Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1990 год Страница 23

Первый луч солнца упал на крышу двухъярусного павильона, завершающего надвратную башню Нгомон, или, как ее называют еще, Полуденные врата. Колоннаду и крышу павильона обильно покрывают рельефные фигурки мифических существ. Я не удержался и попросил водителя сделать остановку.

Через один из пяти проходов в башне мы прошли внутрь «Запретного города». Нашим глазам открылся парк с причудливо стриженными в виде пагод деревьями. Под листьями лотоса почти не видно было воды в прудах, берега которых выложены подобранными один к одному камнями. Мы прошли по кирпичному мосту и оказались на главной аллее. В ее начале и конце возвышались одинаковые бронзовые арки с рельефными изображениями драконов.

Аллея упиралась в главный императорский дворец Тхайхоа. Он весь из дерева, и, если верить здешним путеводителям, не сыскать ему равных по легкости конструкции, изяществу убранства и обилию позолоты. Вокруг множество вазонов с неизвестными мне экзотическими растениями, силуэты которых весьма близко напоминают разнообразных животных.

Недалеко от дворца высятся, как два великана, огромные бронзовые котлы. Я принялся разглядывать рельефные изображения на его стенках: различные птицы, олени, свиньи, ветви деревьев. Трудно было поверить, что это орудие жестокой казни. Ушли в прошлое времена, когда в котлах разогревали масло и бросали туда осужденных...

Пагода Небесной женщины стремительно возносится к небу множеством убывающих ярусов. Поблизости от нее вход в монастырь. Его охраняют стоящие перед дверью раскрашенные фигуры небесных воинов со свирепыми лицами и с оружием в руках, которые должны устрашать злых духов. Возле дорожки, ведущей к храму, я увидел кумирни, куда многочисленные паломники с севера и юга Вьетнама ставят дымящиеся благовонные палочки. Здесь же стоит пьедестал с позолоченной скульптурой Будды грядущего.

Густой гул вдруг расплылся в неподвижном воздухе. Удары огромного, в рост человека, колокола призывали к молитве.

Из храма послышались нежные и чистые звуки колокольцев и монотонное чтение сутр. А мы стояли и смотрели на величественную реку, на которой уже окончательно рассеялся туман и заскользили по глади воды быстроходные джонки. Казалось, ничего не изменилось с тех пор, как Нгуен Хоай встретил здесь Небесную женщину.

Пора было отправляться в дорогу. Но по пути мы еще не раз останавливались, привлеченные тем или иным сооружением. Мавзолей Кхай Диня, предпоследнего вьетнамского императора, стоит на холме. К нему мы поднялись по каменным лестницам. Они украшены скульптурами извивающихся драконов, держащих во рту шары — символы Земли, а маршевые площадки — скульптурами людей и животных.

Некогда стены этой императорской усыпальницы покрывали мозаичные картины. История их создания неповторима, как, наверное, и они сами.

Затеяв строительство собственного мавзолея, Кхай Динь в 1920 году приказал разбить тысячи хранившихся в императорском дворце ваз и другой фарфоровой посуды XVII—XIX веков, которые за свою красоту называли «Голубой Хюэ». Из мелких осколков искусные мастера составили мозаики, стиль которых получил название «чань мань сань» — погребальное искусство из разбитых ваз. Большинство их, к сожалению, погибло в 1968 году, когда Хюэ подвергся бомбардировке.

Рискуя опоздать в Дананг, успели заглянуть и на территорию мавзолея Ты Дыка, прадеда Кхай Диня. Это место знаменито своим уединенным парком, созданным для ностальгического созерцания: заросшие лотосом пруды, островки на них, соединенные изящными деревянными мостиками, извилистые дорожки с плавными поворотами. Но мы торопились и думали ближайшем будущем — о джунглях Тайнгуена, где нас ждала работа.

Вячеслав Рожнов Фото автора  Ханой — Хюэ — Дананг

Янтарный кабинет

Продолжение. Начало в № 5.

«Прерогатива фюрера»

Май 1933 года. Прошло несколько месяцев с того дня (30 января), как Гитлер был назначен рейхсканцлером. На площадях немецких городов фашисты жгут книги.

Лето 1933 года. Вслед за запретом на кинофильмы, пьесы и музыку еврейских авторов начинается широкая кампания против так называемого «упадочнического искусства», или «искусства вырожденцев». Такой ярлык навешивается на всех, кто не подходит под нацистскую концепцию искусства: модернисты, экспрессионисты, сюрреалисты и прочие, чересчур оригинальные... Во время травли художников было конфисковано около 16 тысяч произведений живописи и скульптуры. Часть из них продана за границу (Германия очень нуждалась в валюте!), часть обменена на произведения старых мастеров (фюрер чтит духовные традиции), а остальное...

«Большинство конфискованных объектов уничтожено!» — гордо докладывал Гитлеру министр пропаганды Йозеф Геббельс ( Йозеф Геббельс (род. в 1897 г.) — министр пропаганды, гауляйтер нацистской партии Берлина. Организатор кампании против «упадочнического искусства». В 1940 году отдал приказ о розыске всех произведений искусства, созданных немецкими авторами и находящихся за границей. Крупнейший военный преступник. Покончил с собой 1 мая 1945 года.).

Наведя таким образом порядок у себя дома, нацисты обратили взоры за пределы Германии. Надо отметить, что Гитлер еще с молодых лет находился под определенным влиянием английского философа Хьюстона Стюарта Чемберлена (1855—1927), который выдвинул идею о том, что возникновением своей цивилизации и культуры Европа обязана... германцам! Эта потрясающая в своей абсурдности мысль стала основой культурной политики «третьего рейха». Главный идеолог империи Розенберг (Альфред Розенберг (род. в 1893 г.) — один из основателей нацистской партии, автор многочисленных антикоммунистических, антисоветских и антисемитских трудов. С 1941 года — рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий. Основатель и председатель «Штаба рейхсляйтера Розенберга по оккупированным территориям», превратил его в крупнейшую организацию расхитителей произведений искусства. В 1947 году осужден и как один из главных военных преступников казнен.) в программном труде «Мифы XX века» воспевал эту идею на все лады.

И вот под лозунгом «Европа всем обязана Германии» фашизм начинает готовиться к войне против европейской культуры. Пожалуй, впервые в истории в одном ряду с военным, экономическим и политическим планами нападения на другие страны оказался и план, так сказать, культурно-политический. Разрабатывался он с истинно немецкой обстоятельностью. Прежде всего нужны были точные сведения о том, где располагаются наиболее ценные сокровища мировой культуры в соседних странах, включая СССР, и какие конкретно произведения хранятся в том или ином музее. Немецкие искусствоведы — одни напрямую, другие косвенно — начали работать на разведку. Так, восточным экспертом в конце тридцатых годов стал некий фон Хольст. В 1940 году он был включен в немецкую архивную комиссию, работавшую в Советской Эстонии. В начале 1941 года Хольста ввели в состав культурной комиссии, которая работала в Литве, затем в Ленинграде и Москве. К этой командировке искусствовед фон Хольст готовился особенно тщательно. 15 ноября 1940 года он обратился к директорам немецких музеев с требованием обязать начальников всех подразделений подготовить для него сообщения «обо всех произведениях (хранящихся в русских музеях), которые могли бы с любых точек зрения стать ценным вкладом в немецкую культурную сокровищницу».

Хольст (Нильс фон Хольст (род. в 1907 г.) — руководил деятельностью берлинских музеев по внешним связям. Занимаясь шпионажем в области искусства, активно участвовал в подготовке к нападению на СССР. Был уполномочен Гитлером на ограбление музеев и дворцов в Ленинградской области и Советской Прибалтике. После 1945 года живет в ФРГ, автор антисоветских памфлетов.) в своем усердии был, разумеется, не одинок. Данные искусствоведческой разведки по своим каналам стекались в акты и картотеки немецких спецслужб и искусствоведческих институтов. Здесь они накапливались, систематизировались и ждали своего часа.

Накапливался и опыт «практической работы». Еще в марте 1938 года, столковавшись с австрийскими нацистами, Германия «присоединила» Австрию. В «братской» стране гитлеровцы обнаружили брошенные сокровища — ценнейшие коллекции произведений искусства, которые принадлежали крупным банковским магнатам — евреям — и некоторым аристократическим семействам, в спешке покинувшим родину. Гестаповцы уже начали потихоньку «резервировать» некоторые вещи из этих коллекций для себя, когда из Берлина вдруг пришло строжайшее предписание: все обнаруженные ценности немедленно конфисковать, сохранить их в целости и подробнейшим образом описать.