Свет проклятых звёзд - Летопись Арды Страница 24

Слова оказались произнесены слишком дерзко, и Нельо понимал, отец этого так не оставит, но в тот момент Феаноринг не мог поступить иначе.

***

Зазвучали песни менестрелей-Ваньяр, которых привёл брат королевы Индис, но их мало кто слушал, не в силах прийти в себя после выступления Макалаурэ.

И не все заметили, что Нолофинвэ и Арафинвэ в зале больше не было, их детей и приближенных тоже, что, разумеется, можно было назвать полной победой Первого Дома Нолдор.

Примечание к части Песня о Королеве: «Утро Полины» гр. Наутилус Помпилиус,

«Бриллиантовые дороги» их же

Как хрустят бриллиантовые дороги

— Ты не оставляешь мне выбора, сын!

Бокал с режущим слух звоном ударился о пол и разлетелся на мельчайшие осколки. Третий, четвертый…

«Главное — не второй», — Финдекано не смотрел в глаза отцу, разглядывая хрустальную крошку на полу.

Если бы разговор, пусть и на повышенных тонах, был один на один, возможно, юный принц смог бы найти слова и успокоить родителя, но помимо Нолофинвэ, среди обвинителей был и брат Турукано, и сестра Ириссэ, и мать, и менестрель Аклариквет, писавший песни по приказу своего господина, а не по вдохновению, и даже служанка матери Митриэль, которая исправно убирала с пола очередные осколки. Она потом сварит яд из впитавшего гнев стекла? Напоит им Феанаро Куруфинвэ, чтобы тот разучился считать и произносить «т»?

— Первый Дом поднимает мятеж против королевы! Против моей матери! А ты мне говоришь о дружбе с одним из них! С сыном опасного порождения Мириэль! — не мог успокоиться Нолофинвэ, а его наследник не помнил, когда последний раз видел отца таким и видел ли вообще. — Друг никогда не оскорбит семью друга! Очнись! Дом сына Мириэль нам не друзья!

— Отец прав, — наставительно говорил Турукано, Ириссэ согласно кивала. Чересчур усердно.

Травница Митриэль многозначительно смотрела на своего юного господина и глазами давала понять — будет лучше подчиниться хотя бы на словах, как это делает принцесса. Финдекано понимал — его загнали в угол, он теперь действительно не сможет видеться с Макалаурэ, по крайней мере, открыто и часто. Более того, младшие Айнур тоже способны проследить за кем угодно и доложить принцу о нарушении его семьёй запретов на неугодные встречи. Наверняка Владыки поддержат «сынов Индис», поскольку сами разрешили нолдорану Финвэ жениться второй раз, пойдя против своих же законов, написанных для эльфов Амана.

Но как же так?!

«Может, рассказать о снах?» — промелькнула мысль, однако юный принц не решился — отправиться в Сады Ирмо Лориэна было по-настоящему боязно, ведь там придётся объяснять уже не родне, а Валар, почему сразу не попросил помощи, совета, наставления, подсказки… Да как — почему? Вдруг не захочется вернуться из Сада? А вдруг не получится? Королева Мириэль ведь осталась!

«Я так не хочу!»

И вдруг череду тревожных мыслей прервал оглушающий звон бьющегося стекла.

***

Швырнув на мозаичный пол графин, глава Второго Дома Нолдор вдруг осознал, что его слушают все, кроме Финдекано. Понимание заставило закричать, сжав кулаки.

— Уходите отсюда все! — голос Нолофинвэ сотряс колонны и стены. — Вон! Пусть друг Первого Дома сидит один и думает о своих приоритетах! Пусть знает, чем оборачивается неверный выбор!

Двери закрылись. Воцарилась тишина.

Не зная, что делать, Финдекано взял арфу с причудливо изогнутой декой, попытался играть, только ничего не получилось.

— Ты тоже заодно с моим отцом, да?! — отругал инструмент старший принц Второго Дома Нолдор. — Я не слушаюсь его, поэтому ты не желаешь подчиняться мне? Вредина!

Пройдясь вдоль окон, юный эльф вдруг услышал странный скрежет за дверями, словно кто-то ввинчивал что-то в створки. Звякнул металл. Ещё.

— Не бойся, — послышался голос отца, — тебе просто сделали замок, который я смогу запереть и открыть, когда посчитаю нужным.

Большего унижения Финдекано не мог даже представить. Сгорая от обиды и плохих предчувствий, принц сел на постель, снова попытался наигрывать что-то на арфе, но на ум приходила только песня про бриллиантовые дороги.

Что ж, пусть она и звучит! Громче!

— Посмотри, как блестят

Бриллиантовые дороги!

Послушай, как хрустят

Бриллиантовые дороги! — голос дрогнул от злости, юный эльф возродил в памяти битое стекло на полу. — Смотри, какие следы

Валар тянутся от порога.

Чтоб идти вслед за ними, нужны

Золотые ноги.

Чтоб вцепиться в стекло,

Нужны алмазные когти.

Горят над нами, горят, помрачая рассудок,

Бриллиантовые дороги в каждый миг долгих суток.

Посмотри, как узки

Бриллиантовые дороги.

Нам зажали виски

Бриллиантовые дороги.

Чтобы видеть их свет,

Мы пили сладкие травы.

Если в пропасть не пасть,

Всё равно умирать от отравы

На алмазных мостах,

Через чёрные канавы.

Сколько так просидел, старший сын принца Нолофинвэ не знал, а монотонное бренчание арфы и вовсе вводило в отрешённый полусон, смешанный с горьким злорадством, которое, однако, Финдекано ни за что не выплеснул бы на публику.

Неожиданно струны заиграли сами собой. Финдекано ещё ничего не успел понять, как в окно постучали. Эльф удивлённо поднял голову и увидел висящего на подоконнике Финдарато.

«Как он залез? Зачем?! — промелькнуло в голове. — Здесь же очень высоко!»

Вскочив с места, втородомовский принц стал открывать окно, но вдруг его брат потерял опору, руки соскользнули с украшенного узорами мрамора, и сын Арафинвэ полетел вниз.

Перегнувшись через подоконник, посмотрев, как можно выбраться из запертых покоев и помочь другу, Финдекано увидел, что лепнина на внешней стене дворца ожила: цветочный узор изогнулся змеёй, устремился к падающему эльфу и, оплетя туловище, в последний миг замедлил полёт. Однако совсем остановить то ли не успел, то ли не смог.

***

Пелена перед глазами рассеивалась медленно, голова сильно кружилась, к горлу подступала тошнота. Финдарато закашлялся, боль резанула по спине. Ахнув, он зажмурился, а когда стало легче, открыл глаза и увидел потолок собственных покоев и смотрящую заплаканными глазами