Будни нелепой войны - Олег Иралин Страница 23

возможно также являются его родственниками, что в последнем случае однозначно не играло на руку следствию. И всё же раскрыть это преступление было делом святым, и в голове уже созрел план действий. Он основывался на имеющейся информации о том, что владелец синей «шестёрки» действительно служит в чеченском ОМОНе ближайшего города, и принадлежит к так называемым гантемировским формированиям. Осталось уточнить, не уволились ли ещё те два солдата, что были очевидцами отъезда Колоскова с блока, и смогут ли они опознать этого водителя сейчас?

Поднявшись из-за стола, Глеб подошёл к начальнику розыска и изложил свои соображения:

– Есть возможность убийство солдата раскрыть. По четырём участникам информация сырая, пятого установить можно. Известно, что он водителем в городе у гантемировцев служит, и что «шестёрку» синюю имеет. Плюс ко всему, родители его где-то в Знаменском, да бойцы его видевшие, ещё служат возможно. С такими наработками этим делом вовсю заниматься можно!

– Что предлагаешь? – заинтересованно взглянул Лазебный.

– Для начала к Знаменскому на блок выехать. Если служат ещё те солдаты, то одного из них в ментовское переодеть и с собой в город забрать. А там, с помощью наших коллег прикомандированных, под удобным предлогом гантемировцев посетить. И как только боец того водителя негласно опознает, я с ребятами его оттуда выхватываю. Пока не знаю как, но с этим на месте разберёмся. Ну а дальше – сразу же по горячему разговор с ним составим: о дружках его, что с ним были и кто именно из них в Колоскова стрелял.

– Сомневаюсь я, что назовёт он их… – скептически произнёс Фёдор, но Глеб скривил в усмешке губы и с жаром перебил его:

– Назовёт. Я даже возиться с ним долго не намерен. Довезём до блока, а там в расположении того же подразделения к допросу и приступим. Так и скажу ему: «Будешь под дурака косить – солдатам отдам. Тем, что с убитым служили. А тогда им попытайся втереть, если успеешь, конечно».

– Ладно, – согласился наконец Лазебный – поедешь в город на отделовском УАЗе, с собой ещё троих наших возьмёшь. Но это на днях, а сначала мы в нашем районе адресную зачистку проведём. У Тверских дело по подрыву бэтээра, так по нему тоже адресок имеется. Завтра его проверим, а потом уже ты своим Колосковым займёшься.

Удовлетворённый результатом беседы, майор возвратился на своё место и пододвинул поближе пухлое дело, в котором сосредотачивались все сведения о Знаменском. Надо заметить, что до сих пор он не ознакомился и с третью содержащихся в нём документов. Приступив к его изучению по прибытию во временный отдел, Глеб был вынужден прерваться на оформление разного рода плановых дел. Открыв первую страницу, опер заново начал вчитываться в представшие перед глазами документы. Как он и ожидал, большинство из них вкладывались только для количества и никакой ценности не представляли. Но попадались и интересные. Так, внимание Велиева привлёк рапорт своего предшественника, в котором он докладывал о результатах оперативного контакта с одним из жителей Знаменского. Согласно этого рапорта следовало, что в центре, у самой рыночной площади села, проживает некий Мазиев Абубакар, который у себя дома на цветном принтере изготавливает поддельные, удостоверяющие личность документы. Судя по следовавшему за данной информацией рапортом командира сибирского СОБРА, информация сия без внимания оставлена не была. Велиеву было не совсем ясно, каким ветром сюда занесло собровцев, но тем не менее, задачу свою они выполнили успешно. Установив вышеозначенного умельца, они без всяких проволочек выхватили его из уютного гнёздышка и доставили на базу фээсбэшников, но на этом данная история не заканчивалась. Следующий рапорт того же командира СОБРа повествовал об участии отряда в предпринятой военными зачистке Знаменского. Речь шла о поисках похищенного солдата Колоскова, в которых, естественно, принимали участие и милицейские подразделения. Выдвигаясь по указанному маршруту следования, бойцы отряда мимоходом посетили и известный им дом Мазиева Абубакара. Какого же было их удивление, когда перед ними предстал всё тот же хозяин дома, только на этот раз он держался куда более наглее прежнего. Указав на стоявший на прежнем месте принтер, он заявил, что и в дальнейшем будет заниматься лишь тем, что угодно только ему, а все попытки русских совать свои носы в дела чеченцев никогда успеха не имели и иметь не будут. В этот раз недоумённые собровцы действительно оставили Абубакара в покое. Покинув его мастерскую, они вышли к северной окраине населённого пункта, где в семидесяти метрах справа и обнаружили тело убитого солдата. Командир тут же принял решение на задержание и доставление для дальнейшего разбирательства хозяев двух, ближе всех расположенных домов. Он прекрасно осознавал, что вовсе не обязательно убийцы должны проживать именно там, но в том, что жильцы этих домов видели и прекрасно знают тех, кто оставил здесь тело солдата, командир был абсолютно уверен. К тому же ни у кого из собровцев не возникало сомнений в том, что в самом Знаменском вести какие-либо расспросы бесполезно. Что беседовать нужно долго и нудно и не где-то, а в расположении федеральных сил. И лишь тогда можно рассчитывать на получение достоверных сведений. Отряд спешно двинулся к намеченным домовладениям, но их уже ожидали. Навстречу высыпала толпа селян из полусотни человек. За их спинами также обозначились фигуры спешащих на окраину жителей дальних домов. Но самым удивительным было то, что в первых рядах толпы шли омоновцы из рядом расположенного милицейского блока. В руках одного из них была направленная на собровцев видеокамера и с первого же взгляда стало понятно, на чьей стороне выступают сии собратья по ведомству. Ещё до непосредственного соприкосновения с собровцами, в рядах толпы поднялся невыносимый гвалт. Женщины с ходу перешли на истерические крики, и только через минуту стал понятен общий смысл происходящего. Чеченцы вперемежку с ругательствами в адрес России и военных пояснили, что ничего хорошего от действий обнаруживших солдатское тело собровцев не ожидают, поэтому никого из них в ближайшие дома пускать не собираются. Что делать в них, как и во всём селе, военным нечего. Впрочем также, как и во всей Чечне. Надо заметить, что омоновцы старались не отставать в обвинениях в адрес военных и своих же коллег. На виду у принятых ими под защиту чеченцев, они возмущённо брызгали слюной и буквально заступали дорогу грудью, что в конце концов положило конец долготерпению сибиряков. Дело в том, что большинство личного состава отрядов быстрого реагирования укомплектовано бывшими армейскими офицерами и этот отряд в данном отношении исключением не был. Убийство солдата никто из собровцев чеченцам спускать не собирался, и тратить время на созерцание зарвавшихся наглецов – тоже.

– Да убери же ты камеру, родной! – с нескрываемой досадой обратился командир к омоновцу, направившему объектив прямо на него.

Прозвучавшее предложение на того не возымело никакого воздействия.

– Ты что здесь раскомандовался! – распаляясь, возмущённо выкрикнул придвинувшийся вплотную старший от ОМОНа…

Велиев перелистнул страницу и продолжил изучение рапорта. «Принятыми мерами видеокамера была отобрана и отряд, стараясь свести к минимуму вынужденное применение физической силы, сквозь толпу пробился к ближайшему дому. Этот дом, как и оба соседних с ним, оказались пустыми».

– Смотри-ка, – не сдержал своего возмущения Велиев – вот ведь уроды какие!

Взоры всех присутствующих обратились на майора и он, отпустив пару крепких выражений, выборочно зачитал вслух только что обнаруженный им рапорт.

– А, ты о прикамском ОМОНе… – понимающе протянул начальник розыска – мне ещё старая смена рассказывала о них, когда я тут вашего прибытия дожидался. Эти омоновцы у Знаменского с полгода стоят уже и кроме них на блоке нет никого. С местными сжились так, что в дёсна бахаются с ними. Словом, не беспокоят друг друга. Одни за бабло ни одного транспорта не досматривают, а другие ездят беспрепятственно и что хотят, провозят с собой. За легковую – червонец берут, за гружёную бортовую или наливник – расценки повыше. Короче, не бедствуют ребята. Их недавно другой областью