Путь к спасению - Антон Сальников Страница 24

– Кто они? О ком ты говоришь? – я схватил друга за плечи и согнул колени, чтобы разговаривать глаза в глаза, так проще открыться сердцу.

– Они везде, а ты даже не знаешь! – сумасшедший пророк сорвался на шёпот, – они могущественны и опасны. Они и есть сама опасность. Они само зло. Ты даже близко к ним не подойдешь! – Санторо схватил меня за футболку и рывком сократил расстояние между нами, – и это хорошо, потому что встреча с ними все равно что встреча со смертью… – В нос ударила вонь немытого тела и перегара, – я это заслужил, но ты… ты еще можешь спастись, – знал бы он, что черту невозврата я уже давно перешагнул вместе с ним.

– Что ты сделал? – я говорил так же тихо, как и хозяин квартиры. Я боялся доверить слова зловещей тишине.

Лишь на миг по глазам пробежался чистый рассудок. Я поверил, что вот-вот Ачиль расскажет все, что знает сам, а знал он, однозначно, очень много. Видимо, даже слишком много, раз его руки поразила дрожь об одном упоминании. И вот, когда надежда нашла себе опору, как слезы алкоголика наполнились содержимым желудка в сопровождении характерного звука. Еще пару минут назад неподвижная восковая фигура уже сейчас в один прыжок пересекла комнату и захватила унитаз торжественно объявляя поражение рвотными позывами, раскатившимся по всему коридору.

Я знал, что итальянец вернется чуть более отрезвевшим, а значит мне пора было собираться. Грусть от того, что я подвел Бояну, свалилась на плечи и не позволяла встать со стула, на который я рухнул, как только он освободился. Чуть позже я пойму, что это чувство на подобное не способно. Силенок не хватает. Это точно была судьба. И она уже открыла дверь…

– Он будет не в восторге от этого, но я готова на все, лишь бы вернуть Саманту, – голос в дверном проходе был женским и надорванным горькими рыданиями, – даже если есть какая-то малейшая вероятность ее просто еще разок увидеть, то я готова рискнуть всем.

Оказалось, Карлота подслушивала за дверью. А мне казалось, что она отреклась от надежды, так сильно та ее душила пустыми ожиданиями.

– Скажи мне, ты знаешь тех людей, которых Ачиль так боится?

Скулы, обтянутые смуглой кожей, задрожали:

– Почти что нет, мне запрещалось с ними говорить и смотреть на них тоже. Я не той крови. Мне приходилось… они заставляли с ними… – ей было больно высказаться. Слова острым лезвием застряли в гортани.

– Где ты с ними пересекалась? – прогремел смыв, и девушка исчезла так же внезапно, как и появилась. Переждав, когда муж перейдет из туалета в ванную, его супруга возникла на прежнем месте, но с какой-то вещью в иссохших дрожащих руках.

– Спрячь это. Я не хочу, чтобы ему стало хуже. И, с другой стороны, нам навряд ли получиться спастись. Да и… знаешь, я лучше сама себе буду врать, что они ее туда не приведут… На подобное я не смогу смотреть… Оно пришло рано утром, но Ачиль не знает об этом… – отрывки фраз из фрагментов памяти проблематично сочетались друг с другом.

Я выхватил бумажный конверт из рук скорбящей матери и спрятал его под футболкой. Нужно было достать хоть какую-нибудь информацию.

– Да, вали, вали! – в ушах звон, а в сердце страх, что Ачиль мог что-то заметить, – еще раз появишься здесь, то я вызову копов! – я вздохнул с облегчением, – этим то они могут заняться.

Пока Санторо открывал новую бутылку, я уже в обуви стоял одной ногой в подъезде:

– Завязывал бы ты с этим. Ты сам себя убиваешь. Не думаю, что Саманте хотелось бы тебя таким видеть… – я запнулся в догадках, как он отреагирует на имя дочери, но Санторо предпочел на время лишиться слуха. Ему было куда интереснее смотреть на наполнение стакана.

– В том-то и дело, что убиваю. Надеюсь, обогнать их всех, – он уже что-то бурчал самому себе на стеклянном круглом дне с кубиками льда.

***

До своего номера я то бежал, то еле плелся, прокручивая каждое слова в доме итальянских друзей. Слишком много горя выпало на молодую семью, слишком они были не готовы, слишком много знали. Скорее всего, это тот редкий случай, когда знания опасны, когда они имеют ограниченный доступ, а за него приходится платить. И цена обычно измеряется не деньгами, она измеряется судьбами. Возможно, как раз семья Санторо и оплачивает свой долг. А я взялся за обязанности поручителя.

***

Ключ       с шумом залез в скважину, но щелчка при повороте не последовало. Напряжение ударной волной прокатилось по телу, вызвав при этом нервный бит в области виска. Трудно сохранить спокойствие, когда дома гости, а ты никого не ждешь. Еще одно мгновение спустя, пока я в раздумье колебался, рука без моего ведома схватила дверную ручку и максимально скрытно сделала привычное движение. Бесшумно возникла маленькая щель, через которую я оглядел пустую заправленную кровать. Я бы и дальше продолжал играть в успешного шпиона, но тонкую полоску света неожиданно затмила чья-то фигура. Бит усилился, даже глаза загорели. Доли секунды на решение, а спина уже взмокла. Пока я силился поднять глаза, дверь резко распахнулась. Я даже возможно взвизгнул, но наутек кинуться не додумался. Понимание даже не успело посетить мою голову, а чья-то рука цепким хватом затащила меня во внутрь. Только приподнятая бровь встретила мою жалкую бойцовскую стойку.

– Ого! Считай, что напугал.

– Черт! Зачем ты проникла в мой номер? – до чего же мне стало неловко.

– Тс-с… – Бояна жестом мне приказала закончить истерику, – в твоем номере и правда была камера, в ближайшее время ты должен переехать в безопасное место, как только мы все подготовим, – ее шепот звучал достаточно угрожающе, но только в том случае, если ты не влюбленный идиот, – кто платит за номер? – а я им определенно был.

– Андрей, точнее его компания.

– Отлично, значит на ресепшене пусть еще какое-то время думают, что ты еще здесь живешь.

– Мне будет неудобно впустую тратить деньги друга.

– Друг? – Бояна усмехнулась, насколько это позволял режим скрытности, – тот самый, которому наплевать на твои звонки? Поверь, от таких «друзей» лучше держаться подальше! – девушка ударила