Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1982 год Страница 26

Летучие мыши просто купаются в море звуков. Эхо заменяет им зрение, осязание, может быть, в какой-то степени обоняние. И очень хорошо — для нас, людей,— что диалоги рукокрылых с окружающей средой проходят в ультразвуковом диапазоне. Иначе... иначе мы весьма скоро оглохли бы. Ведь летучие мыши кричат очень громко. Акустики определили, что звук, издаваемый бурой ночницей и замеренный у ее рта, в 20 раз громче шума отбойного молотка, работающего на расстоянии нескольких метров от экспериментатора. Некоторые виды тропических летучих мышей разговаривают очень тихо, «шепчут», но есть и такие, которые вопят еще в три раза громче, чем бурая ночница.

Как заявил американский специалист по рукокрылым доктор медицины Алвин Новик, «я определил громкость импульса малайского безволосого складчатогуба — зверька размером с голубую сойку — в 145 децибелов. Это сравнимо с уровнем шума стартующего реактивного самолета».

Биологи пристально изучают летучих мышей — этих «дельфинов ночного неба», по образному определению одного натуралиста: здесь имеются в виду не только свойства звукового зрения, но и незаурядные умственные способности рукокрылых. Ученые надеются, что наблюдения за поведением летучих мышей помогут ответить на очень важный вопрос: как мозг животного обрабатывает и использует информацию, которую получает от органов чувств? А ответ на этот вопрос позволит в конечном итоге разобраться и в работе человеческого мозга.

В. Никитин

Охота амуто

Мope, омывающее берега архипелага Рюкю, удивительно прозрачное, чистое и теплое. Добавьте к этому белый песок, богатую растительность всех оттенков, нежно-голубое небо — и перед глазами предстает картина, напоминающая мифы о рае.

Полное сходство с ними довершается змеями. Прибрежные воды буквально кишат морскими змеями, весьма ядовитыми и тем более страшными, что пестрая расцветка делает их незаметными в играющей солнечными бликами воде.

Жители Рюкю с незапамятных времен кормились рыболовством и, естественно, проводили на воде значительную часть жизни. И морские гады представляли для них величайшее бедствие. Здешняя народная медицина выработала противоядия — постоянная опасность заставила рыбаков быть осмотрительными. Но в глубокой древности все это считалось недостаточным без помощи сверхъестественных сил, для чего нужны были особые обряды и специальные жертвы.

Так появился праздник Идзаи, во время которого ловят морских змей и посвящают их богу огня Тарунге. В наши дни праздник сохранился лишь в одном месте — на плоском коралловом островке Кудака. Да и тут он бывает раз в двенадцать лет.

Цель праздника — защитить от ядовитых морских змей мужчин-рыбаков. И потому, наверное, все обязанности ложатся на плечи женщин — матерей и жен. Обязанности эти нелегкие: нужно поймать множество живых змей — только самок! — и посвятить их огню.

Самок ловят в пещерах на западном берегу острова: с июня по декабрь сотни змей заползают туда, чтобы отложить яйца. Право ловить змей имеют лишь «амуто» — женщины-матери из трех самых уважаемых семей на Кудаке. При этом у каждой из семей свой, четко ограниченный участок берега, а вместе все охотницы могут отловить сто тридцать змей. Ни змеей меньше, ни змеей больше. Сейчас трудно сказать, почему назначено было именно это количество, но можно предположить, что островитяне с Кудаки никогда не стремились истребить всех змей. И этому есть свое объяснение, причем совершенно не связанное ни с богами, ни с духами. Но об этом чуть ниже.

На закате охотницы-амуто сходят к пещерам по крутой и скользкой тропке. Именно в это время выползают из воды самки. На руки амуто натянули толстые кожаные перчатки: это и есть (не считая корзин) все охотничье снаряжение. Хотя морские змеи, считают, ядовитее кобры, зубы у них очень мелкие и перчатку они прокусить не могут.

Охота проходит безмолвно и стремительно. Солнце еще не ушло целиком в воду, а в корзинках уже свились в клубки сто тридцать разъяренных змей. Тут же на берегу стоит сложенный из камней храм бога Тарунги, точнее говоря — храм-коптильня. Ибо весь обряд посвящения морских змей богу огня в том и состоит, что змей коптят. И тем превращают в изысканнейший деликатес, высоко ценимый не только на островах Рюкю, но и по всей Японии.

На очаге кипит в огромном котле морская вода. Горит благовонная древесина, и, щурясь от ароматного, густого дыма, глядит на амуто и их жертвы черный от копоти Тарунга, божок, вырезанный из мыльного камня. Змей долго варят в котле. Тем временем главы трех семей подносят Тарунге саке и почтительно просят принять жертвы. Богу достаточно и аромата копчения.

Сваренных змей аккуратно развешивают на решетках, на угли кладут листья «суки» — ароматического растения, и, тщательно заделав мельчайшие отверстия в стенах, люди покидают священную коптильню. Чтобы змеи прокоптились как следует, порции благовонных листьев и дров обновляют трижды.

Когда последний дым уйдет, амуто щетками вычистят змей и отполируют до блеска вороненого металла. Останется свернуть их бухтами, перевязать лианой — и они готовы на продажу.

Двадцать змей оставляют для островитян, а остальных — каждую в отдельной корзинке — развозят по Японским островам. В восточной кухне они ценятся как тончайший деликатес. Кроме того, считается, что человеку, поевшему копченую змею, не страшен яд.

Но все же на первые деньги, вырученные от продажи змей, покупают полный набор противоядий — традиционных и современных, и старейшины без такой аптечки не выпустят в море ни одну лодку рыбаков с острова Кудака.

Л. Ольгин