Ясновидец - Юли Ко Страница 22

— Да, но такое впервые вижу. Думаешь, стоит к Грае отвести?

— Что сделает нам травница?

— Ну… Она лекарь наш почётный. Хворь заговаривает. Не прямо, но травы да. Нужно попробовать.

Ворон открыл дверь, не стучась. Возможно, из-за помутнения рассудка от алкоголя нормы приличия растерял. Василиса забилась в угол, утирая слезы. Посмотрела выжидающе. Священник облокотился о косяк.

— Пошли.

— Куда?

Отвечать он не стал. Глупые вопросы девка задаёт, будто не знает зачем тащились в такую даль. Уж не точно на мягких перинах полежать.

— Что со мной будут делать?

— Господи, как ты достала постоянно говорить! — не выдержал он, — так сложно молча пойти?!

— Ты пьян, — вдруг испугалась почему-то Васька и остановилась.

— Пьян, и что с того? Насиловать не собираюсь тебя, противна мне. Поперёк горла стоишь уже.

Где-то в глубине души Ворон жалел, что такие злые слова говорит, но стресс и настойки делали своё дело. Остановиться он не мог.

— Зачем тогда возишься со мной? Я не беспомощна!

— Да? Что-то не видел от тебя ничего, что могло бы подтвердить слова!

Вдруг Вася подбежала к нему и дотронувшись до висков и сжала пальцы. Ворон охнул, пытаясь высвободиться, но хватка оказалась стальной. Глаза Васькины сверкнули. Он испугался, что она проломит ему череп.

— Страх и боль уйдите прочь, разум очисти, — проговорила девушка.

Теплота разнеслась по телу, злость пропала, зато навалилась слабость, да такая сильная, что Священник повалился на колени, но Вася и тут удивилась, с лёгкостью подняв его, почти взвалив на плечи.

— Теперь понимаю, — раздалось громкое позади, — понимаю вашу настороженность.

Вася обернулась, увидев высокую стройную женщину в мешковатом чёрном платье до самой земли. Она улыбнулась, подняв руки.

— Я Грая, лекарь. Думаю, тебе нужно отпустить парня. Ты пугаешь его и всех вокруг.

Василиса моргнула, отскочила от Ворона, сама не понимая, что только что произошло. Микола три раза перекрестился.

— Простите… Я не знаю, как это произошло. Это не я…

— Конечно не ты. Это тьма, которая в тебе сидит. Пойдём со мной. Я не сделаю тебе ничего плохого.

И Вася пошла, отчаянно сдерживая слезы. Ей было очень страшно. От себя и других. Она не знала кто враг, а кто друг и кому можно доверять. Но от Граи шло какое-то успокаивающее тепло. К нему хотелось тянуться, а не бежать прочь. Когда они пришли, то девушка оказалась в небольшой комнатке. Пахло там восхитительно-сушеными травами. На миг Ваське показалось, что она вновь в том самом доме с Варькой. В груди заскребло, и девушка, наконец, дала волю слезам.

— О, нет, нет. Не нужно плакать. Всё не так плохо, как ты думаешь, — женщина обняла её, и от объятий плакать захотелось ещё больше. Да так, что навзрыд.

— Что я сделала Ворону? Прокляла его? С ним всё будет хорошо?

— Конечно. Ты просто очистила его кровь от алкоголя и успокоила. Это совершенно нормально. Обычный заговор. Я так тоже могу.

— Ты ведьма? — удивилась Вася.

Грая засмеялась.

— К сожалению, нет. Но, по правде говоря, всегда хотела ею быть. Сними рубаху, дай посмотреть что-там у тебя.

Она повиновалась, заметив, как лицо Граи вытягивается от удивления.

Ворон почти засыпал, когда к нему вломились Грая с Миколой. Священник подскочил, натягивая одеяло до подбородка. Лица у вошедших были такие, от которых можно было сразу понять, дела плохи.

— Давайте только сразу к делу, — сон как рукой сняло.

— Я такого никогда не видела, но очень много читала и…

— Я же просил, сразу к делу.

Грая сцепила руки в замок.

— Что мы знаем о ведьмах, которые продали душу дьяволу?

— А такие есть? У них ещё и душа имеется?

— Не поясничный, Ворон, дело серьёзное, — проговорил Микола, хмурясь, — ведьмы не люди, поэтому и подселенцев не берут к себе. Да и самим дьяволам нечего делать в таком теле, им нужны слабые, чтобы поработить тело и делать с ним всякое…

— Ведьме этой удалось добровольно подселить к себе демона, чтобы удвоить силы. Так она стала бессмертной. Ведьмы с такими подселенцами не горят, не топятся, ничего им не может нанести вред. А вот они могут. Всё гибнет вокруг. Ведьмы могут проклясть землю на тысячелетия вперёд и ничего на ней никогда не будет расти, проклясть людей, превращая их в упырей. А ещё… Могут родить. Породить себе подобных. Только в детях таких уже есть частичка демонов. Они тоже не горят и стихии их не берут. Железо и серебро для них только опасность и то, чисто обезоружить на какое-то время. Сила у них большая и колдуют они по другому. И выглядят… От них всё гибнет, но сила демоническая проявляется не сразу.

Ворон почему-то сразу подумал о Всеволоде и волнение вновь расползлось по груди. Богдан не знает, что с проклятым ходит. И не даром он Варьку заприметил и вцепился в неё.

— А Васька причём тут? — вместо этого спросил Ворон.

— А при том, что в городе этом её и прокляли. Кровь ведьмы влили, чтобы она продолжила её дело. Только вот Васька не ведьма, силы у неё есть конечно, но в таком малом количестве, что она может только воду заговорить или травы какие. Поэтому и роспространилось по ней… Это… — Грая перешла на шёпот, — ошиблись они. За ведьму её приняли.

— И что теперь с ней станет? Если ведьма эта поймёт, что ошиблась?

— Попытается убить её.

— Но мы не знаем жива ли эта ведьма вообще, раз она после себя хочет потомство оставить.

— Жива, только ослаблена кем-то или чем-то, — сказал Микола, — сама не может беды разносить. Отсиживается где-то тварь.

— Она и мёртвых может поднимать?

— Она может всё.

Тогда нападение волка на Васю стало понятным. Ворон пожевал губу, встал.

— Где она?

— У себя. Как узнала, убежала сразу, закрылась и не впускает никого.

Священник кивнул и вышел. Он представлял, что она чувствует сейчас. Ненароком ещё сделает что с собой. Постучал.

— Вась, это я. Открывай!

Тишина в ответ.

— Я выломаю дверь! Открывай!

На это раз Вася открыла, отошла в сторону.

— Я всё знаю, и хочу сказать тебе, что нет ничего непоправимого.

— Я так не считаю.

— Меня не волнует, что ты считаешь. Я знаю, мы придумаем что-нибудь. Теперь хотя бы стало понятно, что мы ищем.

— Со мной теперь опасно. Она будет охотиться на меня. И вас всех убьёт. Кстати, я подумала о Всеволоде.

— Я тоже о нём подумал. Думаешь, он её сын?

— Да.