Мой враг - Алёна Невская Страница 24

– Не так – это как?

– Будто ищешь подвох, – он смотрит на меня изучающим взглядом, и я дергаюсь.

– Потому что о чем бы мы с тобой ни заговорили, мы начинаем ругаться! А я не хочу этого, – вываливаю правду.

– А я зову тебя не болтать, а фильм смотреть. Или что, пялиться в стену интереснее?

Мне неприятно, что он заметил, что я скучаю и мне нечем заняться, но его слова звучат так вкусно, что, не удержавшись, спрашиваю:

– Что за фильм?

– «Веном».

Сажусь на диван на безопасном от него расстоянии, и мы молча таращимся в экран. Действие действительно увлекательное, и когда главный, в которого вселился инопланетянин, не понимая, что с ним происходит, идет умыть лицо и в зеркале появляется Веном, здоровается с ним, и тот от испуга падает в ванну, мы дружно смеемся. Грань холодности и отчуждения внезапно растворяется между нами.

В этот самый момент нашу идиллию нарушает Вадим. Мы резко снова отдаляемся друг от друга, словно вспоминаем каждый свое место.

Прощаясь с МММ, я еле выдавливаю из себя «пока», но не могу поднять глаз и посмотреть на него. Мы оба понимаем, для чего приехал Вадим и чем мы собираемся заниматься, только с той разницей, что я намереваюсь все это инсценировать, а Макс не знает о моих намерениях.

Максим исчезает за дверью, и я начинаю жутко нервничать из-за своего плана, который сегодня собираюсь осуществить. В голову не приходит ничего лучшего, как подсыпать Вадиму клофелин в вино (я нашла эти таблетки у бабушки в аптечке, когда искала себе лекарство от головной боли), чтобы он уснул до того, как между нами что-то произойдет, и подумал, что просто заспал наши яркие сцены секса.

Первым делом я прошу его открыть бутылку и, пока Вадим возится с пробкой, достаю перемолотый порошок, сложенный в пластиковую оболочку от другой таблетки, и прячу в руке.

Он передает мне бокал.

– Ты сегодня такая дерганая. Что случилось?

Стараюсь посмотреть на него как-то по-особенному и многообещающе произношу:

– Не случилось, но случится…

Вадим сразу понимает, на что я намекаю. Его глаза мгновенно загораются от предвкушения.

– Тогда давай сразу переместимся в спальню.

Он пытается забрать бокал из моей руки, но я протестую:

– Я хочу немного выпить.

Увидев его удивленный взгляд, добавляю:

– Ну, у меня это всего второй раз…

Вадим притягивает меня к себе и, едва касаясь губ, обещает:

– Я буду очень нежным.

Верю ему, но не хочу проверять.

– Все равно. Давай выпьем немного, пожалуйста. И у тебя есть что-нибудь в холодильнике? А то я скоро упаду в голодный обморок.

Он оставляет свой бокал на барной стойке возле меня и подходит к холодильнику. Я тут же трясущимися от волнения пальцами раскрываю оболочку, высыпаю содержимое в него и перемешиваю первым попавшимся под руку предметом – трубочкой для коктейля.

Вадим ставит передо мной тарелку с нарезкой колбасы и сыра и направляется за батоном.

Когда возвращается, я беру прозрачный сосуд и произношу:

– За то, чтобы все задуманное сбылось!

– За тебя! – отвечает он, пожирая меня глазами.

Мы соприкасаемся бокалами, создавая хрустальный звон, и Вадим, как я и предполагала, залпом осушает вино.

Отпив немного горьковатой золотистой жидкости, делаю бутерброд и хоть не хочу есть, заталкиваю его в себя.

Он терпеливо ждет, когда я все съем, чтобы скорее затащить меня в постель, а я специально не спешу и старательно пережевываю каждый кусочек, который от волнения кажется мне безвкусным. Оказаться с Вадимом в кровати, хоть и ненадолго, для меня непростое испытание.

– Ника, ты издеваешься надо мной? – гремит он и, потеряв терпение, перекидывает меня через плечо и направляется в спальню.

– Вадим, я не допила, – капризничаю я, дергая ногами.

– Потом. Все потом.

Глава 8.2

Мне очень страшно.

Дома, когда просчитывала возможные варианты развития событий, все выглядело просто, но на самом деле все оказывается гораздо проблематичнее и непредсказуемее, чем я предполагала. Молюсь, чтобы мне не пришлось переходить ту грань, которую я сама для себя определила.

Вадим кладет меня на кровать и нависает. Сердце отстукивает SOS, но я понимаю, что никто не придет ко мне на помощь, тем более Макс. Я сама ввязалась в эту игру, и мне самой себе помогать.

Сглатываю и, смотря на Вадима испуганными глазами, прошу:

– Только не торопись, пожалуйста…

По инструкции, та доза таблеток, которую я всыпала ему, должна подействовать через пятнадцать минут, но могут быть свои нюансы.

Вадим нежно улыбается мне и проводит подушечками пальцев по щеке.

– Не бойся. Тебе понравится.

Сомневаюсь. Поворачиваю голову вбок и как бы невзначай бросаю взгляд на часы. Для своего успокоения я хочу прикинуть, через сколько примерно он должен отключиться.

Вадим медленно приближается и накрывает мои губы своими. Целоваться с ним уже вошло в привычку и, как ни странно, теперь не воспринимается чем-то зазорным.

Пипец! Ника, как низко ты пала.

Пытаюсь оправдаться тем, что это временно. Это жертва, без которой я ничего не добьюсь.

Он начинает распаляться и уже не висит надо мной, и придавливает своим телом к матрасу, и я чувствую животом опасность: большой твердый член.

Его губы начинают спускаться по шее вниз. Я угадываю, что их цель – грудь и меня накрывает паника. А если таблетки сработают не вовремя или вообще не сработают? Смогу ли я остановить процесс, который сейчас запускаю?

Вадим чувствует мое напряжение и бормочет:

– Расслабься.

Как?

Смотрю ему в глаза и вижу бескрайнюю нежность. Я нравлюсь ему, он в принципе мне тоже нравится, но я не готова отдаваться вот так без чувств, да еще мужчине моей сестры. Поцелуи – это совсем не то, что секс.

Вадим медленно начинает расстегивать пуговицы на моей блузке, и я радуюсь, вспомнив, что на ней их больше десятка. Сколько времени это займет? Надеюсь, он не психанет и не станет их рвать, как в порыве страсти делают властные герои в фильмах.

Расстегнув ее, он тянет за рукав, и я лишаюсь первой части своего гардероба. Сколько на мне останется, когда он уснет? Если что-то останется.

Нервно разворачиваюсь к часам. Пипец. Время, что ли, остановилось?

Вадим приподнимает меня за руки, и я, предугадывая его желание расстегнуть бюстгальтер, останавливаю его:

– Можно, сначала я, – чувствую, как мой голос дрожит,