Выжившим [litres] - Евгения Мелемина Страница 25

Макс мог бы стать одним из звезд школы «Норд-Вест», но ему не хватало характера. Мягкость, особая вкрадчивость и неустойчивость делали его обычной декорацией любой компании, и никем больше. Именно по этой причине он не прижился ни в одной из частных школ округа. В частных школах деньги уравнивали всех, и чтобы выделиться, нужно было обладать хоть каким-то талантом. Макс талантов не имел. У него были только деньги и порожденное ими самолюбие.

Минди и Стефани пригласили его за почту, чтобы выпить и поболтать, совершенно бесцельно, как Стефани бесцельно чесала шею рыжему коту Баксу.

И все же Минди предоставила Максу свое колено, потому что любила видеть, как даже самый холодный и вялый парень нервничает и горячится под давлением растущей надежды. И не только надежды.

Из-за этого колена Макс никак не мог взяться за свой стаканчик и в итоге сделал всего пару глотков, а Минди и Стефани тем временем прикончили почти всю бутылку.

– У тебя все получится, – сказала Стефани, вдруг представившая себя женой состоятельного агента ФБР.

Минди взмахнула стаканчиком, очаровательно улыбнулась:

– Через десять лет мы соберемся в школе на вечере встреч и увидим, кто чего добился. Я приеду с толпой поклонников и фотографов. Стеф – с богатым мужем и собачкой в сумке, ты – в темных очках и иранским загаром, Кирк Макгейл…

– Кирк Макгейл никогда не притащится в школу, – закончил за нее сам Макгейл, вывернувший из-за забора. – Будь я проклят, но такие встречи не для меня. Дерьмо собачье. Моя мамочка до сих пор пудрит носик и является на эти вечеринки, а потом рыдает в подушку, потому что ее лучшая школьная подружка все еще весит пятьдесят килограмм, а моя матушка все сто…

Следом появился Моран, грузный, в покрытой темными пятнами пота футболке.

– У вас не было тренировки? – спросила Минди, быстро и незаметно сбросившая руку Макса со своего колена.

– Хогарт получил травму, – хмуро сказал Моран, – говорит, споткнулся на лестнице в подвале и на все четыре приземлился… хромает как старая табуретка.

Минди поставила стаканчик на ступеньку.

– Он не будет играть в эту субботу?

– Черт его знает. Он разбил колени… я бы на его месте на поле выходить не стал.

– То есть, он не будет играть? – повторила Минди.

Макс Айви бросил на нее быстрый взгляд и прикусил губу: он битый час сидел здесь, приклеенный к ней, будто комнатный песик, украл из дома фруктовую настойку, без которой миссис Айви не могла унять свою мигрень, но не добился ни проблеска интереса… А одно упоминание имени Хогарта зажгло огонек в голубых глазках снежной королевы школы «Норд-Вест». Да что за чертовщина…

– Моя мама дружит с миссис Хайтауэр… – начал он.

– Привет, Макс. – Кирк пожал Максу руку.

– Привет… так вот, моя мать дружит с миссис Хайтауэр…

– Айви, заткнись, – приказала Минди. – Дай нам обсудить субботнюю игру.

– Да, – кивнула Стефани, – мы же группа поддержки, мы должны все знать…

– Кит не говорил, его можно навещать?

– Миссис Хайтауэр! – почти прокричал Макс. – Сказала! Что Хогарт огреб от своего папаши за то, что… за то, что она видела Кита с Томми Митфордом. И они оба были голые. Ни в каком подвале он не падал, ясно?

Макс не собирался этого говорить. Все знали, что миссис Хайтауэр за всю жизнь не сказала ни одного слова правды. Кое-кто считал, что и сгинувшего на войне сына она тоже выдумала, хотя и видели на стенах ее комнатки выцветшие фото с улыбающимся молодым парнем в старомодной тенниске.

Сплетни миссис Хайтауэр – как биологически активные добавки к обеду. Ни черта в них нет, но все-таки чувствуешь себя лучше.

И все же, когда Макс услышал эту новость от матери, он только хмыкнул и подумал, что старушка Хайтауэр на склоне лет ударилась в неприличные фантазии, и пожалуй, скоро посетит местный интим-магазин, и выйдет оттуда, воровато озираясь и пряча покупку на дне сумки с апельсинами…

– Ты это серьезно? – недоверчиво спросил Моран, и Макс не смог удержаться от развенчивания школьной легенды под названием «Кит Хогарт».

– Конечно, – уверенно ответил он. – Я сам слышал.

Повисла странная, неловкая тишина. Словно на задворках почты вдруг распахнулась дверь в чужую спальню, и невольным зрителям нужно решить – продолжить ли наслаждаться пикантным зрелищем или захлопнуть дверь.

Стефани наклонилась и гладила кота, который усердно терся о ее лодыжку, перехваченную золотистым ремешком босоножки. Минди достала из сумочки зеркальце, но смотреться в него не спешила. Громила Моран нахмурился, и только Кирк Макгейл переводил взгляд желтоватых глаз с одного на другого, ожидая первых фраз, чтобы составить из них свое мнение.

Первым выступил Моран.

– Айви, твои шутки не пройдут даже в двухцентовый сборник анекдотов.

Макс взвился:

– Я? – спросил он, повышая голос. – При чем здесь я?

– Старуха мелет языком, – сердито перебил его Моран, – а Хогарт капитан нашей команды…

– Да, – подхватил Кирк, сообразив, куда ветер дует. – Он наш капитан.

– И лучший квотербек в этом городишке…

– Лучше него нет.

– Все, что говорят про него, относится и к нам.

– Ко всей команде, – заключил Кирк.

– Так что завались, Айви, иначе я сломаю тебе руку и скажу, что ты таким и уродился.

– А вы знаете… – начала было Стефани, но ее перебила Минди.

Нежным, очень нежным голоском, срывающимся в переливчатую трель, она остановила и Морана, который уже сжал кулаки, и Макса, нервно запрыгнувшего на ступеньку крылечка.

– Мальчики, – старательно пропела она, глядя в зеркальце. – Зачем вы спорите? Отдайте это дело мне. Я возьмусь за Кита, и если через неделю он не начнет ползать у меня в ногах и носить за мной сумочку, значит, Айви был прав, и ты, Берт, перед ним извинишься. А если прав Берт, то ты, Макс, наденешь юбочку и выступишь с нами в группе поддержки в первом же матче.

Макс дернул ворот футболки.

– Не нужно мне его извинений, – буркнул он. – Пятьдесят баксов, Моран.

– По рукам, – согласился Берт, и договор скрепили рукопожатием.

Разошлись молча, оставив пустую бутылку и смятый бумажный стаканчик. Минди и Стефани пошли вниз к администрации, и там Стефани чуть не вывихнула ногу, попав каблучком в решетку водостока.

Она стояла на одной ноге, раскачиваясь и дергая босоножку на ремешок, но та засела намертво и выглядела обреченной остаться в решетке навеки.

Минди смотрела поверх Стефани и улыбалась. Она поигрывала тонкими