Воины столетия. Дар (СИ) - Галина Геннадьевна Черкасова Страница 25

— Хватит! — я что есть сил начала молотить его кулаками. — Придурок, да очнись ты! Не трогай меня! Ярик!

Но Ящик был куда больше и сильнее. Здесь, в нашей реальности, я не отличалась ни силой, ни ловкостью.

— Ну, разве неприятно? — бросив ковырять кнопку, он и вторую руку запустил под свитер.

— Отпусти меня! — заорала я, и Ящик вдруг отлетел назад, сшиб по дороге парту и, перевалившись через неё, рухнул на пол.

Я рывком опустила свитер и, обхватив плечи руками, затравленно уставилась на Сашку. Он отвел взгляд, перешагнул через парту, схватил Ящика за ворот рубашки и, рывком подняв, ударил по лицу один раз, другой. Ящик крякнул и повалился на пол. Сашка сделал шаг вперёд и снова склонился над ним. Что-то ледяное, решительно-свирепое было в его порывистых движениях и резких, сильных ударах. Меня как током шарахнуло.

— Не надо! — я вцепилась Сашке в руку. — Прекрати!

Сашка, отшвырнув одноклассника на пол, выпрямился и посмотрел на меня.

— Я опять что-то не понимаю? — раздраженно спросил он.

Ящик принялся кататься по полу, пытаясь подняться, и, плюясь, матерился.

— Нищеброд конечный, урод… Да я! Да тебя посадят, шавка подзаборная…

Сашка рванулся к Ящику, но я схватила его за плечи и повисла на нем.

— Саша! Пожалуйста, не трогай его! Саша!

Ящик, пользуясь минутной передышкой, кое-как поднялся на ноги и, вытерев кровь с разбитой губы, встал в стойку, поводя кулаками.

— Ну! Давай, хмырь!

Сашка подался было вперёд, но я продолжала висеть на нем.

— Не надо!

Позади Ящика грохнулась парта — отъехала сама собой от стены и сбила Ящика с ног. Тот выпростал руки и упал Сашке под ноги.

— Мрааазь!!!

— Мразь у нас только ты, — сухо ответил Сашка и, повернув голову в мою сторону, процедил. — Слезь с меня.

Я разжала пальцы.

— Саша… Не трогай его… Он просто…

— Да я понял, что помешал, — Сашка не без отвращения глянул на меня. — Это же по-дружески. Нормально. В твоём стиле.

Я замерла на мгновение, с открытым ртом глядя на Сашку. Отступила назад, помотала головой, словно хотела забыть о том, что услышала, а потом, развернувшись на каблуках, бросилась прочь из кабинета.

На лестнице, прыгая через ступеньки, я споткнулась и, чудом удержавшись за перила, поскакала дальше.

— Львова?! Что случилось?! — окрикнула меня у выхода классная. — Ты куда, раздетая, на мороз?!

Я сбежала по лестнице, провалилась в снег и бросилась к воротам. Мысли в голове превратились в какую-то кашу, я вообще не соображала, что творю. Было холодно, а я в одном свитере и джинсах неслась, не оглядываясь через, сугробы, как будто сбежала из тюрьмы. У ворот я не сбавила темп, на бегу глянув, где машина отца. Мне показалось, что она стоит у обочины, через дорогу от школы, и я, не смотря по сторонам, побежала к ней. Свет фар разорвал снежную синеву, завизжали тормоза, а в следующий миг я резко остановилась, налетев на что-то тёплое и мягкое. Где-то сбоку раздался грохот, и я замерла, вжимаясь в обнимавшего меня Сашку.

Я слышала собственное дыхание, частое и неровное, со всхлипами, ладонью ощущала, как сильно, быстро бьётся Сашкино сердце.

Он, все еще прижимая меня к себе, обернулся. Я осторожно выглянула из-за его плеча, словно боялась увидеть, чего стоила моя идиотская выходка. Но ничего страшного там не было. Метрах в десяти от нас стоял, сияя фарами, огромный внедорожник. Пожилой мужчина, обеими руками вцепившись в руль, открыв рот и выпучив глаза, смотрел на нас.

— С ним все в порядке? — шепотом спросила я.

— Не знаю, — Сашка отстранился, взял меня за локоть и потащил к машине. Мне вдруг сразу стало жутко холодно.

Сашка постучал по стеклу. Мужчина, не меняясь в лице, повернул голову к нам. Стекло медленно опустилась.

— С вами все хорошо? — спросил Сашка.

— Вроде бы, — тот растерянно оглядел бардак в салоне. — Я, кажется, в воздухе перевернулся. А вы… Вы целы?

— Да, все отлично. Вас просто занесло. Удачного пути.

— Ага, — мужчина поднял стекло, да так и застыл, таращась на нас.

Сашка потянул меня обратно.

— Идём.

— Не хочу, — я выдернула руку. — Мне нужно домой.

— Они тебя искать будут, — Сашка кивнул в сторону школы. Около входа кто-то стоял, в темноте я не могла разглядеть, кто.

— Скажи, я уехала домой, — я обняла себя за плечи и, отвернувшись, пошла к воротам, у которых уже выруливал отец.

— Аня, — позвал Сашка.

Я не обернулась. Он не стал настаивать.

— Ты почему не одета? Что случилось? — я села на заднее сидение, и отец повернулся ко мне.

Я какое-то время смотрела на отца, а потом рассказала все, как на духу.

Отец менялся в лице. Тревога сменилась яростью, он сжал зубы, нахмурился.

— Фролов, значит, — глаза отца потемнели, он заглушил машину. — А избил его кто?

— Кирсанов, Саша.

— Сиди в машине.

— А ты куда? — Я подалась вперёд и схватила отца за руку. — Я не хочу, чтоб кто-то вообще знал, что произошло. Поехали домой.

— Нельзя так, — отец задумался, пожевал губу, а потом неожиданно с силой ударил по рулю. — Ладно, идём.

Отец вышел, помог выйти мне и накинул на мои плечи свою куртку.

— Я бы с удовольствием увез тебя домой, но есть две проблемы, — быстро заговорил он, когда мы зашагали к школе. — Фролов должен быть наказан, но родители его таковы, что судились за синяки в песочнице. Понимаешь, что они сделают с Кирсановым?

— Понимаю.

— А этот наглый гаденыш выйдет сухим из воды. Я этого не допущу.

Я кивнула.

— Слушай внимательно, и поймёшь, когда нужно сказать своё слово. Мы его прижмем.

— Как? У меня и синяка ни одного нет! Да он просто пьяный был, ничего бы он не сделал. Ящик не такой плохой, дурак просто.

— Аня, Аня… Святая простота…

Но когда мы вошли в школу, я поняла, насколько отец был прав.

В вестибюле толпился народ. Про вечеринку все, похоже, забыли.

— Разрешите, можно нам пройти? Прошу прощения, не могли бы вы… Спасибо.

Отец вышел в центр образованного учениками круга и вывел меня за собой. Ящик сидел в кресле охранника, запрокинув голову и зажимая платком нос. У стола, тревожно переглядываясь, стояли завуч, классная и Макс. Сашка замер точно напротив, за его спиной стоял охранник.

— Он меня избил! Я упал, а он все равно меня бил! — орал Ящик, вскидывая голову. — Не вижу ничего! У меня сотрясение! Где скорая? Мне плохо.

— Вы