Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1973 год Страница 25

— Нельзя. В соответствии с инструкцией я опечатал твой корабль, и в нем нельзя ничего изменять, пока его не изучит комиссия.

— Ах ты, безмозглая тварь!

— Прошу прощения! Я не безмозглая тварь, а мыслящее устройство третьего порядка. Ты меня обижаешь. Подожди, меня вызывает радио, я сейчас вернусь.

Мик скрылся в стене. Немного погодя он вынырнул оттуда в виде небольшого кругленького слона с двумя хоботами.

— О, прости,— сказал «слон» и превратился в плоскую буханку.— У меня был телеконтакт с Виком.

— С кем?

— Верховным инспектором контроля.

— Ты сказал ему обо мне?

— Чего ради? Разве я смею? Это же существо. Существо! Он говорил, я только слушал и подтвердил прием распоряжений.

— Кретин!

— Я обязан соблюдать субординацию. Сообщения я передаю только Сику. Когда он сюда прибудет, я изложу ему ситуацию. Он передаст дальше по инстанциям. Надо быть терпеливым. Процедуру не ускоришь. Не надо было нарушать инструкцию.

— Сколько времени протянется эта ваша процедура?

— Ну, не так уж долго. Правда, мы лежим на краю района КОКО и сообщения идут довольно долго, но надо набраться терпения.

— Так все-таки сколько?

— По вашему счету времени Старший будет здесь уже через неполных пятьдесят, сообщение Верховному отнимет около ста, решение — двадцать, ответ с ретрансмиссией... ну, скажем, в сумме не больше трехсот лет.

— Что? Сколько?.. — Кон вскочил. — Балбес! Ведь мы, люди, живем самое большее сто, ну, сто с небольшим лет! Мой холодильник в ракете, в которую ты не желаешь меня впустить, а теперь толкуешь о трехстах годах ожидания?!

— О, прошу прощения! — буханкообразная капля распласталась на полу. — Не знал, что вы живете так недолго. Разве я мог предполагать? Вы летаете в космосе с околосветовыми скоростями, не решив предварительно столь фундаментальную проблему, как продление жизни? Существа, входящие в объединенные цивилизации, живут по меньшей мере несколько десятков тысяч лет!

— Во-первых, наша цивилизация делает только первые опыты с фотонными ракетами. Моя модель проходила испытания...

— Тем хуже, тем хуже, — прервал Мик. — Полигон для испытательных полетов расположен в четвертом секторе. Стало быть, ты нарушил еще одно указание о галактической безопасности!

У Кона появилось искреннее желание растоптать Мика, но он взял себя в руки и продолжал:

— Во-вторых, ты сам видишь, что в создавшейся ситуации необходимо связаться с Верховным инспектором, то бишь Виком, и в чрезвычайном порядке доложить о моем деле! А меня ты должен впустить в ракету, чтобы я мог вновь заморозить себя и дождаться решения!

— Сожалею! — капля превратилась в правильный шар. — Но я не могу этого сделать. Не думаешь же ты, что я позволю себе отнимать у Верховного инспектора ценное время из-за существа, которое и живет-то — смешно сказать! — всего каких-то сто лет! А в ракету не могу пустить, потому что она опечатана! Я точно соблюдаю инструкцию. Ко мне претензий быть не может. А инструкция не предусматривает таких из ряда вон выходящих случаев. Сто лет... Смешно! Просто непонятно, чего ради ты так судорожно цепляешься за свою жизнь! Сто лет! А впрочем, не надо было нарушать кодекс! Не надо было! Теперь получай. Главное — порядок!

Говоря это, младший инспектор контроля Галактического космоплавания, мыслящее устройство третьего порядка (а вскоре, быть может, уже второго!), бессребреник и педант, возмущенно разделился на два меньших шара и покатился в противоположные углы комнаты.

Перевел с польского Евг. Вайсброт

Сохондо

Вот он, Сохондо, — весь перед нами со своими каменными россыпями и снежниками, горными цирками и ущельями... Вертолет проходит над самой вершиной гольца, где стоит, содрогаясь под порывами никогда не затихающих ветров, триангуляционная пирамида. Высадиться здесь нельзя — сплошные груды камней, ветер. Наконец приземляемся на огромной наледи в долине реки Букукун.

Летчик махнул нам рукой, и вертолет быстро скрылся из виду. Он будет на аэродроме в Кыре через полчаса, пожалуй, раньше, чем мы перетаскаем рюкзаки и вскипятим первый таежный чаек. Путь сюда с вьючными лошадьми занял бы несколько дней.

За короткие две недели вместе с охотоведом Валентином Шестопаловым мы должны обследовать один из районов Забайкалья, где намечается создание нового заповедника. Это будет лишь «разведка боем», главные силы нашей экспедиции — зоологи и геоботаники — только собираются в дорогу...

Утро холодное, тихое. Негромко поет соловей-красношейка: наверное, только что вернулся в родную тайгу. Где-то барабанят дятлы, прямо к огню подлетела рыжеватая кукша. Здесь, в подгольцовых лесах, весна совсем незаметна, даже хвоя у лиственниц еще не пробилась.

Оставляем вещи у ночуйки и налегке выходим в первый маршрут, чтобы осмотреть Букукунское высокогорное озеро и истоки реки Букукун. Да, ходить здешней тайгой не то, что летать над нею! Ноги уходят глубоко в мох, застревают в зарослях низкорослых ерников, то и дело спотыкаешься на каменистых россыпях. Над нами неторопливо и грозно разворачиваются скалистые бастионы сохондинских гольцов. Это не отдельная гора и не горная цепь, а мощный гольцовый массив с обширной плоской вершиной, уступами спадающей к речным долинам.

Все шире и просторнее открывается перед нами окрестная тайга. Слева виден заснеженный пик горы Балбошной, а между нею и Сохондо расстилается межгорная впадина, на которой поблескивают нерастаявшим льдом десятки небольших озер. Здесь, именно в этой горной котловине, пролегает водораздел двух величайших речных систем Северной Азии. Верховья реки Буречи, которая течет в Чикой, сходятся с левыми притоками Ингоды. Талая или дождевая вода может отсюда устремиться по Бурече, Чикою и Селенге в Байкал, а может попасть в Ингоду или Онон и затем вместе с Амуром достичь Тихого океана. Голец Сохондо — один из главных истоков Амура.

...С трудом пробираемся среди обгорелых, обугленных кедров. На крутых склонах они уже не стоят, не топорщат сухие скрученные ветви, деревья рухнули, обнажив фантастически извитые корни. Какую долгую и злую память оставили люди, по вине которых сгорели эти кедровники! Пожар прошел здесь лет пятнадцать-двадцать назад. Видно, что тайга была добрая, стояли сплошные кедровники, стволы мертвых кедров толсты и еще крепки. Вместе с лесом кое-где выгорела и почва, обнажились каменистые россыпи; но там, где остались мхи, поднялись молодые кедровые деревца, вселяя надежду, что спустя должный срок тайга может восстановиться.

Озеро открывается сразу, оно вытянуто в длину и нешироко. Хотя май уже на исходе, лед лежит нетронутым, лишь кое-где у берегов выступила вода. На берегах, среди скал, ярко-синие цветы альпийских горечавок. В одной из бухточек, окаймленной крупными глыбами камней, замечаем большую стайку ленков; они то гоняются друг за дружкой, то застывают на месте, едва шевеля плавниками. Эти рыбы — одна из загадок озера. Ведь исток реки ныне отделен от озера валунной россыпью. Вода струится под камнями, и лишь полкилометра спустя появляется подобие ручья. Можно слышать, как бурлит Букукун под камнями, не показываясь на поверхность. Быть может, раньше река вытекала прямо из озера, но была засыпана лавиной? Или ленки проникают в озеро при подъеме воды? Почему их нет в других сохондинских озерах?

Путь на Сохондо труден. Подъем, еще подъем, заросли кустарника, ягельника. На террасах, куда стекает талая вода, образовались небольшие озерца, окаймленные сухой прошлогодней травой. Сюда приходят летом, спасаясь от гнуса, изюбры и лоси. Пара белых куропаток пролетает мимо, и самец приветствует нас криком-хохотом. Неожиданно появляется большая стая гусей, птицы летят над самой землей и, держа направление строго на север, скрываются за перевалом.

Открывается обширное ровное пространство, сплошь усеянное каменными глыбами. Каждый шаг делаешь с осторожностью, чтобы нога не попала в расщелины между глыбами. Неужели это еще не вершина?

Сохондо — древний вулкан, испытавший в четвертичном периоде мощное оледенение. Гигантский ледник толщиною в несколько сотен метров, сползая с гольца, выровнял его вершину, образовал террасы и уступы. Кары и горные цирки, откуда берут начало здешние реки, — тоже следы работы ледника. Сохондо, расположенный на водоразделе двух океанов, издавна привлекал внимание ученых. В районе Сохондо проходили экспедиции Гмелина и Крашенинникова, Миддендорфа и Радде. Подробное описание гольца оставил академик Паллас в своем знаменитом «Путешествии по разным провинциям Российского государства».

«Суеверные тунгусы почитают сию гору за резиденцию некоего гневного божества, которое, по их мнению, каждый день испускает из себя тучи, облака и бурные ветры, дабы никто не мог к нему подступиться», — вспоминаю я строки Палласа. Надо сказать, что поверье возникло не случайно: на таких гольцах (высота Сохондо — 2500 метров) часто дуют сильные ветры, обычны облака и туманы. Но сегодня духи Сохондо на редкость к нам благосклонны. Хотя холодный ветер пронизывает насквозь, нет ни дождя, ни снега, ни тумана, можно фотографировать, а это уже удача...