Журнал «Полдень XXI век» - Полдень XXI век, 2011, № 02 Страница 25

Есть нюанс — я не занимаюсь цунами, схождением с орбит и взрывами сверхновых. Как правило.

Меня везли на Фэйт с таким тактом, что я стал всерьез думать о том, что сделан из чего-то очень тонкого, страшно бьющегося и легко воспламеняющегося. Наверное, они думали, что я согласился по ошибке.

Правительство Фэйта не стало оборудовать для меня кабинет. И в гостиницу меня не повезли тоже. Они просто выгнали из зала библиотеки, целиком посвященного лакам, немногочисленных посетителей. Поверить в то, что все это кто-то в состоянии прочесть было почти так же трудно, как поверить в то, что кто-то все это написал.

Если бы не сумма, переведенная на мой счет… До того, как я приготовился говорить об авансе. Если бы не сумма — я бы отказался. Еще. Мне нравилось на Фэйте. Что совсем странно, мне понравился министр иностранных дел этой планеты.

Вероятно, чтобы я почувствовал себя совсем как дома, в библиотеку принесли кровать, стол и шкаф.

Фэйт не удивлял. Не блистал. Снег, дождь и град шли одновременно. Ветер, постоянно менявший направление, вероятно, был причиной местного характера. Среди местных жителей было немало упрямцев, но ни одного хитреца.

Космопорт был похож на огромный сарай, но в этом сарае было все, что нужно. Такими же были корабли Фэйта — если в них и была эстетика, то только потому, что этого требовали законы физики, — совпало так.

Такой же было все на этой планете, от библиотеки, в которой, как предполагалось, я буду работать, до казино, где меня нашел министр. Я не игрок, просто до того, как министр нашел меня, я нашел в казино лаков.

На любой другой планете за мной послали бы сотрудников службы безопасности. Только не на Фэйте.

Министр притащил две огромные чаши с местным напитком — горячим, сладким и алкогольным, как раз настолько, чтобы оказаться лучшим напитком для местной погоды. Заговорил министр минут через пятнадцать. Вероятно, не хотел мне мешать наблюдать за лаками и наслаждаться напитком.

— Я вас представлял иначе. — И я представлял себе министров по-другому. Этот был невысоким, с окладистой бородой, широкими плечами и шеей борца. — Думал, к нам заявится целая команда с кучей техники и собственным поваром.

— Я тоже не знал, что министры ходят без охраны.

— Нигде не мог найти вашей фамилии, можно называть вас просто Марк?

— Легко, у нашего народа нет фамилий.

— Забавно. У лаков тоже. У них вообще мало чего есть, и тем они и опасны. Конечно, мы выиграем эту войну, но те, у кого почти ничего нет, ничего не теряют. А нам проще сдаться. Вы меня понимаете?

Министра не смутило, что я не ответил, ему было достаточно того, что я его услышал.

— Я навещу вас утром… — все-таки он был не один. Ведь не могли все эти люди уйти из казино одновременно просто так?

Лаки были очень везучими. Везучими настолько, что правительство Фэйта было склонно скорее принять ультиматум, чем рискнуть объявить войну. Соотношение сто к одному показалось им недостаточно убедительным, когда речь шла о противостоянии с Конфедерацией Дестини. Лаки были слишком везучими, чтобы хотя бы один человек на Фэйте верил в то, что они в состоянии выбрать конверт с условиями вечного мира. Как-то сразу захотелось предложить сделать два одинаковых конверта. Быстро расхотелось. Эпос планеты Дестини в основном был посвящен тому, как безжалостные лаки расправлялись с теми, кто пытался их обмануть.

Послы Дестини решили дождаться ответа в лучшем отеле Фэйта. На самом деле лучшим было казино, отель был всего лишь платным приложением, необходимым для тех, кто не хотел отрывать от игры время на приезд и отъезд. Стоит ли говорить о том, что казино вместе с отелем больше всего напоминало космопорт, то есть тоже сарай, но поменьше?

Лаки играли и ждали ответа. И ультиматум, и ответ на него можно было передать по дальней связи. Лаки считали иначе. Лаки чтили собственные традиции.

За пять дней, проведенных в казино, они ни разу не проиграли. Если так пойдет и дальше, им не понадобится воевать с Фэйтом, они его просто купят.

Везение лаков было оплачено тысячами поколений, рождавшихся и погибавших на просторах Дестини. Человек, так назвавший планету, обладал своеобразным чувством юмора. Вероятно, имелось в виду та самая судьба, от которой не уйти. На Дестини мог выжить только невероятно везучий человек.

Спонтанные землетрясения и внезапно налетающие ураганы, магнитные бури, блуждающие реки, мгновенное изменение температуры от минус до плюс пятидесяти… Кусок железа, случайно заброшенный на эту планету, давно бы раскрошился. Лаки крепчали. За последние несколько поколений появилось несколько лаков, умерших своей смертью. Стоило ли удивляться, что правительство Фэйта собиралось через сорок восемь часов принять ультиматум.

Как можно победить в войне, если случайности превращаются в закономерности и каждая — против? Снайпер чихнет в момент выстрела, взводный от спазма лишится голоса, часовой заснет, ракеты взорвутся, не покинув спусковых шахт, флот, быть может, даже не сможет вылететь из доков, наземная оборона из-за сбоя систем наведения потеряет цели…

Хотелось себя утешить мыслью, что везение лаков распространялось только на их планету, но история с доставкой ультиматума и столбики выигранных фишек говорили о другом. Я все ждал, непонятно чего, вероятно, тоже какого-то дикого везения, и оно не задержалось. На всякий случай я подошел поближе, чтобы как следует рассмотреть его — человека, который выиграл у лака. Везение получилось неполным — у лака выиграл другой лак. Фишка была в том, что впервые в этот вечер два лака сошлись у одного стола. У шарика на рулетке просто не было выбора.

Остаток дня я провел в библиотеке. Если я все правильно понял, ряд ученых пытались найти у лаков то, чего у них никогда не было, — государственное устройство. Небольшие кланы общались друг с другом в режиме — продать чего-то ненужного, купить чего-то важного.

Такая вещь, как ультиматум другой планете, была новинкой для Дестини. Обычно так выясняли отношения кланы лаков. Хроники пугали — ограничение свободной воли лаков (а принятие ультиматума — это всегда ограничение свободной воли) заканчивалось всегда одинаково — вместе со свободой лаки теряли удачу. На Дестини это означает смерть.

Утром министр ждал меня в пяти метрах от моей постели. Все в той же библиотеке. Как обещал. Обычно я предпочитаю более значительные расстояния между собой — только что проснувшимся — и работодателем. Сегодня это было даже кстати. Мне нужно было получить от него ответ на один-единственный вопрос. Что может сделать лака счастливым? Точнее — что может сделать лака счастливым серьезнее, чем полная капитуляция Фэйта?

Ответ министра был быстрым, подробным и точным. И совершенно не оптимистичным.

Лаков интересовали деньги. Но дело даже не в том, что они при желании могли очистить любое казино. Просто если Фэйт сдастся — все деньги Фэйта и так достанутся лакам. Лаки любили женщин, — но разве эта не самая старинная из привилегий завоевателей? Лаки хотели славы, — но и тут выполнение ультиматума автоматически сделает их героями школьных учебников.

Было еще кое-что по мелочам, типа бессмертия, хорошего образования для детей и вообще детей — желательно много и мальчиков.

Я оставил министра с его ожиданием. Мне нужно было подумать. Если я не знаю еще чего-то важного о лаках, я уже все равно не узнаю, — так что осталось найти выход. Как неудачнику победить счастливчика, причем «терпение и труд» в нашем варианте не работали.

Машина, которая приехала за мной, была создана коренным жителем Фэйта. В ней не было ни одной кривой поверхности. Зато ехала она быстро, мягко, и места хватило для всех. За мной приехало двое, не знаю, как по боевым качествам, но по весу каждый из них стоил пятерых.

На этот раз охрана здания правительства была внимательна, а может, им просто запретили смотреть футбол. К тому же, кажется, кто-то им намекнул, что если меня хорошенько потереть, я начну выполнять желания. Отпустили меня неохотно, с явным желанием повторить процедуру обыска.

Потолок над лестницей, по которой мы поднимались, все еще хранил следы предупредительного выстрела, но я бы не сказал, что лепка от этого стала хуже.

В этом здании вообще трудно было что-то испортить. Зал, в который меня привели, больше всего напоминал столовую. То есть комнату, в которой собирается большая семья, чтобы помолиться и приступить к трапезе. Семеро плечистых мужиков внимательно рассматривали меня и были похожи на братьев. Не удивлюсь, если окажется, что здание правительства строило это самое правительство. Эти бы — точно справились. Чувствовалось в них то, чего я искал и так и не нашел в лаках, — эти были командой.