Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола - Андрей Геннадьевич Кощиенко Страница 22

В общем, я не стал демонстрировать в магазине «феминистические повадки межполового общения» и дал ЧжуВону проявить себя в качестве «дарителя», раз ему так этого хотелось. Но об ответном даре – я даже не задумался.

– Ничего я ему не подарила. – отвечаю я БоРам и, желая выглядеть лучше в её глазах и глазах остальных, начинаю объяснять. – Понимаешь, у ЧжуВона весьма высокий уровень. Найти подарок для него – это самый настоящий квест. Голову сломаешь, пока придумаешь, что это может быть.

БоРам несколько мгновений с удивлением смотрит на меня.

– А песни? – спрашивает она. – Ты же пишешь песни? Можешь подарить то, что больше никто подарить не сможет!

Песни? – задумываюсь я над неожиданным предложением. – ЧжуВону? Ну, в принципе, – да. Марш я ему уже подарил, теперь – до сих пор расхлёбываю. Как бы только после «подарка» ещё похлёбки бы не добавилось… Но, как говорится, – почему бы и нет? Раз ЧжуВон устроил в «Lotte» шоу под названием «мирное прощание» и я в нём участвовал, – значит, мне тоже следует придерживаться роли, на которую я согласился. А то потом станут говорить, что ЮнМи «демонстрировала жадность и эгоизм» как только могла. Это будет некрасиво. БоРам подкинула неплохую идею. Но, что в таком случае я могу «написать»? Мммм, стопроцентно, это должно быть нечто соответствующее моменту. Стандартное, из женского репертуара о расставании. Рок, как и реп, – будут здесь неуместны. Тут нужно заунывно-слёзное… Из репертуара Татьяны Булановой? Не, только не это! Это будет слишком по-бабски. Ещё кто? Апина? «Он уехал прочь, на ночной электричке. Ехать не хотел, но зажало яички…» Ритмично, романтично, но, пожалуй, будет мимо кассы. Надрыва нет. А кореянка, поющая грустную песню на сцене, это сплошной надрыв и тоски, – море разливанное… Вспоминается также Аллегрова – «…глупый мальчишка, что ты наделал, я ж потихоньку душила тебя…» Вариант из списка возможных, но тоже пока неоднозначно, так бы я сказал. Покуситься на репертуар Йоко или АКВ48? Нужно садиться вспоминать, что них есть на эту тему, и потом, там японский, всё одно переводить придётся. А сразу на корейском, – даже вообще не представляю, что и кто это может быть. Репертуар корейских песен у меня совсем небольшой. Пожалуй, смогу воспроизвести по несколько песен из репертуара «T-ara», «Orange Caramel» и «Crayon pop» да и всё. И сейчас, быстро «прокручивая» в голове то, что знаю, я не могу сказать, что вижу среди них что-то подходящее. В общем, с кондачка, такие вопросы явно не решаются.

– Хорошая идея. – отвечаю я БоРам на её предложение. – Но нужно думать.

– Я могу помочь. – предлагает мне она.

– Как? – удивляюсь я.

– Над текстом вместе с тобой поработать. Чтобы песня получилась красивая.

Страшно представить, чем может закончиться подобное «взаимодействие»…

– Мы на работу сегодня вообще поедем? – меняя тему, спрашиваю я и напоминаю. – Ты же стала звездой. У тебя начинается новая жизнь. И потом, – другие тоже хотят померять. Забыла?

– Да, да. – энергично кивая, соглашается со мной БоРам и начинает снимать цепочку, наклонив голову вперёд.

– Давайте, меряйте быстрее и поедем в агентство! А то опоздаем! – командует она, протягивает снятое украшение ДжиХён и тут же поворачивается ко мне.

– По дороге поговорим. – говорит она, дружески улыбаясь. – Да?

(позже. ХёМин и ДжиХён, отстав от других участниц группы в сборах, вдвоём торопятся к выходу)

– ЮнМи, вообще офигеть… Мне так сказать – в голову бы не пришло! – восклицает ХёМин, по-видимому, продолжая находиться под впечатлением от недавнего разговора. – Откуда только такое берётся?

– Ага. – соглашается с ней ДжиХён. – Словно тридцать лет кисэн[3] проработала, а не год в шоу-бизнесе!

(позже, в микроавтобусе, в котором группа едет в агентство)

Наконец, пришло время выполнить данное себе вчера обещание – «подумать об этом завтра». От БоРам и остальных, желавших продолжения разговора с подробностями о взаимоотношениях с «женихом», я всё же отбился и могу теперь спокойно, пока еду, подумать. Итак, – какого чёрта в этой стране проводят суды без участия обвиняемых?!

– БоРам, нетизены выясняют, кто круче, – ты или АйЮ? – кричит КюРи, сидя с планшетом в руках за два ряда кресел от БоРам.

– Конечно – я! – кричит в ответ ей та. – У меня просто раньше песен хороших не было!

Пфф, почти по канону. «Я почему раньше вредный был? Потому что у меня велосипеда не было. Я может, только жить начинаю»… Суд обязан был уведомить о том, что собирается меня судить. Документ, под роспись…

– БоРам, пишут, что ты должна так же, как АйЮ, поехать в Париж!

– Конечно! Французы мечтают меня увидеть!

Ага, увидеть БоРам и умереть… а почему у меня нет этого документа? Может, в суде его – потеряли? Но, если они его потеряли, то значит … они не могли тогда начать процесс! Это же становится незаконным!

– БоРам, ты возьмёшь нас собой?

– Если вы пообещаете себя хорошо вести! Хи-хи-хи…

Но, раз они начали процесс, то все бумаги у них были. Значит, из этого следует вывод, что кого-то они таки уведомили, посчитав это достаточным… Кого?

– РамБо, ты же не знаешь французский язык!

– ЮнМи знает! Я её возьму с собой!

Да, ЮнМи всё знает, мудра как змей, только непонятно, почему ей со всех сторон прилетает, раз она такая умная… Кто мог расписаться за меня? Вижу три возможные «точки». Одна – дома, раз. Вторая – это агентство, два. Третья – в армии. Вообще непонятно, почему моё дело разбирал не армейский суд, а гражданский. Мне говорили, что так нельзя. Или, – так тоже можно?

– РамБо, тогда тебе нужно будет выпустить диск французских песен, как АйЮ!

Да, кстати… Чем дело закончилось у АйЮ с диском? Вышел уже или нет? Нужно узнать.

– У меня ЮнМи есть! Она десять таких дисков напишет!

Ох и нифига себе, – заява!

– Хватит тебе одной