Ворон. Осколки нас - Эмилия Грин Страница 23

— А если серьезно… — зашелся припадочным смехом, — После меня ты не захочешь никого другого. Не ляжешь больше ни под кого… Сейчас я тебе устрою… — приподнявшись на одной руке, "герой-любовник" щелкнул пряжкой ремня.

Не-е-е-т!

— Там день рождения твоей девушки!!! Так нельзяя… Кирииилл… НЕЛЬЗЯ! — лягалась и выла, да только мои жалкие потуги глохли в оглушительных диджейских басах за стеной.

Дверь в подсобку была заперта. Свет здесь не горел. Я находилась в кромешной темноте один на один с его самыми прожорливыми бесами…

— У меня есть только одна девушка… — жадно втянул носом запах моих волос, сжав так крепко, что косточки захрустели.

Воронов одержимо припал к моей шее губами, будто поставил перед собой задачу зацеловать каждый сантиметр взмокшей кожи… Гладил по волосам и целовал… Гладил и целовал.

— Ты мое сокровище, Лебедева Алина.

Мое сокровище.

А ты — моя мания. Воронов Кирилл.

— Ты меня пугаешь… — еле слышно, будто читая молитву… — Просто дай мне уйти? Я тебе этого никогда не прощу… Я не хочу так… Слышишь? — пыталась убрать его руки, жадно шарящие у меня под юбкой, — Я… не…хочу… так… Кирииилл… — слизывала вкус соли с губ, ведь слезы уже давно бежали кривыми ручейками.

— Лебедева… Чего ноешь? Я не причиню тебе боль. Ты разве еще не поняла? — безумец мягко толкнулся в меня пахом, пробираясь пальцами под резинку колготок, тех самых, которые я надевала здесь всего несколько часов назад.

— Просто дай мне поверить в свою неправду? Не мешай ловить свой самый ох*енный приход… Ты моя. На эти короткие мгновения… Ты только моя. Алина.

Его сумасшедшие слова вместе с умелыми прикосновениями пробуждали такой забытый дурной огонь в груди… Я понятия не имела, что делать… За стеной играла музыка и веселилась его девушка, а мы стремительно падали все ниже и ниже…

— Продолжим с того момента, на котором нас прервали? М? Я даже помню ту теорему… ХА-ХА! Но тебе же всегда было плевать на алгебру? Ты два и два то складывать научилась, любимая?

Ты два и два то складывать научилась, любимая?

Заливаясь слезами, я терзала свою нижнюю губу. Все должно было произойти не так… Это дно… Вместо рая, мы опустились на самое конченное грязное дно…

Этой край. Крах. Конечная станция.

— Я так давно тебя не радовал… — цепляя нежную кожу моей шеи зубами, — Сейчас все исправлю.

— Воронов… там через стенку день рождения Лизыыы… Это не ты-ы… Ты пожалеешь об этом, Кирииилл…

— Однажды я уже пожалел… Алинка… А может это я и есть? — запрокинув голову, он издал низкий утробный звук горлом, — Да ладно, нам ведь всегда было плевать на задачки… Я спал и видел, как бы сорвать твою… твой… цветочек… аленький… — засмеялся еще громче, — Обожал доводить тебя до ручки… — Кирилл пробрался пальцами под мое нижнее белье, касаясь меня там…

— Не надоо… — шумно сглотнула.

— Помнишь, как сладко ты кончала на мои пальцы? М? Тихоня Алина. — нащупал клитор, массируя его круговыми движениями… — Сокровище Алина, — скользнул ниже, раздвигая налитые кровью складочки, — Мокрая Алинааа, — проскальзывая пальцами глубже…

И еще глубже…

Такая невыносимая пульсация разлилась внизу живота… Я, наконец, замерла. Задышала чаще. Превратилась в какую-то безвольную жидкую субстанцию. Растеклась под его ладонью.

Кирилл был под чем-то, а я — под ним. Под его гипнозом… Натуральное помутнение рассудка… Хотелось списать все на это… Полностью игнорируя тот факт, что больные чувства никуда не делись — любовь все еще бежала по моим артериям…

Я слышала собственное дыхание, покусывая дрожащие губы. Минутку… Всего минутку украсть у этого безумия. Хоть что-то забрать себе… Не знаю, кого ненавидела в этот момент больше: его или себя?

Почему даже такое скотское шизанутое поведение пробуждало во мне совершенно первобытные инстинкты? Доктор, можно нам двухместную палату в дурке? Слезы беззвучно катились из глаз, а хотелось рыдать в голос…

Вытащив руку, Воронов начисто облизал свои пальцы.

— Сладкая Алина. М-м… А я люблю сладкое на ночь… Хочу принимать тебя в ударных дозах. Ничего не меняется. Ты снова дрожишь от моих прикосновений… Такая реальная… Слишком реальная. Почему ты такая реальная, Алин?

— Потому что это я, Кирииилл… — глотая соленые слезы.

— Ты правда существуешь? Я не псих?

— Существую! Но ты реально псих!!! Пожалеешь, когда тебя отпустит… Если вспомнишь…

— А ляжешь под меня?

— Не сегодня.

Между нами повисла какая-то странная звенящая тишина.

— Не сегодня… — на выдохе повторил Кирилл, — Ты не отказала… — внезапно он слегка приподнялся, наконец, ослабевая медвежью хватку.

На дне черных зрачков вдруг замаячили какие-то проблески сознания… Слава Богу.

— Хочешь уйти? — срывающимся шепотом.

Я легонько кивнула, молясь, чтобы он не ставил никаких грязных условий.

— Споешь вместе со мной?

Что-о?

Сухо сглотнув, я присела, тыльной стороной ладони вытирая мокрое от слез лицо.

— У Носкова есть песня. Старая. Но мы часто пели ее в интернате… Я буду петь, а ты подхватишь? Хорошо?

Поспешно кивнула.

— В царстве глупости и стяжательства,

Среди гор барахла казенного,

Есть приятное обстоятельство:

Я люблю тебяяя! Это здоровооо…

— Ну же, Лебедева, ты пообещала… Пой вместе со мной! Не халтурь. Я навеки даю обязательствооо… Повторяй!

— Я навеки даю обязательство… — вытолкнула из себя еле слышно.

— Что не стану добычей ворона… — развязно хохотнул на последнем слове.

— Что не стану добычей ворона… — мой голос дрожал.

— Есть особое обстоятельство… — Кирилл улыбнулся.

— Есть особое обстоятельство… — сипела, совершенно не попадая в ноты.

— Я люблю тебя! Это здорово… — глядя мне прямо в глаза, — Я не слышу, Алин? Ты обещала петь вместе со мной…

— Я люблю тебя… Это здорово…

Глава 15

POV Кирилл

Разлепив воспаленные веки, я зажмурился от слепящих солнечных лучей. Как ебучий вампир при дневном свете — еще немного и мог бы сгореть заживо. Состояние — не стояние.

Шеи своей я не чувствовал: она затекла, как и остальные части тела. Спине вообще, походу, пришел кобздец. Башка раскалывалась. В районе печени неприятно тянуло. Пальцы под окровавленной повязкой ныли.

Хорошо погуляли! Прямо алко-треш-пати…

Надо сказать, до сегодняшнего дня я вообще не знал, что такое похмелье — обычно с утра после попойки с легкостью мог доказать теорему Пифагора или соорудить адронный коллайдер. Однако сегодня вряд ли удастся отделаться парой таблеток шипучки.

Окончательно продрав глаза, я напряг атрофированные извилины, пытаясь сообразить, где нахожусь.

Да ну на хер…

С трудом принимая сидячее положение, наконец, допер, что, судя по всему, заночевал прямо на водительском сидении своей