Порядочный хаосит - Киная Форми Страница 24

— Кто ж не боится? — фыркнул тот, неожиданно повеселев. — Ты, вон, даром что алый, а принимать не стал!

— Я не стал принимать не потому, что боюсь! — возмутился я. — А потому, что я хочу понять, чего я стою сам, без хаотички.

— Ага, заливай больше, — Золто закатил глаза, — помирать неохота — вот и не вливаешь! А я бы не побоялся!

— Я бы все равно, даже если бы решил, что мне это нужно, сперва влил бы в себя совсем небольшую порцию, — зачем-то не к месту начал оправдываться я. — Мы приучаем себя к Хаосу постепенно. Знакомимся с его силой.

— Ну, когда родился в золотом дворце, можно и не торопиться, а когда твоя жизнь такая — он кивнул на нашу избушку, — тут не до раздумий.

Я закусил губу.

— Слушай, Золто, хочешь хаотичку? Если поможешь мне уплыть с Яратира, я тебе столько отолью, что по уши в молниях будешь! Настоящую, а не то, что у вас на рынках толкают!

— У нас хорошая, из Нор! — обиделся за своих барыг Золто.

— Из каких еще Нор? Дурят вас!

Эссенции собирали из ветра, несшего в себе два аспекта силы, с помощью Великих Печатей, расположенных на двойных башнях доменов — или обычных плетений. Правила их начертания были одним из величайших секретов Ван-Елдэра, а собираемая эссенция — едва ли не главным источником его богатства: она стоила огромных денег. Алые продавали воплощающую эссенцию — эссенцию порядка — свободно, но за распространением великой эссенции тщательно следили. Если становилось известно, что какой-то Алый продаёт хаотическую эссенцию на сторону без разрешения, его вызывала на поединок сама Охранительница Йис, с предсказуемым итогом. В результате клановые хаоситы получали регулярное «алое довольствие», а для Белого или серого одна капля великой эссенции стоила как пригоршня золота.

Конечно, несмотря на все запреты, существовал чёрный рынок, на котором храбрые и глупые Алые продавали свою дармовую эссенцию подешевле. Все это я терпеть не мог, если говорить начистоту. Требуется опытный специалист, чтобы отличить чистую великую эссенцию от разведённой. Бывало также, что человеку, желавшему влить себе в жилы хаотичку, продавали подкрашенный алой краской яд, вызывавший оцепенение и мучительную смерть. И что докажешь? Вошел, дескать, в нигредо и помер. Не повезло.

— В Норах ветра стоят, — повторил Золто уже сказанную им ранее фразу, — вот туда и ходят за хаотичкой и ладанкой. Опасно, конечно… вот они на живулю твоего и позарились.

Ладанка? Ладная эссенция? Ну и словечко. Вот оно что… Теперь я, кажется, понял чуть больше. В лесной глуши на Яратире собирали эссенцию, неизвестно, какого качества, но, тем не менее, собирали. Любопытно, как к этому относятся местные власти. Конечно, я не мог догадаться, что такое «стоят ветра». А Золто не догадывался, видимо, что потомственных Алых, вроде меня, обучают искусству начертания плетений для сбора эссенции. Не то чтобы я мог делать огромные печати, как наши прославленные мастера, но азы знал.

И точно так же мне было очевидно, что если Золто, или кто-то вроде него узнает, что я это умею, то не видать мне родного дома никогда. В этом я не сомневался. Стоит мне прилюдно собрать хоть каплю эссенции, как меня тут же посадят на цепь, и буду я рисовать плетения до конца своих дней, а Золто или кто-то еще — богатеть на этом и радоваться. Не надо было быть мудрецом, чтобы увидеть эту перспективу. Поэтому я помалкивал.

Сейчас Золто думал, что я всего лишь богатый алый в беде, у которого есть свои запасы драгоценной хаотички. Этого достаточно.

— Я тебе дам ту, что в Ван-Елдэре собирают великие мастера! Чистый сорт! — предложил я снова. — Вот тебе слово Алого!

— Тебя ж прогнали, ты теперь не Алый, поди, — недоверчиво проворчал Золто.

— Титул не отнимешь, — я отмахнулся от него, — а через пять лет я и вовсе перестану быть изгнанником.

— Пять лет? Это же мне что, будет… двадцать три?

До такой глубокой старости Золто ждать не хотел.

— У меня есть друзья в Ван-Елдэре. Если мы с ними свяжемся, они найдут способ отправить эссенцию даже на Яратир, — предложил я новый план. — Что скажешь?

— Увидим, — Золто был не так прост. — Может, ты врешь все и никакой не Алый.

— А похоже, что вру?

— Не похоже, — честно сказал он, — но что легко добудешь хаотичку — не верю.

Похоже, для серых идея ценности и недоступности эссенции была слишком неколебима.

— Собирайся! — Золто поднялся на ноги. — Идти пора. До Вохотмы ещё дня три ходу.

Золто усмехнулся, заметив мою растерянность. Три дня по лесу?

* * *

Из «перегиба земли» выйти оказалось легче лёгкого. Сошёл с холма — и вот, ты снова у входа в овраг. Я ничего не почувствовал — даже голова не закружилась.

Шли мы по узкой, периодически пропадающей лесной тропе. По дороге Золто почти всё время молчал. Из-за того, что я долго спал, а утром вёл «праздные» разговоры, времени до темноты у нас оставалось не так много.

На удивление Золто, я выдерживал тот темп, который он задавал. Может быть, он и лесной житель, но вряд ли ему доводилось каждый день бегать по ступеням Алой Башни вверх-вниз. В какой-то момент мы даже начали состязаться в скорости; и, по прикидкам Золто, в результате мы прошли немало. Ногач поначалу бегал туда-сюда, то обгоняя нас, то удаляясь от тропы, но под конец пути словно бы даже устал, и плёлся позади — я даже опасался, что он отстанет.

Ночевать вышли к берегу тихой лесной реки. Это была моя вторая ночевка в лесу, но на этот раз мне было в разы спокойнее. Золто быстро развел костер, я натаскал дров (сухие ветви, толщиной не меньше, чем в палец). Ели мы собранные по дороге грибы вместе с сушеным мясом, кинутым в кипящую в котле воду. После целого дня, проведённого на свежем воздухе, мне показалась эта похлёбка очень вкусной.

— Расскажи про Ван-Елдэр? — неожиданно попросил Золто, когда я отставил пустую миску.

— Что рассказать? — удивился я.

— А все, что хочешь, я ж не бывал там, да и вряд ли буду.

— Ну, — я задумался. — В Ван-Елдэре немало красивых девушек, — решил я поддеть Золто.

Тот буркнул что-то неприличное. Я откинулся на спину и уставился на звёзды. В чистом небе они сияли ярко, и созвездия выглядели незнакомо. Впрочем, не сказать, что я так уж хорошо разбирался в этом хитросплетении небесных светил. Помнил только детские сказки про огромную печать из