах любопытство. Нечасто, видать, появляется гость в их деревне, далекой от обычных туристских маршрутов острова.

Во дворе дома Ананда нас ждала очень бледная девушка в сари. То была Мита — единственная опора семьи. Она трудилась на швейной фабрике в десяти километрах от деревни и только что вернулась. Субботний день был, как обычно, для нее рабочим.

Я стал было прощаться, но мне сказали, что приготовлен чай.

Чувствовалось, что в семье о Мите заботятся все, и не только потому, что она единственный человек, имеющий постоянную работу. Видно было, что к ее словам прислушиваются. Деви был явно неравнодушен к Мите и, естественно, сидел с нею рядом, первой наливая ей чай, передавая сахар.

После чая Ананд пошел проводить меня до машины.

— Они, наверное, скоро поженятся? — спросил я.— Мита и твой друг?

— Не знаю... Деви тоже ищет работу... Все это очень сложно. Я приехал и не узнал Миту, она очень сильно изменилась. Знаете, работа ей не под силу. Она встает в половине шестого, очень трудно добраться до фабрики, работа начинается в семь тридцать. Ритм совершенно ее изматывает. У них на обеденный перерыв отводится всего пятнадцать минут, чтобы здесь же, за швейной машиной, съесть бутерброд и выпить бутылку кока-колы. Девушек все время погоняют: нужна большая выработка, мол, иначе фабрика не выдержит конкуренции и начнутся увольнения. После окончания официального рабочего дня в четыре швеи остаются сверхурочно: это обязательно. После двух-трех часов сверхурочной работы девушки хотят есть, но на. фабрике нет даже буфета. Понимаете, как ей трудно? Утром она выпивает чашку чая, в обед съедает бутерброд, и так до вечера. Она заговорила было с подругами об организации профсоюза на фабрике, но оказалось, что в цехе есть доносчица. Вчера Миту предупредили, что, если она не прекратит агитацию, с будущего месяца ее могут уволить. Сестренка очень похудела, ее нужно показать врачу. Со стороны кажется, что у Миты мягкий характер, но она упрямая и сильная девушка. Она легко не сдается, и я боюсь — сгорит или от болезни, или от неравной борьбы. Понимаете теперь, почему я так спешил домой? Мне как воздух нужна работа...

Юрий Степанчук Порт-Луи — Москва

Звездный егерь. Григорий Темкин

С громким хлопком раскрылся тормозной парашют. Космобот, словно лошадь, которой на всем ходу вздернули поводья, задрал серебристый каплевидный нос, скрежетнул колесами по посадочной дорожке и остановился.

К космоботу неторопливо подполз огромный трейлер, присосался ребристым рукавом авторазгрузчика к люку под днищем.

Подали трап к носовой части корабля, открылась дверь пассажирского салона. Люди торопливо вставали на ступеньки эскалатора и замирали, чтобы вздохнуть полной грудью и убедиться, что наконец-то совершили посадку. Оказавшись на земле, они начинали безудержно улыбаться, притопывать, словно испытывая прочность бетонного аэродрома.

Молоденькая дежурная в голубом летном комбинезоне терпеливо ожидала их в тени под крылом космобота.

— Добро пожаловать на Анторг,— певуче произнесла она, когда последний пассажир сошел вниз, и улыбнулась. Восторженные от свежего, живого воздуха, упоительно синего неба над головой, настоящей травы, просунувшей озорные зеленые язычки в щели меж бетонных плит, пассажиры зааплодировали. Девушка смутилась, порозовела, отчего на ее лице еще заметнее выступили веснушки, с которыми не могла справиться никакая косметика. Призвав на помощь все свое самообладание, она скороговоркой докончила приготовленную речь:

— Прошу вас пройти за мной в здание аэропорта, оттуда после необходимых формальностей вы будете доставлены в отель «Турист», пока единственную гостиницу нашего пока единственного на Анторге города. В «Туристе» вас ознакомят с дальнейшей программой.

Девушка круто развернулась и, досадуя на себя за излишнюю застенчивость, зашагала в сторону приземистого прямоугольного здания с высокой башней. Согнувшись под тяжестью ручной клади, в которую, как водится испокон веков, были втиснуты самые тяжелые вещи, пассажиры суетливо устремились за ней.

— Гляди, вон те двое,— генеральный директор ткнул коротким пальцем в экран. Изображение вздрогнуло и подернулось серой пляшущей рябью помех. Директор раздраженно хлопнул по крышке монитора, и видимость восстановилась.—Вот так всегда, всем все делаешь, обо всех думаешь, а к себе вызвать мастера — руки не доходят.

Стас с деланным сочувствием хмыкнул. Вступление его насторожило. В колонии все знали про вечно разлаженный монитор в кабинете генерального директора и про его манеру начинать неприятный или щекотливый разговор с жалоб на «проклятый аппарат».

Сейчас экран директорского монитора показывал поле аэродрома, по которому нестройной толпой семенили за дежурной вновь прибывшие. На самом дальнем плане изображения виднелся краешек космобота, доставившего с рейсового корабля на орбите груз и пассажиров. Корабль по расписанию прилетал раз в полгода и задерживался всего на три дня, так что каждый прилет был для нескольких сот колонистов крупным событием. Начальники отделов ждали прибытия новых специалистов, исследователи надеялись, что придет давно заказанное оборудование, директор клуба несся со всех ног за долгожданным ящиком пусть не с последними-препоследними видеозаписями. Пока сновал туда-обратно космобот, спуская на планету контейнеры с грузом и поднимая на корабль добытую за шесть месяцев анторгитовую руду, пока колонисты разбирали посылки, зачитывались письмами от родных и знакомых и срочно готовили к отправке ответные послания, для транзитных пассажиров — специалистов, летевших на другие планеты,— устраивалась экскурсия по уникальному анторгскому заповеднику.