Что-то между нами - Юлия Резник Страница 23

– Роберт Константинович, к вам Мохов.

– Пусть заходит.

– Добрый день.

– Привет, Вить. Мне нужно собрать досье на Эмилию. С Карецким мы еще поддерживаем отношения?

– Да. Без проблем. Можно будет обратиться. А… зачем? Девчонка ерепенится? Надо прижать?

Хороший вопрос, зачем. Есть даже искушение соврать. Мол, все потому, что я впустил ее пожить в свою квартиру, а потому неплохо было бы понять, чем эта девица дышит. Но врать себе я не привык. У меня изначально нет ответа, почему я в нее вовлекаюсь. Возможно, сейчас мне просто хочется сравнять счет, разобрав ее личность по косточкам. Ровно так, как себе позволила сделать рыжая, запечатлев меня таким на этих чертовых фото… Которые я, конечно, выброшу, но не сейчас.

– Ты что-нибудь слышал про «прижать»? – сощуриваюсь.

– Нет, – теряется Мохов.

– Мне просто нужно досье на девчонку. Никого прижимать не нужно. Это понятно?

– Более чем.

– Тогда не буду задерживать.

Сам не знаю, почему так распсиховался. Но мне это «прижать» встало костью поперек горла. Доприжимались уже. Чуть к херам девочку не поломали.

Отправив Виктора восвояси, все-таки вливаюсь в работу. Провожу короткое совещание, посещаю две встречи одна за другой. Освобождаюсь ближе к десяти.

– Домой, Роберт Константинович?

– На Гранатовую.

За город ехать по меньшей мере час. Я сегодня не в настроении тратить столько времени на дорогу. Доезжаем быстро. Поднимаюсь в квартиру. Открываю дверь. Из гостиной льется музыка. Будь репертуар чуть другой, подумал бы, что Эмилия решила устроить вечеринку. Но вряд ли Вагнер – подходящий аккомпанемент для отвязной тусы. Стащив обувь, иду на звук. Отмечаю по пути коробки с техникой, аккуратно сложенные под стеночкой. Бесит то, что она вроде как не приняла мой подарок. Хотя он был от души. Я ведь тогда не знал, как отвратно она фотографирует. А иначе что? Не стал бы тратиться? – задаю сам себе резонный вопрос.

Эмилия спит, свернувшись калачиком на диване, но когда я подхожу ближе, резко распахивает глаза.

– Добрый вечер.

Я наклоняюсь. Глаза девчонки панически расширяются. А я сгребаю пульт и, отступив на шаг, выключаю музыку. Оправдываться я не собираюсь. Это мой дом. А дома мне хочется побыть в тишине. Кладу пульт на столик и шагаю в кухню.

– Я сегодня чуть не поседела.

– Неужели в дом кто-то опять ввалился?

– Пришла уборщица. Спасибо, что предупредили, – язвит.

– Косяк, да. Забыл.

– И технику забрать забыли, – подсказывает рыжая, испытывающе на меня глядя. Вижу ведь – не хочется ей с камерой расставаться, а все равно чего-то пыжится. Дура.

– Я не забираю свои подарки.

– Ваши любовницы, наверное, счастливы, – оскаливается, но тут же, будто стушевавшись, резко меняет тему: – Вы голодны?

– А ты хочешь за мной поухаживать?

– Ну, кто-то ведь должен, – бурчит. – Чего изволите? Ничего, что я как дома?

– Кстати, насчет этого… Я тебе перекину адреса подходящих квартир. Посмотри, выбери.

– Не терпится от меня избавиться?

– Язвишь чего опять? Мы же с тобой это обсуждали.

Эмилия достает из микроволновки то, что подогрела. Ставит на стол передо мной, тянется за приборами.

– Верно. Извините. Это я так… Сама не знаю, что на меня нашло. Устала очень.

– Или дело как раз в этом?

– В чем? – оглядывается резко.

– В том, что я ничего плохого не делаю? Может, надо что-нибудь отчебучить, чтобы ты уж расслабилась?

ГЛАВА 12

ГЛАВА 12

Она струсила. Отвернулась резко. Наклонила голову и на остатках дерзости буркнула:

– Нет уж, обойдусь.

И это за секунду меня остудило. Я же ничего про нее не знаю. Мало ли, как у рыжей складывалась жизнь, и как бы она восприняла мои слова в контексте личного опыта. Вдруг девчонке почудилось бы в них принуждение? Конечно, я бы никогда не воспользовался своей властью, чтобы склонить ее к сексу, но ей-то откуда об этом знать? Тогда зачем я задал ей настолько двусмысленный вопрос? Хотел продемонстрировать, что не только она может надо мной стебаться? Или так, будто в шутку, уточнить, насколько Миля была серьезна, предлагая свои услуги? Даже интересно, как бы она отреагировала, если бы я на них согласился. Дала бы заднюю, послав меня куда подальше? Или смирилась бы? Конечно, я понимаю, что на рожон она лезла из духа противоречия. Но если так разобраться, я явно перспективнее всех тех, с кем ей доводилось трахаться. Могла ли она согласиться из выгоды?

Господи, почему я вообще в ту степь думаю? Бред какой-то. Я ее ни за что не стал бы трахать!

– Домой, Роберт Константинович?

– Нет, на Гранатовую.

Степан и бровью не ведет. Вот и славно. Домой по-прежнему не тянет. Дома все одно и то же. А на Гранатовой бесячья рыжая, которая какого-то хрена не выходит меня встречать.

– Эмилия, ты живая?

– Ага. Что мне будет?

Пожимаю плечами, хоть она и не видит. Веду носом.

– Ты, что ли, опять готовила?

– Да. А что? Нельзя?

– Мы так и будем перекрикиваться? – раздражаюсь. В гулкой тишине квартиры шлепают босые пятки.

– Вы что-то хотели? Я просто после физио немного устала.

– Поздороваться. – Сощуриваюсь, глядя на всклоченную девицу.

– Здрасте.

Ну, вот почему она меня так бесит? Почему, а? Иду к кухне. По ходу дела снимаю пиджак и галстук. Босые пятки послушно шлепают следом. Окидываю неприязненным взглядом пространство. На плите стоит сковорода.

– Жрать охота. Я тебя не объем? – оборачиваюсь. Эмилия качает головой из стороны в сторону. Смотрит то на меня, то на злосчастную сковороду. Поворачивается к шкафчикам, достает тарелку и молча накладывает мне жареной с беконом картошки. Тома ни за что бы не стала такое есть. А у меня чуть слюна не капает. И вчерашние макароны, кстати, тоже были весьма ничего.

– Сама-то ужинала?

– Нет. Еще не успела.

Демонстративно веду подбородком в сторону кухонной