Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1974 год Страница 25

Еле приметная в джунглях дорога вывела «форд» к морю. Нестройный, разноголосый шум тропического леса сменился размеренным ритмом морского прибоя и ровным непрекращающимся шелестом поредевших у берега пальм — их длиннолистные верхушки трепал ветер. Казалось, огромный оркестр, подчинившись знаку дирижера, прекратил настраивать инструменты и завел долгую меланхолическую песню. Внезапно в монотонный мотив ворвался посторонний звук. Такэда вылез из машины. Метрах в ста он увидел несколько хижин, крытых пальмовыми листьями. Меж хижинами протянулись навесы, под которыми работали обнаженные, по пояс люди. Ослепительно сверкнул брызжущий искрами ручеек — человек, прикрывая лицо от жара рукой, разливал из небольшого ковша жидкий металл по формам. Под соседним навесом взвизгнула дрель, заскрежетал по железу напильник. Такэда улыбнулся: он был у цели.

Звук выстрела слился с коротким вскриком. Такэда вздрогнул и обернулся. Шофер медленно, как бы в нерешительности, открыл дверцу машины и вдруг вывалился наземь. Такэда недоуменно уставился на него, но тут же и сам бросился в траву: в него стреляли. Три пули, одна за другой, ударили в машину — звонко брызнули стекла, с сиплым стоном вырвался воздух из пробитого баллона. Такэда быстро пополз от машины, стараясь слиться с густым зеленым покровом. Он полз долго, пока вконец не выдохся, пока в кровь не ободрал колени и локти. Тогда он встал и, тяжело переставляя ноги, поплелся по лесу.

В отель Такэда добрался на исходе ночи. Заспанный портье, неприязненно оглядев еле стоявшего Такэду, лохмотья, в которые превратился его костюм, израненные лицо и руки, процедил:

— Надо же так напиться.

Он швырнул на стойку ключ и конверт.

В номере Такэда распечатал письмо, пробежал глазами «списанный крупными корявыми буквами листок и совершенно без сил опустился на пол.

«Спасибо за деньги, которые мне дали. Вы добрый человек, и я хочу отблагодарить вас, — говорилось в письме. — Забудьте о «палтоках». Скорей уезжайте, иначе вас убьют. Изготовление «палтоков» на Филиппинах — в руках ЦРУ. Американцы следят за вами. Уезжайте. Меня не ищите. Крат».

Такэда снова и снова вчитывался в скупые строки письма, все еще не веря тому, что в нем написано. Так осужденный вглядывается в строки приговора, надеясь отыскать хоть слово, сулящее спасение. Но приговор краток и беспощаден: смерть! И Такэда наконец понял это.

«Производство револьверов — секретная операция ЦРУ! Он проник в тайну американцев! Этого они не простят. Бежать! Немедленно бежать!»

Наскоро умывшись и переодевшись, Такэда позвонил портье и потребовал принести в номер счет. Он заплатил 20 песо сверх суммы, указанной в счете, и портье заметно подобрел. Такэда попросил связаться с японской авиакомпанией и забронировать на вечернем рейсе место до Токио, отдал портье синий с золотой хризантемой на обложке паспорт — его нужно предъявить в авиакомпании, отсчитал деньги за билет и прибавил еще 20 песо — портье за услугу.

— В три часа дня пришлите мне обед в номер. — Такэда говорил тоном человека, который привык к беспрекословному повиновению со стороны тех, кому он платит. — Позаботьтесь о такси до аэропорта. До трех не беспокоить. Я очень хочу спать.

Отпустив портье, Такэда повернул ключ в замке и подпер дверь стулом. Затем вспорол подкладку на брюках и извлек оттуда второй паспорт и авиабилет. Он купил его, как только прибыл на Филиппины, В билете оставалось проставить лишь дату вылета и номер рейса. Разорванный в джунглях пиджак. Такэда запихнул в сумку. Сумку швырнул в шкаф. Повертел в руках револьвер и с сожалением отправил его вслед за сумкой — револьвер в кобуре под мышкой слишком заметен, если нет пиджака, а в карман брюк девятизарядный «палток» не засунешь. Приоткрыл дверь, выглянул в коридор. Никого. Стараясь не шуметь, распахнул окно в коридоре, перелез через подоконник и, повиснув на руках, спрыгнул во двор гостиницы.

Как и рассчитывал Такэда, во дворе было пусто и тихо. Он открыл дверцу стоявшего у стены микроавтобуса с нарисованным на кузове Магелланом. Такэда умел заводить без ключа мотор любого автомобиля. Через минуту он выехал со двора и помчался к аэропорту...

В свою контору Такэда вошел не сразу — боялся засады. Он долго наблюдал за ее окнами из похожего на храм мраморно-величественного вестибюля страховой фирмы «Асахи сэймэй». Фирма располагалась напротив здания, где среди множества других мелких компании ютилась и «Санъли боэки». Через скромные, до потолка, стекла, разукрашенные цветными рекламными надписями: «Асахи сэймэй» принесет свет любви в вашу семью». «Асахи сэймэй» обеспечит будущее ваших детей», Такэда старался разглядеть, есть ли кто в конторе — секретарше он предоставил отпуск перед отъездом на Филиппины. Наконец он решился: в кон тору нужно было попасть во что бы то ни стало — там оставались деньги и револьвер, столь необходимые сейчас.

Такэда извлек из сейфа чемоданчик-«атташе». раскрыл: заклеенные банковскими бандеролями пачки долларов, дорожные чеки, еще один паспорт, авиабилеты, револьвер — все на месте Он провернул барабан револьвера — в гнездах тускло блеснули пули.

Вдруг скрипнула дверь. Кидаясь на пол. Такэда выстрелил. Он стрелял, пока в револьвере не кончились патроны Потом подкрался к изрешеченной двери, рванул ее — на лестничной площадке пусто, только из соседних контор выглядывали испуганные люди. Такэда плотно притворил дверь, придвинул к ней свой стол, взгромоздил поверх стол секретарши, поставил на него кресла и сел на пол в углу комнаты. Набил барабан револьвера патронами, прицелился в сторону баррикады и стал ждать.

Вызванные соседями санитары извлекли Такэду из комнаты на следующий день. Они смогли сделать это лишь после того, как Такэда расстрелял все патроны.

За окнами сгустились сумерки. Такэда надернул шторы. В палате вспыхнул белый люминесцентный свет.

— Вот и все, — тихо сказал Такэда. Помолчал. И снова: — Вот и все... — Затем еще тише: — Вы видели когда-нибудь Имельду Маркос?

— Жену президента Филиппин? Видел на фотографиях. Очаровательная женщина. Звание первой красавицы мира ей присвоили по праву.

— Спасибо. Дело в том. что Имельда — моя жена.

— Простите, но кем же тогда доводится ей президент?

— Президент Филиппин — это я.

Я оторопело уставился на Такэду. Может, он подшучивает надо мной? Нет. Во взгляде черных, чуть навыкате глаз не мелькнула и искорка насмешки.

Мгновенно рассовал я по карманам блокноты, сигареты, зажигалку. Стараясь максимально сократить ритуал прощания, отвешивал Такэде поклоны уже на пути к двери. Закрывая ее за собой, в последний раз посмотрел на недвижную белую фигуру, почти неразличимую в снежной белизне палаты. По смуглому лицу, четко обозначавшемуся на фоне крахмально-стерильных оконных штор скользнула хитрая улыбка. Хотя, возможно, мне это почудилось.

Владимир Цветов

Берег басков

Рассказ о том, где живут..

Океан в тот день не на шутку разбушевался. Рыбачьи шхуны, укрывшиеся в порту, жалобно поскрипывали мачтами и плясали на пенных волнах. Удерживаемые у пирса визгливыми цепями, они встревоженно бились друг о друга крутыми боками.

Разбойничий западный ветер, родившийся вдали от берегов, с шумом врывался в открытые морю тесные улочки старых кварталов Сен-Жан-де-Люза. А со стороны башни Сокоа, за устьем Нивель, безудержные волны с ревом набегали на мол и, теряя клочья пены, в мощных ударах раскалывались на тысячи брызг. Таким предстал передо мной Берег басков, родной брат испанского кантабрийского побережья. На протяжении трех десятков километров его, от Биаррица до Андая, где отвесные скалы чередуются с зыбкими пляжами, изрезанными бесчисленными заливами, идет несмолкающая битва с Атлантикой. Слоистые скалы так аккуратно сложены «стопками» пластов, что кажутся изваянными рукой человека. Крутые, неопределенной высоты берега — мрачные и серые со стороны моря — покрыты бархатистыми зелеными лужайками, усеянными маргаритками.

В штормовую погоду рокот и рычание, усиленные лабиринтами скал и пещер, днем и ночью обрушиваются на побережье. Голос океана...

От Адурской гряды до пограничного города Андай Берег басков вместе с приморской полосой образует баскскую провинцию Лабурд, обрамленную плавным полукружьем горного массива Рюн, который достигает высоты 900 метров.

Там, у отрогов горного хребта, отделенный от моря песчаной косой, пересекающей также и устье Нивель, в самом сердце розы ветров лежит город Сен-Жан-де-Люз. В нем насчитывается 11 035 жителей, а своим окончанием «де-Люз» город обязан не яркому солнечному свету, заливающему Юго-Запад Франции (Непереводимая игра слов: французское «Luz» близко к латинскому «Lux» — «свет». (Прим. перев.)) , но баскскому словосочетанию «Донибане Лоницун», что в переводе означает «Св. Иоанн Болотный».